Как любой торговец, Вар слышал об этом городе.
— А дальше?
— Нанялись на торговый корабль, направляющийся в Аравию со специями и древесиной, — уверенно солгал Тарквиний. — И попали сюда по дороге.
— Клянусь Юпитером, вы обошли весь мир! — с искренним изумлением воскликнул Вар. — А я-то подумал, что вы просто стражники с какого-нибудь еще из римских кораблей.
Ромул, вновь вспомнивший о Бренне, вынул кинжал и положил его перед собой на стол. Вар сидел с ним рядом, и он успел бы его зарезать, прежде чем спутники римлянина поняли бы, что происходит.
— Мне не нравится, когда меня обвиняют во лжи, — прошипел Ромул.
Тарквиний в упор взглянул на Вара.
— Понимаешь ли, нам пришлось преодолеть очень много трудностей.
— Конечно, — быстро ответил тот. — Ваш рассказ изумителен.
— Думай что хочешь, — спокойно сказал Тарквиний. — Все это чистая правда. И нам повезло. Остальные бедняги все еще торчат в Маргиане, если живы, конечно.
Вар снова окинул их оценивающим взглядом. На сей раз он отметил действительно усталые лица обоих, истрепанную чуть ли не в клочья военную тунику Ромула и дыры в юбке Тарквиния. Ни один ни другой на самом деле не походили на стражников, каких богатые купцы нанимают для охраны своих драгоценных грузов.
— Примите мои извинения, — сказал он, наливая до краев глиняные чаши. — За тех, к кому благосклонны боги, — провозгласил он, поднимая свою чашу.
Ромул убрал кинжал в ножны, и они втроем выпили.
Некоторое время все молчали.
— Значит, вам неизвестно, что происходит в Риме, — нарушил молчание Вар. — Там нехорошо.
— Мы ничего не знаем, — вскинулся Ромул.
Тарквиний тоже не скрывал своего любопытства.
— Расскажи, — обратился он к Вару.
— Уже года четыре назад отношения между Помпеем и Цезарем стали портиться, — сказал Вар. — Все началось после того, как умерла Юлия, жена Помпея и дочь Цезаря. Об этом вы слышали?
Ромул кивнул. Эти новости дошли до них, когда армия Красса еще находилась в Малой Азии.
— Потом Красс погиб, и равновесие триумвирата нарушилось. — Вар нахмурился. — Но Цезаря полностью поглотила кампания в Галлии, так что Помпей получил определенную свободу действий. Некоторое время он держался в тени. Тогда все политики, которые суетились на Семи холмах, из кожи вон лезли, пытаясь добиться должностей. Они шли на все — подкупали, запугивали, даже прибегали к насилию. Преступники совсем распоясались, то и дело случались бунты. А главными виновниками всего этого были Пульхр и Милон. Их банды постоянно воевали за контроль над городом. На улицу стало опасно выходить не только ночью, но и днем.
— Похоже, в Риме творились страшные вещи, — сказал Ромул. Он слушал внимательно, не пропуская ни одного слова. В его памяти вновь возникло видение, которое пришло к нему, когда он глядел на распятого подле дороги легионера.
— Именно так, — подтвердил, скорчив гримасу, Вар. — А самое худшее началось после того, как нанятые Милоном гладиаторы убили Пульхра. Это случилось почти три года назад.
— Он, кажется, уже давно нанимал гладиаторов… — Ромул хорошо помнил, что едва ли не все, с кем ему приходилось иметь дело в лудус, мечтали попасть на службу к Милону.
— Совершенно верно, — отозвался Вар. — Но с этим убийством они хватили через край. Последователи Пульхра пришли в совершенную ярость. На Римском Форуме произошло жестокое побоище, погибли сотни людей. Здание Сената спалили дотла!
Ромул побледнел. Оказывается, его видение и впрямь оказалось вещим. Он взглянул на Тарквиния, тот ответил ему чуть заметной улыбкой, которая нисколько не успокоила Ромула.
Вар, не заметив, как друзья обменялись взглядами, продолжал свой рассказ:
— После этого у Сената не осталось выбора. Помпея сделали единственным консулом и провозгласили диктатором. Он прислал легион под командованием Марка Петрея, чтобы подавить волнения. — Видя потрясенные лица слушателей, Вар нахмурился. — Понимаю, о чем вы думаете. Как же — солдаты в столице! Но волнения прекратились. А после того как Милона сослали в Массилию, несколько месяцев все было спокойно.
Ромул попытался расслабиться. По словам Тарквиния, Фабиола смогла уцелеть во время уличных боев. Остается надеяться, что она и сейчас в безопасности. Митра, думал он, и Юпитер Оптимус Максимус, позаботьтесь о моей сестре!
— Только Катон и оптиматы никак не унимались, — продолжал Вар. — Они требовали вызвать Цезаря в Рим и предать суду за многочисленные злоупотребления властью во время его предыдущего консульства и за то, что он превысил свои полномочия при завоевании Галлии. Ну а Цезарь боролся за должность — все равно какую, лишь бы она могла укрыть его от судебного преследования. Во время кампаний он сказочно обогатился и принялся подкупать политиков — таких, кто отказывался брать у него деньги, оказалось не так уж много.
— Разумно, — заметил Тарквиний.
— Да и сторонники Цезаря не раз сводили на нет попытки оптиматов загнать его в угол, — согласился Вар. — И потому Сенат то и дело заходил в тупик.
— А Помпей поглядывал на все это со стороны? — полюбопытствовал Ромул.
— Именно так. Он то ссылался на болезнь, то просто пропускал важные заседания. — Вар пожал плечами. — Я думаю, он пытался избежать неприятностей.
— Или знал, что произойдет потом, — добавил Тарквиний.
— Может, ты и прав, — с тяжелым вздохом согласился Вар. — Но так или иначе, Помпей в конце концов все же присоединился к оптиматам и всем прочим, кто жаждет крови Цезаря. Девять месяцев назад декрет, призывавший Цезаря в Рим, на суд, не прошел только из-за того, что Курион, трибун, состоящий у Цезаря на жалованье, наложил на него вето. Потом было еще несколько попыток. Рано или поздно такой декрет все-таки протолкнут.
— То есть Цезаря загоняют в угол, — сказал Ромул. Услышанное не на шутку встревожило его. С тех пор как он покинул Рим, положение сильно изменилось. К худшему. Если ему действительно удастся вернуться, что с ним будет? А с Фабиолой? Внезапно оказалось, что ему нужно думать не только о мести, но и о многом другом.
Вар задумчиво кивнул.
— Декрет они, может, и примут, вот только вряд ли Цезарь покорно пойдет на заклание.
— Ты думаешь, начнется война? — напрямик спросил Ромул.
— Кто знает? — ответил Вар. — Но когда я уезжал, на улицах и в термах говорили только об этом.
Ромулу хотелось, чтобы верх взял Цезарь. Почему — он не мог объяснить даже самому себе. Может быть, из-за того жестокого массового гладиаторского сражения, в котором они с Бренном приняли участие. Этот бой оплатил Помпей. Против обычаев, в этом бою гладиаторов заставили убивать своих противников, и в тот день их погибло множество. Нет, дело не только в этом, решил Ромул. В отличие от Красса Цезарь, по слухам, был полководцем, умевшим вдохновить своих людей; за ним следовали с охотой. К тому же Ромулу не нравилось, когда толпа начинает жестоко преследовать кого-то. С ним самим такое уже случалось — в лудус и в Маргиане.