– Лейтенант Менюхов.
– Следователь Сергей Дуло.
– В Кабанск? – безучастно спросил тот, закрывая за ними дверь.
– Э-э-эй! Пустите! – По корпусу вертолета кто-то стучал.
Второй пилот снова открыл дверь. В кабину залетел карабин, вслед за ним ввалился сухонький пожилой бурят в рваном треухе.
– Этот с нами. Сколько будем лететь? – поинтересовался Сергей.
– Минут сорок… – сообщил летчик, закрыл дверь и вернулся в кабину, где сидел первый пилот.
Устроившись на сиденьях, оба, и Сергей, и Виктор, уткнулись в иллюминаторы. Охотник-бурят уселся на полу, положив рядом с собой карабин.
Пилот запустил двигатель. Вертолет мелко задрожал. Звенящий шум лопастей достиг своего максимума. «Ми-2» поднялся над полем, несколько секунд повисел, потом чуть накренился, стал разгоняться и одновременно набирать высоту.
Заметив, что охотник смотрит ему в лицо, Виктор спросил:
– В чем дело?
– Менюхов, ага? – быстро спросил тот.
– Ну, Менюхов.
– Папку твово знал. Помнишь меня? Я дядька Аким.
Раскинув руки, Виктор вскочил с сиденья и кинулся обнимать старика.
– Дядька Аким! Помню, как же не помнить! С батей на рыбалку вместе ходили!
Старик отложил карабин и похлопал его по плечу.
– Большой стал, крепкий!
– Не думал встретить тебя в Слюдянке.
– К племяннику приезжал. Ты надолго ли к нам?
– Не знаю пока.
– Ну че… К матери твоей заверну, может, увидимся.
– Приходи, дядька Аким! Выпьем по рюмочке, посидим.
– Батю твово помянем…
Аким снова положил карабин на колени. Виктор сел на свое место.
Вертолет пролетел над слюдянскими крышами. Внизу блеснули рельсы железной дороги, мелькнула береговая линия, и дальше засеребрились воды Байкала.
– Море… – сказал Менюхов.
Сергей улыбнулся.
– Здесь так его называют?
– Все от бурятов… – Виктор улыбнулся Акиму. – Они говорят: Байгал-далай. «Далай» по-ихнему – море. Да и как называть его озером? Озера, они мелкие, а Байкал – глубокий, огромный. Видели бы вы, какие тут бывают шторма!
– Давай на «ты», – предложил Дуло.
– Давай, – согласился Виктор.
– Стало быть, в Бурятию…
– Сейчас как раз пересекаем водную границу между Иркутской областью и Бурятией.
– Все время будем лететь над Байкалом?
– Это как пилоты решат. Думаю, от Боярска над сушей пойдем.
– Кажется, именно там было совершено нападение?
– Недалеко от Боярска…
– Что за город?
– Какой город! Маленький поселок при станции. Четыре улицы и полторы сотни жителей.
– Буряты?
– Почему только буряты? Здесь и русских полно. – Виктор прищурился. – Я сам из Бурятии. Родился и вырос в Кабанске.
– Значит, здешние места хорошо знаешь?
– И места, и людей.
– А купаться в Байкале можно?
– Пожалуйста. Только вода очень холодная.
– Даже в июле?
– Даже в июле. Чуть от берега отплывешь, ногу сведет, и – каюк.
– Много тонут?
– Про Байкал не скажу. Не интересовался. А у нас на Селенге – это да. Помню, в детстве на День рыбака или на Троицу тысячи людей выезжали на реку. Кто на острова, кто просто на берег. Перепивались до смерти и русские, и буряты. В те времена человек по пятнадцать за день тонуло. На одном острове два человека, на другом два, на берегу трое. Так и наберется. Дня через два нагреются и, как у нас говорят, пупками всплывут. Бывало, рыбачишь ночью в лодке, слышишь: «Бум-бум…» Оглядишься, вроде нигде никого нет… – Виктор непроизвольно поежился. – И главное – мягко так: «Бум-бум, бум-бум…» А мы же на якорях стояли, рыбачили на осетра. Что там у пацанов? Ни фонариков, ни черта… Денег же не было. Я – рукой. Мягкое что-то, рука внутрь проваливается. Глядь, а это покойник! Мы его отталкивать. Оттолкнем, а он опять к лодке прибьется. А тут веревка! Так он еще в веревке запутается! Отцепишь его, веслом подальше отведешь, отпустишь. За ночь человека три проплывет. Других сразу веслом отводили. Увидим и сразу – веслом.
– Выходит, они по реке в Байкал уплывали? – заинтересовался Сергей.
– Все в Байкал, – подтвердил Виктор. – Там их на берег всех собирает.
– Что значит собирает?
– Утопленники в Байкале не тонут, не разлагаются. Покойников Байкал прибоем выбрасывает. Через пару дней все как один на берегу будут лежать.
– Надо же… Как живое существо, – заметил Сергей. – Дескать, нате, забирайте своих.
– Точно… – кивнул Виктор. – В Байкале никогда не увидишь, чтобы дохлая рыба гнила на дне. Это она в реке лежит и гниет. Пузырь воздушный лопнет – она утонула. А Байкал все равно на берег выкинет. Байкал так всю гадость выбрасывает.
– Может, потому и вода чистая?
– Может, и потому…
За разговором не заметили, как вертолет перемахнул береговую линию и теперь на маленькой высоте летел над плешивой болотистой местностью. Внизу блистали зеркала крошечных озерец, справа по борту прерывистой полосой тянулась гряда скалистых хребтов.
– Хамар-Дабан, – сказал Виктор и снова приник к иллюминатору. – Красотища…
Так они летели еще минут десять-пятнадцать. Сначала над реденьким лесом, потом над безлюдной и бездорожной местностью. Наконец показалось извилистое русло реки и вдалеке – железнодорожные пути, по которым тащился поезд.
Вертолет пошел на снижение, внизу замелькали крыши домов с зелеными прямоугольниками приусадебных участков. Их было на удивление мало.
– Это и есть Кабанск?.. – разочарованно спросил Дуло.
– Это Нюки. Село небольшое, но здесь есть вертолетная площадка, и до Кабанска недалеко, километра четыре.
Сергей увидел бурое пятно летного поля, на его краю, у бревенчатой постройки, стоял полицейский фургон.
Аким встал и глянул в иллюминатор.
– За вами, – сказал он, прищурившись, и протянул: – Каба-а-анские…
Полина открыла глаза. За окном, в ослепительно-синем небе, зависла птица. Выпустив когти, она зорко смотрела вниз. Полина видела сильный клюв и хищный изгиб ее шеи. Мгновенье, и птица камнем упала вниз.
Полина села в кровати, собрала волосы в хвост и откинула их назад. Взглянула на часы, затем на постель. Только теперь заметила, что Сергея рядом с ней нет. Оглядев комнату и не обнаружив его одежды, предположила, что он отправился покупать сигареты. Однако в этот момент раздался телефонный звонок.