За одной из дверей, коих в этом зале оказалось три, не считая ещё одних транспортных створов, послышался невнятный звук. Малыш вскинул автомат и шагнул в сторону звука. К его счастью шакнул он достаточно осторожно и медленно. Иначе не сумел бы избежать опасности. Неодолимая сила, ударив, вынесла дверь вместе с косяком, швырнув её прямо в приближающего диверсанта. Малыш только и успел, что сгруппироваться и попытаться поднять руку, защищая голову. Жестокий удар снёс его, словно хлебную крошку со стола. Ударившись о стену, Майкл рухнул на пол, и это спасло его от второго выстрела, разметавшего приличную дыру в стене над его головой. Малыш отшвырнул изуродованную дверь и заставил свое стонущее тело откатиться в сторону. Видимо он сглазил – стоило ему помянуть странного стрелка из верхнего зала, как тут появился еще один. В пол, где он лежал мгновение назад, ударил выстрел, добавив к ещё не успевшему рассеяться сиянию ещё один инверсионный след. И Никсон опять побежал.
Убегать обратно в большой зал было бы полной глупостью, так как стрелок без особых проблем смог бы достать его в просторном помещении одним из выстрелов. Поэтому Малыш устремился к одной из дверей на боковой стенке зала, на бегу удачно забрасывая гранату в изуродованный проём двери. Привычно метнув своё тело, Майкл высадил дверь и кубарем вкатился в следующее помещение как раз в тот момент, когда громыхнул взрыв брошенной им гранаты. Свой неразлучный «Шелест» он потерял еще в тот момент, когда его сбило дверью, поэтому теперь быстро извлёк из-за спины «Иву». Да и всё одно боезапас «Шелеста», взятый с собой подходил к концу.
Настораживало только одно – что после взрыва гранаты из покинутого помещения не звучало никаких криков или стонов. Но ведь он мог и убить стрелка гранатой или просто не услышать предсмертный крик. Малыш осмотрелся. Из комнаты, в которой он оказался, не существовало иного выхода, чем тот, через который он пришел. Можно было позволить себе перевести дух. Хотя, с другой стороны, что-то слишком часто он стал загонять себя в тупиковые ситуации. Когда-то подарки Судьбы закончатся, и очередной такой тупик окажется для него безвыходным. Малыш успокоился и осторожно шагнул обратно, выставив вперёд ствол штурмового комплекта.
По крайней мере, сейчас, в стеснённых помещениях, шансы у них выравнивались. Какая разница, получишь ты выстрел неведомого оружия или, скажем, заряд картечи в упор – что то, что другое приведет к одному и тому же результату. Разве что оформление будет немного разным.
Шевельнув пальцем, Майкл перевёл флажок режимов стрельбы «Ивы» в положение ведения огня из гладкоствольного ружья. Шаг, другой… Никсон даже не успел ничего осознать. Просто звериное чувство, что за спиной кто-то есть, и волна холода бросила его на пол.
Падая, он развернулся, одновременно нажимая на курок. На таком расстоянии не нужен прицел, чтобы попасть в близкий силуэт. И промахнуться Майкл просто не мог. У него в голове полыхнула удивлённая мысль о том, что в тупиковой комнате просто никого не могло быть. Но, руки уже сами сделали своё дело – «Ива» коротко рявкнула, посылая заряд картечи в упор. И тут же жуткий удар обрушился на Никсона, – ему показалось, что голова взорвалась кровавой волной, поглотившей весь окружающий мир, весь его разум. Он даже не успел заметить, как силуэт отброшенный назад картечью, тряпичной куклой рухнул на пол.
* * *
Что-то действовало на оголённые нервы, не позволяя окончательно расслабиться и сбежать от пляшущейся по всему телу боли. Какой-то повторяющийся раздражающий звук. Словно из тяжелого сна, сознание вынырнуло из тёмной глубины небытия и устремилось к поверхности, туда, где мерцал сумрачный свет жизни. Малыш открыл глаза, чувствуя, как даже это едва уловимое движение несёт ему боль. В голове гудел гигантский колокол, мешая даже думать. Майкл приподнялся на локтях, пытаясь избавиться от чего-то громоздкого, мешающегося под спиной и только после этого вспомнил, кто он и где сейчас находится. От осознания того, что он пребывает в окружении врага в столь беззащитном состоянии, его бросило в жар. Скребущие звуки раздавались совсем рядом.
– Как же меня все это…
Малыш тяжело поднялся, тихо ругаясь, и мысленно благодаря отменный алатырьский боевой костюм, смягчивший касательное попадание из неведомого оружия. Кряхтя, он подобрал штурмовую винтовку, которая как раз и мешалась под спиной, и побрёл на звук. Впрочем, особенно далеко идти ему не пришлось. Противник лежал в пяти шагах, и именно его пальцы, защищенные перчатками причудливого костюма, издавали тот раздражающий звук, царапая пол. Судя по всему, это были предсмертные конвульсии, но совершенно ясный взгляд, с яростью, способной, казалось прожечь, был обращен на приближающегося человека. И взгляд этот отнюдь человеку не принадлежал. Никсон с удивлением вытаращился на поверженного врага, забыв даже о терзающей голову боли.
Сложением существо почти в точности походило на человека. Разве что чуть более выраженные суставы, вкупе с хорошей мускулатурой выглядели «неправильными», но нисколько не резали глаз. Верхняя часть груди и шея существа изуродовало картечью и залило почти черной, но всё же с красным оттенком кровью. Существо было облачено в плотный обтягивающий комбинезон из материала, неопределённого тёмного цвета и больше напоминающего кожу дельфина. Видимо, комбинезон закрывал и шею, переходя в пластинчатую маску на лице, которая оставляла открытыми только глаза. На голове эта маска превращалась в свободно ниспадающую на плечи мантию, отдаленно похожую на тело осьминога.
Фигурой существо оказалось под стать Никсону – такая же тяжеловесная мощь. Разве что чужак был несколько суше человека. Пока Малыш, отупело, разглядывал дело своих рук, поверженный противник в последний раз дернулся в предсмертных конвульсиях и затих. И тот час же, словно кто-то крошечный в его голове выключил свет – потух горящий яростью взгляд.
– Вот же… – буркнул Малыш, делая последний отделяющий его от раскинувшегося тела шаг и наклоняясь, чтобы стянуть маску. – Твою мать!
Из под соскользнувшей маски появилось лицо совершенно не похожее на то, что видел Никсон при встрече с чужими на Новых Колониях. Ему отлично запомнились те, кого они встретили на древнем погибшем корабле чужих – слишком худые, с тонкими четырёхпалыми руками, с узкими костлявыми головами и полными острых зубов челюстями. И глаза, словно глаза крокодила – без бровей и ресниц, без белков, сплошная радужная оболочка янтарного цвета.
Сегодняшний противник разительно отличался не только плотным сложением. Голова его не казалась сплющенным с боков черепом, обтянутым толстой кожей. Напротив, хоть на голове и не было никакой растительности, она изобиловала подкожными мышцами, предполагающими развитую мимику. Оскаленный в предсмертной судороге рот, обнажал, ровные крепкие зубы. Носа не было даже в зачаточном состоянии. На месте, где у человека расположены уши, едва заметно бугрились обратные складки, которые могли быть всем чем угодно – ушами, жабрами, носом… Глубокие глазные впадины скрывали средних размеров глаза, и как заметил Майкл, глаза выглядели весьма выразительно. Одним словом, этот чужой казался, да наверняка и являлся, представителем совершенно иной расы гуманоидов, нежели те, с кем воевал Малыш на Новых Колониях.