Папа вздохнул и покачал головой.

— Все ребята должны отправиться в путешествие на автомобиле, — сообщил он мне почти шепотом. — Это тест. Правительство постановило, что все дети должны пройти тест на храбрость и ум.

— Но почему?

— На земле остается мало места, — ответил папа, опустив глаза. — Мало продовольствия. Мало всего. Так что правительство оказалось в безвыходном положении и решило произвести отбор. Выжить могут только самые храбрые и умные дети. Выжить и… вернуться домой. — Его голос дрогнул.

Мама заплакала и вцепилась в его руку.

— Вы не выдержали испытание, потому что открыли сарай, — объявил судья. — Вы успешно справились с заданием на кладбище и выбрались из топи. Но затем вам нужно было идти прямо в дом. Вам следовало держаться подальше от этих злобных собак. Но вместо этого вы открыли сарай. Таким образом вы проявили свою храбрость — но не ум.

Судья покачал головой.

— Мне очень жаль, но вашим родителям придется вернуться домой без вас.

Мама громко зарыдала. Папа тоже заплакал.

— Подождите! — крикнул Арти. — А если мы докажем, что мы все-таки умные?

Я взглянул на брата. Брат на меня. Я понял, что мы подумали об одном и том же.

— Уже поздно, — заявил судья. — Пойдемте со мной.

Но мы с братом не пошли с ним. Вместо этого мы сделали кое-что действительно умное.

Мы схватились за собачьи цепи и отвязали злобных псов.

С громким рычанием собаки промчались мимо нас. (Я ведь говорил, что все собаки нас любят.) И набросились на судью. Повалили его на землю. Стали рвать на нем костюм, вонзили свои острые зубы в его кожу.

— Ладно, ладно! Вы прошли! — отчаянно закричал он, заслоняясь руками и отбиваясь ногами от яростных псов. — Вы оба прошли испытание! Можете ехать домой! Только уберите собак! Уберите их поскорей!

* * *

Разумеется, оттащить собак от бедняги оказалось нетрудно. Ведь все собаки нас любят. Мы спасли ему жизнь, и он это понял.

После этого мы поехали домой. Дорога получилась веселая и беззаботная. Мы шутили и смеялись. Мама даже снова проделала свой знаменитый трюк с картой, и мы все дружно хохотали как сумасшедшие.

И вообще, мы с Арти пришли к заключению, что эта поездка на автомобиле оказалась самой интересной из всех наших семейных путешествий. Несмотря ни на что.

Возьми меня с собой

Я не люблю заходить в антикварные лавки. Потому что знаю — в них обитают призраки.

Я точно знаю, что старинные предметы, выставленные там на продажу, населены призраками их прежних хозяев. Приглядитесь-ка повнимательней…

Серебряную щетку для волос по-прежнему держит рука той женщины, что много лет назад причесывалась ею. Старинное кожаное кресло вовсе не пустует — в нем, откинув свою седовласую голову на мягкую спинку, сидит призрак старика.

Антикварные бусы стучат о высохшую шею их давно покойной хозяйки. А деревянная пожарная машина все еще забавляет призраков детей, игравших с ней лет сто назад.

Призраки живут там повсюду, куда бы вы ни взглянули.

Я знаю это. Я их вижу.

В этом рассказе пойдет речь про отца, который принес домой из антикварной лавки старинный морской сундук. Отгадайте, что оказалось внутри?..

Папа увидел в антикварной лавке старинный дорожный сундук и привез его домой. Сундук был длинный, черный, весь покрытый слоем пыли. На его крышке виднелось несколько вмятин и царапин, а металлический запор совершенно заржавел.

— Амбер, ты только погляди, какая потрясающая вещь! — сказал мне папа.

— Тоже мне невидаль! — махнула я рукой.

— Но ведь он великолепно подходит для круиза! — воскликнул папа. — Разве не круто будет подняться на борт теплохода с настоящим старинным морским сундуком?

— Не очень, — возразила я. — Он такой старый, что вся моя одежда провоняет в нем плесенью и гнилью.

Но разве папа когда-нибудь меня послушает?

Вот и теперь он настоял на том, чтобы это огромный страшила стоял в моей комнате. Весил он целую тонну, не меньше. Мы вместе с папой кое-как втащили его по лестнице ко мне и поставили перед стеклянным шкафчиком, где я держу свою коллекцию кукол.

Пыль летела от него во все стороны. Я дважды чихнула, но папа этого, по-моему, даже не заметил. Он в это время возился с запором.

Он изо всех сил потянул на себя защелку и ударился спиной о мой стеклянный шкафчик. Куклы зашатались на полках, будто в испуге.

— Осторожней! Опрокинешь мою коллекцию! — закричала я.

— Ничего с твоими драгоценными куклами не случится, — заявил папа и пошел к двери. — Мне нужна отвертка.

Я нагнулась через сундук и поправила кукол.

В моей коллекции насчитывалось восемь Барби, четыре Джин, пара «американских девочек» и еще десять других кукол, которые я купила просто так, потому что они мне чем-то понравились.

Нет, вы не подумайте, что я до сих пор играю в куклы, как-никак двенадцать стукнуло. Теперь я их только коллекционирую.

А Кэт, моя восьмилетняя сестра, тоже начала собирать свою собственную коллекцию. Вот почему я прозвала ее Обезьянка Кэт. Ей всегда хочется именно того, что есть у меня.

Папа вернулся через несколько минут с отверткой и гвоздодером. Он присел на корточки возле сундука и начал возиться с запором. Работая, он что-то напевал под нос.

— Па, я не возьму в круиз этот жуткий сундук, — заявила я.

— Давай сначала поглядим, что там внутри, — ответил он и открыл наконец-то ржавую защелку. Потом велел ему помочь, и мы в четыре руки подняли крышку.

— Ффу-у-у! — воскликнула я, когда из сундука пахнуло кислятиной и вылетело сероватое облачко пыли. Я понимаю, что мне никто не поверит — но тогда мне показалось, что это облачко словно бы вздохнуло с облегчением, вырвавшись на свободу.

Зажимая пальцами нос, я смотрела, как оно поплыло к потолку и пропало.

— Па, пожалуйста! — взмолилась я. — Я не возьму с собой в круиз этот сундук! Закрой его!

Но папа уже наклонился над сундуком и шарил по его дну.

— Ого! — бормотал он. — Поразительно!

Мне стало любопытно, что он там увидел.

— Что там поразительного? — спросила я и тоже заглянула внутрь.

Папа извлек со дна стопку кружевных платочков. Все они пожелтели от старости. Еще я увидела на дне пару старомодных высоких ботинок на шнуровке. Еще папа вынул длинную серую юбку в складку. Все выглядело прямо-таки допотопным.

— Совсем немного вещей, — заметил папа, разглядывая черные ботинки. — Словно кто-то начал упаковывать сундук, а потом бросил.