— С чего ты это взяла?
— Извини. Я ошиблась, — сказала его мать. — Но тебе было двадцать пять, и ты никогда не питал особой любви к отцу. Я и вправду думала, что тебе будет все равно.
— И поэтому ты его убила?
Винсент Жильбер, до этого момента хранивший молчание, рассмеялся:
— Хорошо сказано.
— Заткнись, — сказал Марк. — Я поговорю с тобой чуть позже.
Он передвинулся на колючем сене. Его отец и в самом деле был сущий геморрой.
— Он согласился на это, что бы он ни говорил сейчас. Я не могла бы сделать это без его помощи. Он согласился умереть в обмен на свою свободу.
Марк повернулся к отцу:
— Это так?
Теперь Винсент Жильбер казался менее величественным, менее уверенным.
— Я был не в себе. Плохо себя чувствовал. Я поехал в Индию, чтобы найти себя, и решил, что наилучший для этого способ — навсегда расстаться с прежней жизнью. Стать новым человеком.
— Значит, меня больше не существовало? — спросил Марк. — Превосходная семейка. И где же ты был?
— В «Мануар-Бельшас».
— Двадцать лет? Ты прожил двадцать лет в роскошной гостинице?
— Да нет. Я приезжал туда изредка летом. Я привез вот это. — Он показал на пакет, стоящий на полке в сарае. — Это тебе, — сказал он Доминик.
— Мюсли, — сказала она. — Из «Бельшас». Спасибо.
— Мюсли? — переспросил Марк. — Ты восстал из мертвых, чтобы принести овсянку на завтрак?
— Я не знал, что вам нужно, — сказал его отец. — Я знал от твоей матери, что вы купили здесь дом, поэтому приехал и время от времени приглядывал за вами.
— Значит, вы тот самый человек, которого Рор Парра видел в лесу, — сказала Доминик.
— Рор Парра? Рор? Вы серьезно? Он что, тролль? Такой темный коренастый человек?
— Тот милый человек, который помогает твоему сыну привести дом в порядок, — ты это хотел сказать? — спросила Кароль.
— Я говорю то, что думаю.
— Да прекратите вы это, бога ради, — сказала Доминик, сердито посмотрев на родителей Марка. — Соблюдайте приличия.
— Ты зачем сюда пришел? — спросил наконец Марк.
Винсент Жильбер подумал немного, потом сел на ближайший тюк сена.
— Я поддерживал связь с твоей матерью. Она сообщила мне о твоей женитьбе. Писала о твоей работе. Ты вроде был счастлив. Но потом она сообщила, что ты бросил работу и уехал бог знает куда. Я хотел убедиться, что ты жив и здоров. Видишь ли, я ведь не полный мерзавец, — сказал Винсент Жильбер. На его красивом, аристократическом лице появилось мрачное выражение. — Я понимаю, какое это потрясение. Прошу прощения. Не нужно было позволять твоей матери делать это.
— Pardon? — сказала Кароль.
— Я никогда не объявился бы здесь, но тут этот труп, кругом полиция, и я подумал, что тебе может понадобиться моя помощь.
— Что там насчет трупа? — спросил Марк отца, который молча смотрел на него. — Ну?
— Что «ну»? Постой-ка… — Винсент Жильбер перевел взгляд со своего сына на Гамаша, который с любопытством наблюдал за ними, потом снова посмотрел на сына и рассмеялся. — Ты шутишь? Ты думаешь, я имел к этому какое-то отношение?
— А ты имел? — спросил Марк.
— Ты и в самом деле ждешь от меня ответа на такой вопрос?
Этот добродушный человек не просто ощетинился — он стал излучать злобу. Это произошло так быстро, что даже на Гамаша произвело впечатление. Культурный, вежливый человек, слегка ироничный, внезапно переполнился ненавистью до такой степени, что она целиком поглотила его, перелилась через край и поразила всех, кто был рядом. Марк разбудил монстра — он либо забыл, что этот монстр обитал в его отце, либо хотел убедиться, что тот все еще существует. И он получил ответ. Марк стоял почти недвижимо, единственной его реакцией были красноречиво расширившиеся глаза.
Ах, какую историю смог прочесть по ним Гамаш! Он увидел в них испуганного ребенка, мальчика, молодого человека, который никогда не знал, чего ждать от отца. Каким он будет сегодня — любящим и душевным? Или будет драть шкуру со своего сына? Удостоит его взглядом, словом? Оставит мальчика голым и пристыженным? Мальчика, который знает, что он слаб и зависим, глуп и эгоистичен. И мальчик рос, зная, что его внешняя оболочка должна уметь противостоять суровостям мира. Но хотя задубевшая шкура спасала нежные молодые души, Гамаш знал, что вскоре она перестанет защищать и сама превратится в проблему. Потому что внешняя оболочка не пропускала не только обиды, она задерживала и свет. И испуганная маленькая душа, прячущаяся внутри, превращалась в нечто совершенно другое, взлелеянное одной лишь тьмой.
Гамаш с интересом смотрел на Марка. Он разбудил монстра, и тот, конечно, пробудившись, нанес удар. Но не разбудил ли он при этом и монстра внутри себя? Или это случилось раньше?
Кто-то подбросил мертвое тело к ним в дом. Кто это сделал — отец? Или сын? Или кто-то другой?
— Я жду вашего ответа, месье, — сказал Гамаш, поворачиваясь к Винсенту Жильберу и вперяясь в него пронзительным взглядом.
— Называйте меня «доктор», — сказал Жильбер ледяным тоном. — Я не потерплю унижений ни от вас и ни от кого другого. — Он снова посмотрел на сына, потом опять на старшего инспектора.
— Désolé, — сказал Гамаш и чуть поклонился, ни на миг не отрывая взгляда от рассерженного человека.
Извинение, казалось, еще больше разозлило Жильбера, который понял, что один из них достаточно силен и оскорбления отскакивают от него, а другой — слаб.
— Расскажите нам о теле, — повторил Гамаш так, словно между ним и Жильбером происходил светский разговор.
Жильбер посмотрел на него с отвращением. Краем глаза Гамаш заметил, что с поля к ним приближается конь Марк. Он был похож на какого-то скакуна для демона — костлявый, покрытый грязью и язвами. Один глаз безумен, другой слеп. Гамаш предположил, что коня привлекло нечто очень ему знакомое. Ярость.
Двое мужчин смотрели друг на друга. Наконец Жильбер насмешливо фыркнул, отвергая Гамаша и его вопрос как бессмысленные. Монстр отступил в свою пещеру.
Но конь подходил все ближе и ближе.
— Я ничего об этом не знаю. Но я подумал, что для Марка это может выйти боком, и решил держаться поблизости на тот случай, если ему понадоблюсь.
— Понадобишься для чего? — спросил Марк. — Чтобы напугать всех до полусмерти? Ты не мог просто позвонить в дверь или написать письмо?
— Я не знал, что ты настолько чувствительный.
Удар хлыстом, небольшая рана, монстр улыбнулся и отступил. Но Марк уже наслушался. Он подбежал к забору и укусил Винсента Жильбера за плечо. Речь, разумеется, о коне Марке.
— Какого черта?! — завопил Жильбер и отпрыгнул в сторону, схватившись рукой за свое худосочное плечо.