Первой неожиданностью для Никсона оказалось отсутствие на заборе каких либо видимых признаков наличия системы контроля доступа. Неожиданность скорее неприятная, так как он не тешил себя надеждой на такую беспечность противника. Тем более – противника, к которому столь серьезно относятся алатырьцы. А, как известно, если на пути к логову врага ты не встречаешь препятствий, значит, тебя уже продуманно ждут. Невольно вспомнилось неприятное ощущение опасности, испытанное в кабине автограва. Однако умирать от старости возле этого грязного забора не входило в планы Никсона. Мысли крутились в голове, словно рождественское огненное колесо. У Игоря Качевского не оказалось планов территории, на которую необходимо было проникнуть, и это напрягало Никсона значительно сильнее всех остальных проблем и дурных предчувствий. Посещение без приглашения здания, внутреннее строение которого не было известно хотя бы приблизительно, сулило серьезные опасности. Невольно Малыш вспомнил, как они проникали в заброшенную, автономно работающую военную базу на Зелдаре. Только тогда Никсон был не один – рядом находились верные боевые товарищи, готовые друг за друга не задумываясь отдать свою жизнь. Решение созрело неожиданно и спонтанно. Если уж алатырьские агенты не смогли заполучить подробных планов территории и внутренних помещений этого объекта, то вряд ли хозяева станут обращаться в случае тревоги в местные органы правопорядка. Скорее всего, в этом отношении все отлажено и, даже устрой он здесь локальную войну, вряд ли привлечет внимание кого-либо помимо тех, что ждут его внутри. Теперь он совершенно не сомневался, что его ждут. И оттого как-то сразу успокоился.
Сумки опустели – теперь все, что сумел подобрать Качевский было одето или навешано на Никсона. Основу всей экипировки составлял легкий боевой комбинезон алатырьского спецназа, созданный по последнему слову продвинутой военной техники Государства Алатырь. Костюм с усиленным каркасом объединял в себе и полный броне-энергетический жилет, и комплекс систем наблюдения, координации и позиционирования на местности, и базу для многочисленного возможного навесного оборудования, и даже автоматический медицинский аппарат со встроенным диагностическим блоком и набором микроскопических пневматических шприцев с дозами седативных средств, антибиотиков и даже стероидов. Костюм самостоятельно обнаруживал и предупреждал о наличии активной техники или вооружения, постоянно диагностировал состояние хозяина и мог при необходимости сделать инъекцию требующегося в данный момент препарата. Натянутый на голову капюшон-шлем мог похвастать системой наведения для совместимых видов ручного оружия и функцией ночного, теплового и биологического видения. Самым большим преимуществом этого великолепного костюма являлось то, что при столь обширных опциях, он не превращал облаченного в него бойца в подобие ходячего танка. Внешне он походил больше на усиленный костюм аквалангиста, покрытый наростами и узлами. В зажимах на бедрах висели два ручных пулемета «Прибой» с одноразовыми кассетами на триста удлиненных патронов калибра 5,45 миллиметра с разрывной пулей и укороченными стволами с противоперегревным карусельным электроприводом. В подсумке на животе удобно разместились в мягких кармашках десяток гранат «Агат-5» с рубашкой из склеенных стальных игл. С обоих сторон от подсумка покоились длинные армейские боевые ножи. На груди с левой стороны висел чехол с буквально всученными Игорем бумерангами. С другой стороны соседствовала синтетическая кобура с торчащей граненой рукоятью двадцатизарядного пистолета системы Чагина – единственное из всего набора оружие, состоящее на вооружении армии Евразийской Империи. Из-за правого плеча виднелся штурмовой комплекс «Ива», разработанный для нужд алатырьского спецназа. Это оружие представляло собой штурмовую винтовку калибра 7,62 объединенную с гладкоствольным пятизарядным ружьем, снаряженным картечными патронами 16-го калибра. Из-за левого плеча торчал одноразовый трехствольный гранатомет «Эфа», производства компании «Измаил Армс Индастриз» расположенной в Союзе Исламских Республик. Довершала вооружение система бесшумного ведения огня «Шелест», являющаяся попросту коротким автоматом с совершенной системой стабилизации и звукоподавления.
