– Слышишь, ты! Думай, кому предъявы лепишь, падло батистовое. Я за подобный гон таких как ты марамоев на парашу сбрасывал, и они еще радовались, что ливер свой не увидели.
Не отпуская горло хрипящего Питона, Колода выждал несколько секунд и, видимо убедившись, что его слова поняты, спросил уже ровным голосом:
– Что сказать надо, псина бритая?
– И… из… вини! – еле слышно прошелестел спортсмен, уже закатывая глаза к потолку.
– Фильтруй базар. Проживешь дольше, – Колода разжал пальцы.
– Попутал, кхе, попутал! – Питон растирал горло, стараясь не смотреть старому зэку в глаза. – Сукой буду, не хотел. Само вырвалось. Нервное.
– Времена такие… – Колода отбросил осколок и чуть заметно подмигнул Сапсану. – Чего зекаешь, Игорек? Как выйдем – вам налево, мне направо. Чур чего и свидимся как-нибудь.
Отведя взгляд от увлеченного ощупыванием помятой гортани спортсмена, сталкер пообещал сам себе ни в коем случае не отпускать Колоду в одиночное плавание по улицам Припяти. Он неожиданно осознал, что утащить упертого деда подальше отсюда стало для него уже делом принципа. Хоть за шкирку, хоть волоком – приложить все усилия, чтобы взбалмошный старик закончил свою неправедную жизнь где угодно, но не здесь. И не сейчас. И не потому, что только Колода знает, где лежит золото. Нет, не из-за этого. Почему же тогда? Сапсан не смог ответить себе на этот вопрос.
– Хорош лирику разводить, – сказал он, убедившись, что Питон уже оклемался. – Запомнили? Еще раз – я, Питон, Колода. Дернули!
Пройдя в коридор, он осторожно выглянул на лестничную площадку. Снизу не раздавалось ни единого шороха, а звуки выстрелов на улице доносились уже издалека. Неспящие успешно теснили наемников в центр города. Необычное это чувство – не быть болельщиком ни одной из сторон.
Указав Питону на ведущую вверх лестницу и дав тем самым понять, чтобы он взял ее на контроль, сталкер отошел к стене и шагнул на ступеньку ниже. Поводя стволом «Абакана» по сторонам, снова прислушался. Тишина. Еще ступенька. Еще.
Он старался ступать как можно тише, но проклятая краска, осыпавшаяся со стен и валявшаяся под ногами вперемешку с чешуйками ржавчины от перил, предательски шуршала от малейшего прикосновения сталкерских ботинок. Если внизу кто-то и притаился, то этот кто-то уже наверняка в курсе его перемещений. Ну и ладно. Посмотрим, у кого реакция лучше.
Полностью миновав один пролет, Сапсан все-таки решил рискнуть. Была не была. Перегнувшись через перила, он тут же спрятался обратно.
Глаза сталкера обозревали площадку первого этажа доли секунды. Мозг еще не успел осознать переданное через зрительный нерв изображение, но уже сумел его запомнить. Кратковременная зрительная память – великая вещь, если уметь ею правильно пользоваться.
Обычному человеку в подобных случаях требуется от пяти до семи секунд, чтобы восстановить перед внутренним взором полученную «фотографию» и разобраться в ее деталях до того, как увиденное превратится в набор общих очертаний. Но Сапсан еще в школе был известен тем, что мог с ходу запомнить формулу из полста знаков, а потом в точности ее воспроизвести. Правда, через минуту формула забывалась, но в нынешней ситуации это не имеет значения. Сейчас ему хватило мгновения, чтобы понять – внизу никого нет, а все двери на нижней площадке, включая входную, остались в том же положении, в котором были, когда он с зэками вбежал в дом.
Теперь сталкер спускался быстрее, но оглядываться не переставал – и на старуху бывает проруха. Полностью доверять хоть и тренированному, но уставшему зрению было бы слишком самоуверенно.
Убедившись, что глаза не соврали и все чисто, он жестом велел зэкам поторапливаться. Питон, едва оказавшись у двери на улицу, стал чуть ли не приплясывать, выказывая желание быстрее выбраться наружу. Сапсан невольно представил себе собаку, так же крутящуюся возле двери в ожидании хозяина, который должен прийти с работы и вывести ее, наконец, по естественным надобностям.
Отвлекшись на спортсмена, он совсем упустил из вида Колоду. Когда сталкер оглянулся к нему, сутулая спина вора уже виднелась в двери квартиры, выбитые окна которой выходили на другую сторону дома. В два прыжка нагнав обуянного золотой лихорадкой уголовника, Сапсан ухватил его за полу рваной фуфайки и сурово спросил:
– Далеко собрался?
– Мы договорились, Игорек. – Колода вырвался и с независимым видом обиженного карапуза, у которого отнимают любимую игрушку, развернулся в сторону окон.
Где маячили не только облысевшие деревья и кусты.
Ай, молодцы-хитрецы шестой и седьмой. Услышали, значит, что товарищам с другой стороны дома туго пришлось, и решили здесь затихариться, пока все не кончится. Даже про троих оборванцев в доме забыли. Зря.
Сапсан рывком приземлил зэка на пол и, сев рядом, указал на улицу:
– Двое. Теперь медленно за мной на выход.
Колоду словно подменили. Вор в законе, еще пять минут назад готовый отправить на тот свет человека, посмевшего запятнать сомнением его авторитет, пропал. Перед сталкером сидел никому не нужный старик, каждая морщинка на изможденном лице которого – нет, не кричала – беззубо шамкала, силясь поведать о страшной боли одиночества.
– Я ведь не увижу его больше. Никогда не увижу, – прошептал Колода, судорожно вцепившись в отвороты сталкерской куртки. – У меня больше ничего нет. В нем жизнь моя! И Колькина с Феликсом жизнь тоже. Я столько ждал, Игорек. И теперь должен, должен! Понимаешь, должен. Гори они синим пламенем, эти деньги! Только взглянуть. Только разок взглянуть! Вспомнить свою гребаную жизнь, будь она проклята! И я будь проклят вместе с нею. Пусти, Игорек…
Зэк еще больше ссутулился и убрал руки.
Самообладание вернулось к нему так же внезапно, как до этого оставило. В выцветших глазах проявилась злая целеустремленность, черты лица будто стали острее, плечи распрямились – на сталкера вновь смотрел жесткий и расчетливый уголовник, способный на все, лишь бы добраться до своих сокровищ.
Ну что ж, старче, попробуем… Попробуем! Попробуем, черт бы тебя побрал!!!
– Пусти. Пойду я, – непреклонным тоном сказал Колода, вставая.
– Сиди, Джон Сильвер. – Сапсан снова прижал его к полу. – Там за окном метрах в десяти два наемника. Их тот хрипатый в обход отправлял. Вооружены от зубов до яиц, и поэтому если нас заметят, то рассказывать о золоте мы будем только чертям в аду. Ложись!
Вошедший Питон, услышав последнее слово, упал как подкошенный, сумев не издать практически ни единого звука. В ответ на его вопросительный взгляд сталкер молча кивнул на окно и махнул рукой, предлагая спортсмену подползти ближе.
Когда Питон был на расстоянии вытянутой руки, Сапсан негромко ввел его в курс дела:
– Планы меняются. Выйдем здесь, но придется чуть пошуметь. Там наемники за кустами. Только двое, но увешаны хорошо – я заметил. Давай тихо к окну, встанем по краям и работаем на счет три. Я правого, ты левого. Целься только в голову, второй попытки может не быть. Готов?