— Спроси про скрипку, — сказал Гамаш.
Он поднялся и надел куртку. Назад в хижину через лес он шел медленно, размышляя.
Женщина-полицейский, охранявшая хижину, приветствовала его на крыльце.
— Пойдемте со мной, — велел ей Гамаш и пошел к тачке, стоящей у огорода.
Он сказал, что эту тачку использовали для перевозки тела, и попросил агента взять образцы на анализ. Пока она занималась этим, Гамаш зашел в хижину.
На следующее утро отсюда все вывезут, составят список и поместят на безопасное хранение. В темном сейфе. Вдали от человеческих глаз.
Но прежде чем это произойдет, Гамаш хотел осмотреть все еще раз.
Закрыв за собой дверь, он дождался, когда глаза приспособятся к сумеречному свету внутри. Как и во все прежние посещения хижины, его поразил запах. Дерева и древесного дыма. Потом терпкого запаха кофе и, наконец, сладковатого запаха кориандра и эстрагона от ящиков на окнах.
Здесь было тихо, спокойно. Даже радостно. Хотя вещи, здесь находящиеся, были шедеврами, они казались вполне на месте в этой жалкой хижине. Отшельник, возможно, знал цену тому, чем владеет, но что он знал наверняка, так это назначение этих сокровищ, потому что пользовался ими, как надлежало. Бокалы, блюда, столовые приборы, вазы — все использовалось как положено.
Гамаш взял скрипку Бергонци и сел в кресло Отшельника у камина. «Один для одиночества, два для дружбы».
У покойного не было ни потребности, ни желания в обществе. Но компания у него была.
Теперь они знали, кто сидел во втором удобном кресле. Прежде Гамаш думал, что это был доктор Винсент Жильбер, но он ошибался. Это был Оливье Брюле. Он навещал Отшельника, приносил ему семена, продукты, составлял компанию. А за это Отшельник давал ему то, что хотел Оливье. Сокровища.
Обмен был справедливый.
Но неужели никто другой его не нашел? Если нет или если Гамаш не сможет доказать это, то Оливье Брюле будет арестован за убийство. Арестован, предан суду и, возможно, приговорен.
Гамаш не мог отделаться от мысли о совпадении: убийство Отшельника и приезд доктора Винсента Жильбера случились почти одновременно. Кажется, Оливье говорил, что Отшельника беспокоило появление посторонних. Может быть, таким посторонним и был Жильбер.
Гамаш откинул голову назад и снова задумался. Что, если Отшельник прятался вовсе не от Винсента Жильбера? Ведь в конечном счете старый дом Хадли купил не он, а Марк. Марк, который бросил успешную работу в городе и приехал сюда. У него и Доминик была куча денег, они вполне могли купить любой дом в ближнем пригороде. Зачем же покупать старую развалину? Разве что им нужен был не дом, а лес.
А как насчет Парра? Оливье сказал, что Отшельник говорил с едва заметным акцентом. Чешским акцентом. А Рор расчищал дорожку. Дорожку, которая выходила прямо сюда.
Может быть, он нашел хижину. И сокровища.
Может быть, он знал, что Отшельник находится где-то здесь, и искал его. Может быть, когда Жильбер купил этот дом, Рор нанялся к нему на работу, чтобы совмещать ее с поисками в лесу. С поисками Отшельника.
А Хэвок? Что у них имелось против него? По всем данным он вроде бы был обычным молодым человеком. Но молодым человеком, который решил остаться здесь, в этом медвежьем углу, тогда как большинство его друзей уехали. Учиться. Делать карьеру. Работа официантом не может считаться карьерой. Что такой привлекательный, умный молодой человек делает здесь?
Гамаш подался вперед. Он представлял себе последний вечер жизни Отшельника. Толпу в бистро. Приезд Старика Мюндена с мебелью, потом его отъезд. Уход Оливье. Вот Хэвок запер замок. И вдруг обратил внимание, что его наниматель делает нечто неожиданное. Даже странное.
Видел ли Хэвок, что Оливье свернул к лесу, а не к своему дому?
Хэвок из любопытства мог последовать за Оливье. Прямо до хижины с ее сокровищами.
Все это прошло перед глазами Гамаша. Оливье ушел, а Хэвок предстал перед испуганным человеком. Потребовал, чтобы тот дал ему часть своих сокровищ. Отшельник отказался. Может быть, оттолкнул Хэвока. И Хэвок, недолго думая, схватил, что попало под руку, и размозжил Отшельнику голову. А потом испугался и убежал. Как раз перед возвращением Оливье.
Но такая гипотеза не объясняла всего.
Гамаш положил скрипку и посмотрел на паутину в углу. Нет, это убийство случилось не вдруг. Тут было какое-то коварство. И жестокость. Отшельника сначала мучили, а потом убили. Мучили коротеньким словом.
«Воо».
Несколько минут спустя Гамаш встал и медленно прошелся по комнате, там и здесь поднимая какие-то вещи, прикасаясь к предметам, которых он никогда в жизни не предполагал увидеть, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ним. Панель из Янтарной комнаты, благодаря которой кухня окрашивалась желтоватым светом. Древние гончарные сосуды, в которых Отшельник держал травы. Поразительные эмалированные ложки и шелковые гобелены. И еще первые издания знаменитых книг. Одна из них лежала на прикроватном столике. Гамаш неторопливо взял ее.
Автор Каррер Белл. Агент Морен говорил об этой книге. Гамаш раскрыл ее. Еще одно первое издание. Потом он прочел название. «Джейн Эйр». Каррер Белл. Этим псевдонимом пользовалась…
Он снова открыл книгу. Шарлотта Бронте. Он держал в руках первое издание «Джейн Эйр».
Арман Гамаш тихо стоял в хижине. Но тишина была не полной. Какой-то шепоток разносил по хижине одно-единственное слово — это происходило с того момента, как они обнаружили хижину. Слово повторялось снова и снова. В детской книге, найденной в туалете, в янтарной панели, в скрипке, а теперь — в книге, которую он держал в руке. Одно слово. Имя.
Шарлотта.
— Поступили новые результаты из лаборатории, — сказала Лакост.
Вернувшись из леса, старший инспектор собрал свою команду. Они расселись за столом для совещаний, и теперь агент Лакост раздавала распечатки.
— Паутинка была сделана из рыболовной лески. Она свободно продается в магазинах. Конечно, никаких отпечатков пальцев или следов ДНК. Возможно, тот, кто ее сделал, работал в хирургических перчатках. Они нашли только немного пыли и паутину. — Она улыбнулась.
— Пыль? — переспросил Гамаш. — Они могут сказать, как долго она там провисела?
— По их предположению, всего несколько дней. Либо так, либо Отшельник ежедневно ее протирал. Что представляется маловероятным.
Гамаш кивнул.
— Кто ее туда повесил? — спросил Бовуар. — Жертва? Убийца?
— Тут есть кое-что еще, — сказала Лакост. — В лаборатории поработали с «воо» на деревяшке. Они говорят, что слово было вырезано много лет назад.
— И кто его вырезал — Отшельник? — спросил Гамаш.
— Они над этим работают.