* * *
Малыш перекатился в сторону, здорово приложившись о стеллаж каких-то пластиковых контейнеров. Ни о какой скрытности больше не было и речи, поэтому Майкл выдернул из подсумка сразу три гранаты и, утопив прикрытую предохранительной скобой кнопку детонатора, раскидал их веером наугад, стараясь забросить как можно дальше.
Взрывы прогремели с интервалами в секунду, прошивая всё пространство сотнями тяжелых стальных игл. Едва стих визг выпущенных Агатами жал, как Никсон рванул вперёд, не давая противнику придти в себя и стреляя из «Шелеста» налево и направо. Все чувства обострились, и Малыш буквально кожей чувствовал каждого противника. Сейчас он вполне мог обходиться без помощи всех систем боевого комбинезона. Но комбинезон тоже работал вовсю – за несколько долгих секунд нахождения в зале, Малыш уже получил пару касательных попаданий. Комбинезон защитил, передав своему носителю лишь ощутимые толчки и удары.
Магазин «Шелеста» опустел и Майкл, прижавшись спиной к одному из штабелей, торопливо перезарядил оружие. Всё происходящее действо напоминало какой-то сюрреалистический танец – темнота зала, частые всполохи выстрелов, в свете которых мечется огромный человек, совершая сложные па. То с одной, то с другой стороны периодически возникают другие «танцоры» пытающиеся «перетанцевать», но, сбившись с ритма, спотыкаются и падают, не дождавшись оваций. Внезапно что-то ударило рядом, словно сам воздух сгустился на мгновение, разметав небольшой штабель за правым плечом Никсона и оставив инверсионный след в виде едва заметного во тьме голубоватого быстро исчезающего сияния. След явно указывал на позицию стрелка, но то, какие последствия он нанёс штабелю и какой волной холода окатило Майкла в момент выстрела, говорило об огромной опасности. Можно было не сомневаться, что первое же попадание окажется для Никсона, скорее всего, последним. Малыш напрягся, осознав, что предчувствие, к которому он уже успел привыкнуть, на этот раз оказалось запоздалым. Он никак не мог уклониться, ощутив опасность. Все эти чувства и мысли пронеслись в голове Майкла быстрее неведомого выстрела, а сам он уже действовал, стараясь опередить грозного противника. Не успели еще разлетевшиеся от попадания обломки и целые ящики упасть на пол, а Малыш уже полоснул длинной очередью по точке, из которой брал начало голубой мерцающий след. И, стреляя, плавно сместился в сторону. Выстрел стегнул вновь, опять лишь чудом не задев Никсона. Он даже почувствовал, не смотря на защиту боевого костюма, едва ощутимое покалывание и потрескивание в том месте, где новый рукав инверсионного следа коснулся плеча. По этому следу выходило, что противник также сместился, изменив свою позицию и благополучно избежав ответного огня Никсона. Если конечно противостоящий диверсанту стрелок был один. Если же таких снайперов существовало несколько, шансы Малыша серьезно уменьшались. Майкл закачался, словно маятник часов, плавно скользя из стороны в сторону, укрываясь за штабелями, приседая, то ускоряясь, то замедляя движения. Он больше не стрелял, потому, что остальные противники были или уничтожены или ретировались. Сам Никсон склонялся к первому варианту, потому, что его внутренний счетчик насчитал около двух десятков ликвидированных так или иначе целей. Не могли же они держать на этом объекте целую армию – это неминуемо привлекло бы внимание местных спецслужб ко столь многочисленному вооруженному формированию, состоящему из подданных чужого государства. И без того – два десятка хорошо вооруженных боевиков…