– Враг на пятьдесят пять! – почти выкрикнул Прокофьев.
Горобец крутанул башню, мы увидели «Осу», которая, судя по следам, уже с минуту ерзала на месте, стараясь взять на мушку неожиданно «низкую» цель – нас.
Условный неприятель все-таки выстрелил первым. Снаряд чиркнул по башне, срезав мою вторую камеру, и ушел в небо. И сейчас же грянула наша «Шарки», на экранах на месте вражеского танка вспухла темная каракатица. Когда ветер чуть проредил клубы дыма, мы увидели, что снаряд разворотил неприятелю трак, но корпус и башня танка почти не пострадали. Противник снова дал залп, но как-то совсем косо, возможно, мы сбили ему прицел. Снаряд разбил край каверны, ставшей нашей ловушкой. Через полсекунды мы тоже могли стрелять.
– Огонь! – рявкнул Прокофьев.
Да, огня оказалось много. Вспышка взрыва ослепила камеры.
– Кажись, я ему поджог бэн-зо-бак! – пропел Горобец.
– Молодца! – похвалил стрелка бортинженер.
– Идрис, я ослеп на второй глаз, – пожаловался я. – Вруби-ка третью камеру.
– Сейчас, Вася. – Алиев перещелкнул нужный тумблер. – Не, но вы видели! Как факел вспыхнул! Это ему не за камнями прятаться!
– Да прятался-то другой, – возразил вдруг Апакидзе. – Он и сейчас сидит в засаде.
– Точно, – согласился Прокофьев. – Но даю голову на отсечение, что он долго не усидит: захочет посмотреть, что с нами стало.
– И добить, – дополнил я.
– Верно, – согласился Прокофьев. – Коля! – обратился он к стрелку. – Повернись-ка на сорок пять вправо.
Я же чуть наклонил джойстик, положил палец на кнопку. Поглядел на командира.
– Ваня, можно еще раз попробовать выбраться.
– Погоди! – Тот махнул рукой. – Сидим тише воды ниже травы!
– Эх, – вздохнул Алиев. – Не люблю я такой бой. Прячемся, как шакалы паршивые… Трансмиссия в норме, – перешел он от бестолкового трепа к делу. – Силовая установка – норма, по команде могу дать стопроцентную мощность на движки.
– Ждем! – процедил Прокофьев, нервно качая ногой.
Кадр на моем экране сменился. Он был таким же, как и предыдущий, за исключением какой-то мелкой детали. Это было вроде игры «найди отличие», только перед глазами не две картинки, а одна, вторую же приходилось держать в уме. В глубине изображения, но не так далеко от нашей «Осы» стало как будто больше серого цвета. Возможно, этот нюанс был обусловлен не самым лучшим качеством передачи сигнала, возможно, но…
– Новая тень, – сказал я, не успев додумать мысль до конца.
– Башню на сто восемьдесят! – распорядился Прокофьев.
«Оса», сидевшая в засаде за останцами и осыпавшая снарядами выход из расщелины, действительно выбралась, чтобы посмотреть, что происходит на контрольной точке, которую она так рьяно охраняла…
– Ну а потоммм, – протянул Марис Янсонс, который, как оказалось, был командиром той самой «Осы». – Мы не могли прицелиться. Мы – отъезжать, а вы – стрелять и попадать.
Дело было в столовой после окончания учений и «разборов полета». В желудке ощущалась приятная тяжесть от съеденных голубцов и салата оливье, двести граммов хорошей водки помогли расслабиться и почувствовать себя в холодных стенах сурового камчатского гарнизона почти как дома. Но более всего грело душу чувство победы. Прочие экипажи подходили, чтобы поздравить нас, обсудить ситуации, возникшие во время маневров, поделиться наблюдениями и замечаниями. И вот настала очередь нашего соперника по крымской «песочнице» Янсонса. Водка не оживила его вечно скучающий взор и не сделала речь более развязной и энергичной.
Я же, сидя на диване чуть поодаль от стола, за которым все еще звучали тосты и звенели вилки с ножами, расслабленно курил «Полет» и, полузакрыв глаза, вспоминал последние минуты учений. Вот танк Янсонса замирает, опустив в машинном унынии ствол пушки, над его кормой полыхает электрическое сияние. Я так и не понял, куда именно Горобец послал снаряд, но сегодня он явно был в ударе: три танка условного противника и три критических попадания. Это был настоящий рекорд! Нам повезло, что хитрый хохол не покинул экипаж, как собирался поначалу.
Вот я перехватываю поудобнее джойстик и начинаю выводить-выводить-выводить… Траки «Осы» неожиданно находят, за что зацепиться, – наверное, это был скол на краю каверны, выбитый предыдущим неприятельским снарядом, своеобразная ступенька. И «Оса» выбирается из ловушки!
Наши орут, свистят, хлопают меня по плечам. Я подвожу танк к контрольной точке, где-то на башне по секундомеру начинают отсчитывать время, положенное для захвата. Мы стоим, открытые со всех сторон, и никто не ведет по нам огонь, потому что уже некому. Некому!
В общем, мы отстрелялись.
После того как, полуживые от усталости, мы выбрались из пункта управления, Черников в курилке поделился по секрету, что сегодня мы спасли репутацию своего экипажа. Дескать, нас хоть и сформировали одними из первых, но у нас не все шло гладко на тренировках по сравнению с командой того же Янсонса. Дескать, мы были далеко не в числе любимчиков у партийных бонз, но теперь, мол, мы задали жару…
Потом ко мне подсел Гагарин. Юрий Алексеевич был слегка во хмелю, однако по выверенным, скупым движениям и озадаченному выражению лица я понял, что он мыслями весь в делах. Честно говоря, я ни капли не удивился, когда узнал, что на наших маневрах будут присутствовать космонавты. Их держали в курсе всего, что касалось лунной танковой программы.
– Привет, непьющий тракторист, – поздоровался он. – Василий, кажется?
– Так точно, – ответил я. – И вам – здравия желаю!
Гагарин скрестил на груди руки.
– Вася, давай без церемоний. Что ты там такое куришь?.. – Он принюхался. – Гадость же… – а потом неожиданно выдал: – Сегодня на рассвете всех поднимут по тревоге, мы передислоцируемся на малый полигон в тридцати километрах и там будем отрабатывать взаимодействие.
Я кивнул, молча ожидая пояснений. Ничего такого наш куратор не сообщал. Очевидно, готовился сюрприз.
– Наши начальники хотят посмотреть, как дистанционно управляемые танки сработаются с космонавтами, – продолжил Гагарин. – Ты ведь понимаешь, что ваших железяк недостаточно, чтобы установить контроль над Луной. Там понадобятся и люди.
Я снова кивнул. Безусловно, проще увидеть своими глазами и потрогать своими руками, мгновенно оценить обстановку и принять решение, чем полагаться на малокадровую систему телевизионной связи танков-роботов. Мы можем прикрыть высадку космонавтов, обеспечить охрану базы или патрулирование территории, для нас на Луне не нужно строить жилой комплекс, нет необходимости доставлять воздух, воду и еду. В то же время деликатная и наиболее ответственная работа достанется нескольким смельчакам.
– Ваш экипаж назначен работать со мной, – тихо сказал Гагарин. – Ты, Вася, вроде водитель? Сделай милость – не налегай на водочку.