Это было страшное предположение. Все посмотрели на Элеонору Ливенворт, ожидая увидеть, как она меняется в лице. Но возмущенное выражение появилось на лице ее сестры. Негодующе вскочив с места, мисс Мэри бросила быстрый взгляд вокруг и уже открыла рот, чтобы что-то произнести, как мисс Элеонора, чуть повернувшись, подала ей знак иметь терпение и ответила холодным, выверенным голосом:
– Сэр, вы не знаете наверняка, что это произошло именно так. Если дядя по какой-то причине выстрелил из пистолета, скажем, вчера – что, конечно же, вполне возможно, если не сказать вероятно, – то состояние пистолета было бы похожим, и вы бы сделали точно такие же выводы.
– Мисс Ливенворт, – сказал коронер, – из головы вашего дяди была извлечена пуля.
– О!
– Она совпадает с патронами, найденными в его комоде, и подходит по калибру к этому пистолету.
Голова мисс Элеоноры поникла, взгляд вперился в пол, весь вид ее выражал упадок духа. Видя это, коронер сделался еще серьезнее.
– Мисс Ливенворт, – сказал он, – теперь я хочу задать вам несколько вопросов относительно вчерашней ночи. Где вы провели вечер?
– У себя в комнате, одна.
– Вы видели вечером сестру или дядю?
– Нет, сэр, после ужина я никого не видела… Кроме Томаса, – прибавила она.
– Как это произошло?
– Он принес мне карточку джентльмена, который зашел к нам.
– Могу я узнать имя этого джентльмена?
– На карточке значилось «Мистер Ле Рой Роббинс».
Казалось бы, в этом не было ничего необычного, но сидевшая рядом со мной леди при упоминании этого имени вздрогнула, и я невольно запомнил его.
– Мисс Ливенворт, у вас нет привычки, находясь в своей комнате, оставлять открытой дверь?
Удивление появилось в ее глазах, но тут же было подавлено.
– Нет, сэр, у меня нет такой привычки.
– Почему вы оставили ее открытой вчера вечером?
– Мне было жарко.
– Это единственная причина?
– Да.
– Когда вы ее закрыли?
– Перед тем, как лечь.
– Это было до или после того, как слуги ушли наверх?
– После.
– Вы слышали, как мистер Харвелл покинул библиотеку и поднялся к себе?
– Слышала, сэр.
– Как долго ваша дверь оставалась после этого открытой?
– Наверное… несколько минут… Не могу сказать точно, – поспешила добавить она.
– Не можете? Почему? Забыли?
– Я не помню, как скоро закрыла дверь после того, как мистер Харвелл поднялся к себе.
– Прошло больше десяти минут?
– Да.
– Больше двадцати?
– Возможно.
Как бледна она была, как дрожала!
– Мисс Ливенворт, из свидетельских показаний следует, что ваш дядя встретил смерть вскоре после того, как мистер Харвелл оставил его. Если ваша дверь была открыта, вы должны были услышать, если бы кто-то вошел в его комнату и выстрелил из пистолета. Вы слышали что-нибудь?
– Нет, сэр, ничего подозрительного я не слышала.
– А пистолетный выстрел вы слышали?
– И пистолетного выстрела я не слышала.
– Мисс Ливенворт, прошу прощения за настойчивость, но вы слышали хоть что-то?
– Я слышала, как закрылась дверь.
– Какая дверь?
– Дверь библиотеки.
– В котором часу это было?
– Не знаю. – Она истерично всплеснула руками. – Не могу сказать. Почему вы задаете столько вопросов?
Я вскочил со стула. Мисс Элеонора покачнулась, едва не упала, но прежде чем я успел кинуться к ней, снова взяла себя в руки. К ней вернулась бывшая уверенность.
– Прошу прощения, – промолвила она, – сегодня утром я сама не своя. Извините. – И она повернулась к коронеру. – Что вы спрашивали?
– Я спрашивал, – начал он раздраженным голосом, очевидно, ее поведение стало играть против нее, – когда вы услышали, как закрылась дверь?
– Я не могу точно указать время, но это было после того, как мистер Харвелл поднялся к себе, и до того, как я закрыла свою дверь.
– И выстрела вы не слышали?
– Нет, сэр.
Коронер посмотрел на присяжных, которые все как один начали отводить взгляд.
– Мисс Ливенворт, нам известно, что Ханна, одна из слуг, вчера поздно вечером пошла к вам за лекарством. Она заходила в вашу комнату?
– Нет, сэр.
– Когда вы узнали о ее странном исчезновении?
– Сегодня утром перед завтраком. Молли встретила меня в зале и спросила, как дела у Ханны. Мне этот вопрос показался странным, и я, естественно, стала расспрашивать ее. За разговором и выяснилось, что девушка исчезла.
– Что вы подумали, когда узнали об этом?
– Я не знала, что и думать.
– И у вас не возникло никаких недобрых подозрений?
– Нет, сэр.
– Вы не связали этот происшествие с убийством дяди?
– Тогда я еще не знала об убийстве.
– А потом?
– О, потом мне, возможно, и подумалось, что она могла что-то знать об этом, не могу сказать.
– Вы можете рассказать нам что-либо о прошлой жизни этой девицы?
– Об этом я могу рассказать не больше, чем уже рассказала моя сестра.
– Вам известно, что огорчило ее в тот вечер?
Щеки ее гневно вспыхнули. Из-за его тона или из-за самого вопроса?
– Нет, сэр! Она никогда не делилась со мной своими тайнами.
– Значит, вы не знаете, куда она могла пойти, покинув дом?
– Разумеется.
– Мисс Ливенворт, позвольте задать вам еще один вопрос. Нам сказали, что это вы распорядились перенести тело с того места, где его нашли, в соседнюю комнату.
Она наклонила голову.
– Разве вы не знали, что перемещать тело найденного мертвым человека можно только в присутствии представителя закона?
– В ту минуту, сэр, я руководствовалась не своими познаниями в законах, а чувствами.
– В таком случае, полагаю, это чувства заставили вас остаться у стола, за которым его убили, вместо того чтобы проследить, как переносят тело? Или, возможно, – продолжил он с безжалостным сарказмом, – вы тогда слишком заинтересовались листом бумаги, который забрали с собой, чтобы задумываться о том, как должно поступать в подобных случаях?
– Бумаги? – Она решительно подняла голову. – Кто сказал, что я забрала какую-то бумагу?