Деликатно кашлянув, Холмс поинтересовался:
– Вы случайно не знаете, давно ли у него эта татуировка? И для чего он ее сделал?
Мистер Керем повернулся к нему. Лицо его подергивалось от волнения.
– Татуировка! Татуировка? Какое это имеет значение теперь? Она пригодилась лишь для того, чтобы опознать его тело! – И он по-турецки добавил несколько не слишком вежливых слов.
– Я понимаю, вы расстроены, мистер Керем. Потеряй я брата, тоже был бы потрясен. Однако нам надо с чего-то начинать. И очевидно, что начинать придется именно с татуировки. Наверняка это будет первое, о чем вас спросят в полиции. – Холмс вновь нацепил личину педантичного бюрократа; он не то чтобы всполошился, но был близок к этому. – Пока вы отвечали на вопросы этого человека, – Холмс кивком указал на служителя морга, – я, дабы приблизить момент выдачи тела, пытался представить, какие вопросы вам будут задавать полицейские. Татуировка эта весьма необычна. Я уверен, они непременно обратят на нее внимание. – Он нервно усмехнулся. – Чем скорее они выяснят все обстоятельства, тем скорее вы сможете заняться устройством… похорон.
– Хорошо, – ответил мистер Керем, стараясь говорить спокойно и вытирая глаза большим носовым платком. – Насколько я помню, эта татуировка у него с одиннадцати лет. Ее наколол один человек, который занимается этим всю жизнь. Считается, что она защищает от бед. – Голос его задрожал, и он смолк, снова борясь со слезами. – Юджель гордился ею. Показывал ее всем, кому только мог.
– Понятно, – ответил Холмс. – Значит, о том, что у него была татуировка, знали многие?
– Думаю, да, – сказал мистер Керем и внезапно обратился к санитару: – Вы можете что-нибудь сделать, чтобы вернуть моему брату достоинство?
– Достоинство? – рассмеялся служитель. – При всем уважении к вам, сэр, он мертв. А мертвецы не нуждаются ни в каком достоинстве. – Тут он заметил гнев в глазах мистера Керема. – Если вам так хочется, сэр, я перевезу его тело в самый конец морга, подальше от остальных.
– Благодарю вас от имени брата, – сдержанно проговорил мистер Керем.
– Я уважаю ваше горе, – извиняющимся тоном добавил служитель.
– Разумеется. Вы очень любезны. – Мистер Керем говорил механически. Казалось, турок был бы не способен продолжать, допусти он малейшее проявление чувств.
– А теперь, господа, вы двое должны поставить свои подписи как свидетели опознания, – обратился служитель ко мне и Холмсу. – Может, полиция будет спрашивать вас об этом, а может, и нет. Укажите имя и адрес, пожалуйста.
Он протянул перо Холмсу. Тот взял ручку и вывел на указанной строке свое имя, а в качестве адреса отметил клуб «Диоген». Затем он передал перо мне, я обмакнул его в чернильницу и написал свое имя и адрес: Керзон-стрит.
– Очень хорошо, – произнес служитель, прикладывая к документу листок промокательной бумаги. – Благодарю вас.
– Мы закончили? – спросил мистер Керем.
– Полагаю, да, мистер Керем, – ответил Холмс подобострастным тоном, который показался мне уморительным. – Вероятно, теперь нужно сообщить обо всем в полицию. Дадим этому человеку вернуться к его обязанностям.
– Да, – согласился мистер Керем. – Это гнетущее место. Мне не хочется больше здесь оставаться. – Он вынул из кармана полкроны и протянул санитару: – Это за то, чтобы телу моего брата выказывали больше почтения.
Служитель взял деньги, не обращая внимания на осуждающий взгляд Холмса.
– Что ж, спасибо, сэр, – поблагодарил он и сунул монету за пазуху.
– Позаботьтесь, чтобы желание мистера Керема было выполнено, – выразительно промолвил Холмс.
– Всенепременно, – ответил служитель, и лично я ему поверил.
Поднимаясь по лестнице, я исподтишка изучал лицо патрона. Было заметно, что его переполняет беспокойство. Мне не хотелось вторгаться в его раздумья, но я понимал, что должен что-то сказать, чтобы продемонстрировать мистеру Керему, будто мы принимаем его интересы близко к сердцу.
– Мы едем в Скотленд-Ярд? – спросил я, когда мы очутились на первом этаже.
– Полагаю, это разумней всего, – ответил Холмс. – Им пора взяться за расследование. – По его тону было ясно, что он не слишком хочет ехать в полицию. Интересно, вспоминал ли он, отвечая мне, о своих подозрениях насчет продажности некоторых полицейских?
– С кем же мы будет говорить? – полюбопытствовал я.
– Для начала надо узнать, кому поручено дело. А там поймем. – Холмс покачал головой. – Не думайте, что этому убийству будут уделять столько же внимания, сколько остальным.
– Но почему? Зверски убит иностранный гражданин, – заметил я. – Желтая пресса любит такое не меньше скандалов в королевской семье.
Холмс обратился к мистеру Керему:
– Вы должны простить моего секретаря. Он предубежден против прессы.
– Вовсе нет, – запротестовал я.
– Мистер Гатри не слишком верит в то, что газеты заинтересованы в установлении истины, – подняв бровь, добавил Холмс.
– Они так говорят, – возразил я, – только вот я в этом сомневаюсь.
– Он забывает о том, что для газетчиков «истина» означает «новость», – безжалостно продолжал Холмс. – Пресса ищет новостей и трубит только о новостях. Если убийство вашего брата будет воспринято как новость, о нем примется судачить вся Флит-стрит [14] . Если же его сочтут заурядным преступлением, то попросту не заметят. – Он остановился в дверях. – Я хочу, чтобы вы были готовы к любому развитию событий. Не огорчайтесь из-за всего, что прочтете в газетах, мистер Керем. Пресса изменчива и непостоянна.
– В этом мы с вами единодушны, – с чувством сказал я и вышел под дождь.
Тут же, как было условлено, из-за завесы дождя появился кэб Сида Гастингса.
– Забирайтесь, мистер Керем, – пригласил Гастингс, опуская для нас подножку.
Я вслед за турком залез внутрь.
– Благодарю вас, – сказал Холмс, залезая в кэб. – Сейчас мы направимся в Скотленд-Ярд. Попрошу вас вернуться за нами через час. Не мешкайте. Наши дела еще не закончены. Днем у нас встреча с бароном фон Шаттенбергом.
– Будет сделано. Доставим вас куда надо, не бойтесь, – ответил Гастингс, давая Лансу знак трогаться. – Да, сэр, думаю, вы должны знать: за нами следят.
Мистер Керем явно встревожился, но Холмс только кивнул:
– Расскажите все, что знаете.
– Двое на лошадях. Увязались за нами на Пэлл-Мэлл. Сейчас, у подъезда, я снова их приметил.
Наш кэб покатил по улице. Гастингс оглянулся:
– Да. Вон они.
– Говорите, их двое? – спросил Холмс.