– С той девушкой все в порядке, мама? – спросила Элли, когда мы выехали на дорогу.
– С какой девушкой, котенок? – Я все еще думала о разговоре с Макбрайд.
– С той, о которой ты говорила со своим клиентом. Ты сказала, что она пропала.
Черт, черт, черт! Я попыталась вспомнить, что могла услышать Элли.
– Она заблудилась по дороге домой. Но полиция скоро найдет ее.
– Мне не нравится, что ты так много говоришь по телефону.
– Я знаю, малыш. И я очень благодарна тебе за то, что ты так хорошо себя вела.
Она уставилась в окно.
Остановившись у школы, я обняла и поцеловала Элли. Моя малышка поникла, вид у нее был расстроенный. Я заглянула ей в глаза.
– Котенок, я знаю, что в последнее время была не лучшей мамой в мире, но я буду стараться, обещаю, ладно? На выходные Эван приедет домой, и мы отправимся куда-нибудь всей семьей.
– И Олешка с нами?
– Ну конечно!
У меня гора с плеч свалилась, когда я увидела, как моя девочка улыбается. Подбежав к двери школы, Элли оглянулась.
– Надеюсь, полиция найдет потерявшуюся девушку, мамочка.
Я тоже на это надеялась.
Вернувшись домой, я перезвонила Билли.
– Чего вы от меня хотите?
– Если Джон позвонит снова, помните о том, что сказала Сэнди. Держите себя в руках и заставьте его поговорить подольше. Не забывайте, он звонит, потому что хочет наладить с вами контакт. Сейчас он пребывает в весьма взвинченном состоянии, и вы единственная, кто может помочь ему успокоиться. Вероятно, он скоро позвонит.
Но Джон все не звонил. Я ходила по дому, попыталась поработать в мастерской, но никак не могла сосредоточиться. Выпила огромное количество кофе, что, конечно же, нисколько не помогло мне успокоиться, и провела пару часов в Интернете, просматривая страницы о серийных убийцах и переговорах об освобождении заложников. Все это время я думала о том, что происходит с Даниэлой. Я отправляла Билли по электронной почте одну ссылку за другой, чувствуя себя хоть немного спокойнее всякий раз, когда он отвечал, пусть это и были короткие сообщения типа «Вы прекрасно справляетесь, не останавливайтесь». Я думала о Джоне, о том, как он сказал, что больше не мог ждать, потому что ему нужно было сделать хоть что-то. Я понимала, как он чувствует себя, и это пугало меня больше всего.
Вечером мы с Элли сидели за ужином, когда Джон наконец-то позвонил. Элли недовольно поморщилась, едва я встала из-за стола.
– Я вернусь через минуту, милая. Доедай, а потом мы вместе посмотрим какой-нибудь фильм, ладно? Но ты должна пообещать мне, что будешь сидеть тихонько, как мышка.
Элли, вздохнув, кивнула и принялась ковырять ложкой в пюре. Выбежав в соседнюю комнату, я взяла трубку.
– Джон, я так рада, что ты позвонил! Я волновалась.
Собственно, я и не переставала волноваться. Я не знала, звонит он мне за помощью или же для того, чтобы сказать, что все кончено.
– С Даниэлой все в порядке?
– Она все время плачет.
Разочарование в его голосе ужаснуло меня.
– Еще не поздно. Ты можешь отпустить ее. Ради меня. Пожалуйста! Она не сделала ничего плохого. Это же я виновата, а не она.
Я затаила дыхание.
Он молчал.
– Я могу поговорить с ней?
– Тебе не следует этого делать.
В его голосе послышались родительские нотки. Словно заботливый отец уговаривает дочку не есть еще одно пирожное.
– Что ты будешь делать?
– Не знаю. – Опять это разочарование в голосе.
– Тебе не нужно решать прямо сейчас. Хочешь, поболтаем немного? Недавно ты спросил меня, что я люблю есть, и мне стало интересно, какую еду предпочитаешь ты. Может, у тебя аллергия на что-нибудь?
– Нет, но я не люблю оливки. – Он произнес эту фразу вопросительным тоном.
– Я их тоже терпеть не могу. И печенку.
– Фу! – Джон с отвращением фыркнул. – Печенка – это система очищения организма.
– Именно. – Я фальшиво рассмеялась. – Джон, ты сказал, что шум становится громче. Что ты имел в виду? Сейчас он тебя беспокоит?
Если я пойму, в чем его беда, то, может быть, смогу уговорить его отпустить Даниэлу.
– Я не хочу говорить об этом.
– Ладно, как скажешь. Я просто подумала, что тебе могут помочь с этим.
– Мне не нужна помощь.
– Я не это имела в виду. Я подумала, что если ты поговоришь со мной об этом, то, возможно, я сумею помочь тебе.
– Этот разговор ни к чему не ведет, – устало сказал он. – Я перезвоню тебе в другой раз.
– Погоди, а как же Даниэла…
Но он уже отключился.
Бросив телефон на диван, я сжала голову руками.
Через минуту последовал еще один звонок. Я посмотрела на экран телефона. Звонил Рейнолдс.
– Отличная работа, Сара. Он все еще в Камлупсе, и нам удалось более точно засечь его местоположение, поэтому мы установим патрули на основной автостраде.
– Но если Джон увидит патруль на дороге сразу после разговора со мной, не заподозрит ли он что-нибудь?
– Мы воспользуемся грузовиками дорожной инспекции, так что будет казаться, будто мы просто ловим пьяных водителей. Думаю, мы близки к победе, Сара. Мне кажется, Джон не хочет убивать Даниэлу, но в то же время не знает, что с ней теперь делать. Вы можете убедить его отпустить ее.
– Вы действительно так полагаете, Билли? Разве маньяки отпускают свои жертвы?
– Все зависит от того, насколько Джон сочтет это рискованным. Но шансы у нас есть. «Нужно воспользоваться расположением войск врага, чтобы атака принесла победу».
– И какого черта это значит?
– Вам нужно льстить ему, убеждать его в том, что он отличный парень. Говорить, что вы знаете, что он поступит правильно. Он хочет быть вашим отцом. Вот и обращайтесь с ним, как с отцом.
У меня судорогой свело живот.
– Я попытаюсь. Мне нужно идти…
Я едва успела добежать до туалета.
Но тем вечером Джон больше не звонил. Чуть позже перезвонил Рейнолдс, сообщив, что посты на дорогах ничего не дали.
На следующее утро, в субботу, Эван вернулся домой. Когда он вошел, я крепко обняла его и все не хотела отпускать.
Пока Эван распаковывал вещи, я ходила за ним по комнате, рассказывая обо всем, что произошло, и обо всех разговорах с Билли и Сэнди. Я была настолько взвинчена, что подскакивала от каждого резкого звука, но мне становилось легче оттого, что Эван дома и сможет отвлечь Элли, если Джон позвонит.