Фин понял, что его мобильный телефон выключен, только когда они остановились в кафе в Бенбекуле. Он провел несколько ночей подряд в палатке, а потом в гостинице, и все это время не заряжал телефон. Вернувшись в машину, он поставил его заряжаться от прикуривателя. Сам телефон он опустил в держатель стаканов между сиденьями.
Через час они обогнули мыс у Восточного Киллбрайда и увидели маленький причал в Лудаге. По ту сторону залива виднелся залитый солнцем остров Эрискей. Чистую синюю воду залива колыхал легчайший ветерок. Они миновали прямой участок дамбы, потом поворот и небольшой подъем. В конце него Фин снова двинулся вниз, к маленькой гавани Хаунна. Пока они ехали, он наблюдал за Тормодом в зеркале заднего вида. Старик смотрел из окна, в его пустом взгляде не было ни намека на узнавание. Поездка вдоль оси «длинного острова» вышла долгой: почти пять часов, включая паромные переправы, остановки на обед и кофе. Тормод устал и выглядел сонным.
Однополосная дорога огибала гавань. Фин свернул с нее на гравийную подъездную дорогу, которая вела к большому белому дому на холме. Машина прогрохотала по защитной решетке и остановилась рядом с розовым «мерседесом». Фин с Маршели помогли Тормоду вылезти с заднего сиденья. Все его тело затекло за время долгого пути, и поначалу ему было трудно двигаться. Но вот он вышел на дорожку, распрямился, вдыхая прохладный соленый воздух. Глаза Тормода, уже не такие тусклые, осмотрелись вокруг. Впрочем, ни холма, ни гавани он не узнавал.
— Где мы? — спросил он.
— Там, где все началось, мистер Макдональд, — Фин взглянул на Маршели, но ее глаза были прикованы к отцу. — Пойдемте. Хочу вас кое с кем познакомить.
Они взобрались на веранду. Фин нажал кнопку звонка у двери, и все слушали, как в глубине дома играет гимн Шотландии, Scotland the Brave. Вскоре дверь широко открылась. На пороге стояла Мораг — в одной руке стакан джин-тоника и сигарета, вокруг ног с лаем вьется Дино. Она осмотрела троих гостей, и на лице ее проступило выражение обреченности.
— У меня было чувство, что ты вернешься, — сообщила она Фину.
— Привет, Кейт, — ответил он.
Ее глаза на мгновение зажглись странным огнем.
— Давно меня так не называли, а гра.
— Джон Макбрайд знал это имя, — Фин повернулся к Тормоду. Кейт посмотрела на него, и рот ее широко раскрылся от изумления.
— О Господи, — она задохнулась. — Джонни?
Тот посмотрел на нее пустыми глазами.
— У него маразм, Кейт, — пояснил Фин. — Он почти не понимает, что происходит вокруг.
Кейт протянула руку на пятьдесят лет в прошлое, чтобы коснуться возлюбленного, которого навсегда потеряла дождливой весенней ночью, в другой жизни. Ее пальцы провели по щеке Тормода. Он посмотрел на нее с любопытством, как будто спрашивал, почему она его трогает. Конечно, он ее не узнал.
Кейт убрала руку, посмотрела на Маршели.
— Я его дочь, — сказала та.
Кейт пристроила стакан и сигарету на столик в холле и взяла руку Маршели в свои.
— Если бы все повернулось по-другому, а гра, ты была бы нашей дочерью, — она повернулась к Тормоду. — Я всю жизнь гадала, что же случилось с беднягой Джонни.
— В последний раз вы его видели, когда он уже был Тормодом Макдональдом, — заметил Фин. — Вы украли свидетельство о рождении?
Кейт бросила на него быстрый взгляд.
— Заходите.
Она отпустила руку Маршели, взяла свой стакан и сигарету, и вслед за ней и Дино все направились в гостиную. Из ее панорамных окон открывался вид на холм и бухту.
— Как вы узнали, что я Кейт?
Фин достал из сумки альбом Тормода, выложил на стол и открыл. Кейт-Мораг тихо ахнула, когда поняла, что этот альбом — о ней. Его заполняли вырезки из газет и журналов за двадцать лет. Тормод начал собирать их, когда она стала звездой сериала «Улица». Десятки фотографий, тысячи слов.
— Вы не знали, что стало с Тормодом, Кейт. Зато он знал, что стало с вами.
Тормод подошел к столу и взглянул на них.
— Вы помните альбом, мистер Макдональд? — обратился к нему Фин. — Помните, как делали вырезки и клеили их в альбом? Здесь все про актрису Мораг Мак-Эван.
Старик долго смотрел на свой альбом. Он несколько раз проговорил что-то одними губами, потом сказал вслух:
— Кейт, — и повернулся к Мораг. — Ты Кейт?
Она не смогла ответить и просто кивнула. Тормод улыбнулся.
— Привет, Кейт. Мы так давно не виделись.
По ее лицу полились слезы.
— Да, Джонни, не виделись, — она глотнула джина, чтобы совладать с собой, и ушла за барную стойку. — Вам налить что-нибудь?
Маршели отказалась.
— Вы не рассказали про свидетельство, — напомнил Фин.
Кейт дрожащими руками наполнила свой стакан, закурила еще сигарету. Хорошенько затянулась, отпила из стакана и наконец смогла заговорить.
— Мы с Джонни были влюблены, — она взглянула на старика, стоявшего посреди ее гостиной. — Мы встречались поздно вечером у старого пирса, потом шли через холм на Пляж Чарли. Там стояли развалины дома, из них открывался вид на океан. В них мы занимались любовью, — Кейт покосилась на Маршели. — Мы часто говорили о том, что убежим вместе. Конечно, Джонни не убежал бы без Питера. Он вообще никуда не мог от него деться. Джонни обещал матери, когда та умирала, что позаботится о младшем брате. С ним произошел несчастный случай. Травма головы. Он был не в себе.
Кейт поставила стакан на барную стойку и ухватилась за нее, как будто боялась, что без поддержки упадет. Снова взглянула на Тормода.
— Я бы с тобой на край света пошла, Джонни, — сказала она. Он посмотрел на нее пустыми глазами. Тогда она снова повернулась к Фину.
— Вдова О’Хенли брала меня с собой, когда ездила к своей кузине Пегги на остров Харрис. Мы ездили на Пасху, летом и на Рождество. Она взяла меня на похороны, когда сын Пегги утонул в бухте. Я несколько раз его встречала при жизни. Он был хороший. На похоронах в доме было полно родственников, и мне пришлось спать на полу в его комнате. Я не могла заснуть. Кто-то, может быть, его родители, положил на комод его свидетельство о рождении. Я решила, что во время похорон его не хватятся сразу. А когда поймут, что его нет, про меня никто и не вспомнит.
— Зачем вы его взяли? — спросила Маршели.
— Мы с Джонни собирались убежать. Я подумала, что ему нужны будут новые документы. Без свидетельства о рождении ничего нельзя сделать, — Кейт задумчиво затянулась. — Когда я брала свидетельство, я подумать не могла, в каких обстоятельствах оно пригодится. Совсем не так, как я планировала, — она горько улыбнулась. — Оказалось, что мне очень просто поменять имя. Зарегистрировала новое в Профсоюзе актеров — и все, я больше не Кейт. Я Мораг Мак-Эван, актриса. И могу играть любую роль хоть на сцене, хоть в жизни. Никто никогда не догадается, что я была бедной сироткой, которую отправили на острова, чтобы она прислуживала вдове.