Инспектор пребывал в воинственном настроении. Они поймали Жильберов на лжи. Доминик вчера сказала им, что они никогда не пользовались морилкой для дерева. С удовольствием рассказывала, как они сражаются за экологию. Но теперь имелось доказательство того, что они приобрели по меньшей мере пол-литра этой морилки.
А еще ему ужасно хотелось увидеть, что сделали Жильберы со старым домом Хадли.
* * *
Гамаш нажал на ручку дверей бистро и с удивлением обнаружил, что заведение открыто. Утром за завтраком из жареных хлебцев, ломтиков клубники и бананов, кленового сиропа и бекона Габри сказал, что не знает, когда Оливье откроет бистро.
— Может быть, вообще не откроет, — сказал он. — И что тогда? Тогда мне придется сделать гостиницу платной.
— Хорошо, что она у вас дешевая, — заметил Гамаш.
— Вы считаете, что это дает мне преимущество, да? Так бы оно и было, если бы не моя крайняя лень.
Но когда Гамаш и агент Морен вошли в бистро, они увидели Габри — он стоял за стойкой бара и протирал ее. Из кухни доносился аромат вкусной еды.
— Оливье, — позвал Габри, выходя из-за стойки. — Пришли наши первые клиенты после убийства, — пропел он.
— Бога ради, Габри, — услышали они с кухни.
Звякнула кастрюля о плиту. Мгновение спустя распахнулась дверь — и появился Оливье.
— А, это вы.
— Всего лишь мы, к сожалению. У нас к вам два-три вопроса. Найдется минутка?
Вид у Оливье был такой, будто он сейчас скажет «нет», но он передумал и показал на место перед камином. Там снова горел огонь. И кочерга была на своем месте.
Гамаш посмотрел на агента Морена. Глаза молодого человека расширились. Неужели старший инспектор хочет, чтобы он вел допрос? Секунды шли, молчание продолжалось. Морен лихорадочно вспоминал. «Не проявлять настойчивость». Впрочем, с этим проблем не будет. «Создать обстановку доверия с подозреваемым». Габри улыбался ему, вытирая в ожидании руки о передник. «Пока все идет хорошо, — подумал Морен. — Похоже, действует эффект агента-идиота. Хорошо бы иметь на вооружении еще что-нибудь».
Он улыбнулся Оливье и Габри, насилуя свой мозг. До сего момента ему приходилось задавать только вопросы, касающиеся нарушений скоростного режима на автостраде 10. Необходимости спрашивать Габри о наличии у него водительских прав вроде бы не было.
— Вы хотите задать вопросы об убийстве? — спросил Габри, стараясь быть полезным.
— Да, — произнес Морен, обретя голос. — И даже не столько об убийстве, сколько о некоем незначительном обстоятельстве.
— Прошу, садитесь, — сказал Оливье, указывая на стул.
— На самом деле речь идет о мелочи, — начал Морен, садясь вместе со всеми остальными. — Просто какая-то неясность. Мы бы хотели знать, зачем вы в июле покупали морилку фирмы «Варатан» у месье Беливо.
— Разве мы покупали? — Оливье посмотрел на Габри.
— Да, я покупал. Нам нужно было привести в порядок бар, ты что, забыл?
— Ты прекратишь это делать? Мне бар нравится таким, какой он есть, — сказал Оливье. — Я огорчен.
— Я огорчен тем, во что он превращается. Помнишь, когда мы его купили, он весь сверкал?
Они посмотрели на длинную деревянную стойку с кассой, разнообразными сосудами, жевательными конфетами и лакричными трубочками. За стойкой на полках стояли бутылки со спиртными напитками.
— Тут все дело в атмосфере, — сказал Оливье. — Все здесь должно быть старинным или иметь вид под старину. Не говори этого. — Он поднял руку, предупреждая ответ Габри, потом повернулся к полицейским. — Мы с ним всегда из-за этого спорим. Когда мы сюда переехали, здесь был магазин стройтоваров. Его владельцы все тут переделали, исказив первоначальный облик заведения.
— Балки были спрятаны под звуковой изоляцией и потолками, — подхватил Габри. — Даже камины были вытащены, а из камней сделали кладовку. Пришлось приглашать каменщика, чтобы их восстановить.
— Правда? — На Гамаша это явно произвело впечатление. Камины выглядели так, будто стояли тут испокон века. — Так что насчет морилки «Варатан»?
— Да, Габри, что насчет морилки? — спросил Оливье.
— Я собирался снять краску со стойки, пройтись по ней песком и покрыть морилкой, но…
— Но?
— Я надеялся, что вместо меня это сделает Старик Мюнден. Он это умеет. Любит заниматься такими вещами.
— Забудь об этом. Он не должен прикасаться к стойке.
— А где та жестяная банка с морилкой, что вы купили у месье Беливо? — спросил агент Морен.
— У нас дома, в подвале.
— Могу я ее увидеть?
— Да ради бога! — Габри посмотрел на Морена так, словно тот был сумасшедший.
* * *
Жан Ги Бовуар не верил своим глазам. Но он бы не поверил, даже если бы увидел что-нибудь менее великолепное. Он с удовольствием совершал экскурсию по старому дому Хадли. Марк и Доминик Жильбер уже показали ему отличные спальни с каминами и плазменными телевизорами, со спа-ванными и паровыми душами. Сверкающую мозаичную плитку. Эспрессо-машины в каждой комнате.
Всё в ожидании постояльцев.
Сейчас они находились в спа-пространстве на нижнем этаже, где свет был приглушенный, тона мягкие, а в воздухе витали успокаивающие ароматы. Уже разбирались коробки с флаконами, которые будут поставлены на еще не сделанные полки. Эта часть дома, хотя и не менее эффектная, чем все остальные, явно оставалась пока в меньшей степени готовности.
— По нашим расчетам, через месяц все будет готово, — сказал Марк. — Надеемся принять первых гостей на длинный уик-энд Дня благодарения. Сейчас обдумываем, какую дать рекламу в газеты.
— Я считаю, что еще рановато, но Марк говорит, что успеет закончить. Большинство персонала мы уже наняли. Четыре массажиста, инструктор по йоге, персональный тренер и администратор. И это только для спа.
Супружеская пара радостно щебетала. «Энид здесь понравилось бы», — подумал Бовуар.
— Сколько будет стоить у вас пребывание семейной пары?
— Ночь в гостинице и разовые целебные спа-процедуры начинаются с трехсот двадцати пяти долларов, — сказал Марк. — Это в обычный будний день на неделе в стандартном номере. Но сюда включены завтрак и обед.
Ни один из номеров не казался Бовуару стандартным. Как не казалась стандартной и цена. Сколько на самом деле стоят все эти крема? Впрочем, на юбилей они себе смогут это позволить. Оливье и Габри его убьют, но им вовсе не обязательно знать. Они с Энид могут оставаться здесь и не гулять по Трем Соснам. Да и кто бы стал уходить из этой роскоши?
— Это на человека, — уточнил Марк, выключив свет.
Они пошли вверх по лестнице.
— Что вы сказали?