– Нет, нет,– говорил в ужасе пленник, выпучив глаза, – я скажу, я все скажу.
Кровь из ран заливала ему все лицо.
– Я все скажу, только не отдавайте меня ему, не надо, прошу вас! – он озирался по сторонам в поисках чудовища, но нигде никого не было, кроме нескольких воинов у костра.
– Так, когда Тёгюнчи каган собирается открыть клетки и выпустить кабанов? – снова спросил Шонкор.
– Завтра, – быстро ответил пленник, едва переводя дух, – все случится завтра. Я слышал разговор. Их пятеро. Тёгюнчи каган и четыре тысячника. Кабаны слушаются их, как ручные. Сначала пойдут пешцы, затем кабаны и дети Черной Птицы. За ними все войско сразу.
– Эти кабаны, – продолжал он, озираясь по сторонам, – не все животные. Среди них четыре чудовища ростом с большого быка! Они не из наших земель. Они – демоны.
На рассвете пошел дождь, вскоре превратившийся в ливень. Молния озаряла двигающихся по полю людей. Шквал ветра и воды пронесся над долиной и ушел на север, громыхая и сверкая молниями где-то за хребтом. Восходящее солнце осветило прибитую к земле траву, капли дождя на листьях и лежащие на земле мелкие градины. Ноги пешцов скользили по разбухшей земле, меся грязь. Впереди шли наемники. За ними – несколько сотен человек с большими четырёхугольными щитами и копьями. Следом двигались две сотни лучников, внизу в долине скрипели повозки с клетками, запряжённые быками. В огромных клетках стояли животные, прикованные цепями к большим бревнам. Вслед за повозками двигались всадники. Бордовые стяги с изображением черной с огромным кривым клювом птицы развевались на ветру. Рать Тёгюнчи кагана, как гигантское существо, скрепя колёсами, бряцая оружием и цепями, двигалась вверх по долине.
– Ну, и что может сделать горстка людей с такой ордой? – рассуждал Страж, сидя в окружении обнаженных небесных дев на облаке, которое медленно проплывало над долиной, – от них и мокрого места не останется. Скорее всего, они разбегутся, когда поймут, против кого мечи подняли.
Ильхегул расположился немного выше и тоже смотрел вниз.
– Вчера они уложили почти пятьсот воинов Тёгюнчи кагана, – ответил Прародитель, – смекалка вместе с храбростью храбрость – великое дело. Посмотрим.
– Но воевать с противником, которого вдесятеро больше, бессмысленно. они просто все погибнут и ничего больше. Они что, не знают этого?
– Знают, – кивнул Ильхегул, – но для них в этом есть смысл. Они люди, тебе их не понять.
– Но как можно собственноручно обрекать себя на смерть? Ради чего?
Ильхегул не ответил. Он не отрывал взгляда от долины. Страж тоже замолчал, глядя сверху на идущих по полю пешцов, на притаившихся за деревьями лучников. Несколько десятков всадников обогнали пешцов и приблизились к узкому проходу. Воины Чёрной Птицы в костяных доспехах гордо гордо восседали на лошадях. Их руки и плечи сплошь были покрыты татуировками с перекликающимися сюжетами, а у некоторых они покрывали даже шею до подбородка и затылка. Густые чёрные волосы падали на смуглые бородатые лица. Многие из них были массивнее даже варваров. Их тёмные, почти чёрные глаза с презрением смотрели на Шонкора, приближающегося к ним, в сопровождении гридей, богатырей и варваров. Они остановились на некотором расстоянии друг от друга. Пешцы в это время достигли линии атаки и сгрудились в кучу.
– Я воин Черной Птицы, Нахентикан. Правая рука Тёгюнчи кагана! – крикнул один из всадников, выехав вперед со стягом в руках, – Тёгюнчи каган приказывает вам сложить оружие и пропустить его к Белому озеру.
Шонкор выехал вперед. Доспехи из слоёной кожи закрывали его тело. Бронзовые сустуги блестели на груди. Наручи и защитные наплечники, как и кожаный шлем, окантованный бронзой, были украшены перьями сокола. За спиной у него на длинном древке развевалось зелёное знамя с древним красным солярным [19] знаком – четырьмя загнутыми по часовой стрелке лучами, выходящими из общего центра.
– Я Шонкор, вождь народов Священных Гор. Шонкор приказывает вам навсегда покинуть Священные Горы. Или сдаться на милость его народа.
– Ты шутишь, вождь, или настолько глуп?! – заорал Нахентикан, побагровев, – ты не знаешь, что всех вас ждет?! Мы вырежем мужчин, а ваших женщин возьмем в наложницы. Потом тех из них, кому повезет, отдадим наемникам. Вам лучше сдаться и стать наемниками или рабами! Вашего народа больше нет!
– Вождь народов Священных Гор еще раз, по-хорошему, предлагает вам покинуть эту землю, – бесстрастно произнес хан с каменным лицом, – иначе те из вас, кто останется в живых, сдохнут на медных рудниках, а кому повезет, будут прислуживать нашим женщинам! Мыть им ноги!
Среди воинов Черной Птицы послышался недовольный ропот. Кони под ними загарцевали. Люди Шонкора внимательно следили за каждым их движением. Внезапно на середину поляны выехала Зерка. Никто этого не ожидал.
– Эй ты, хвастун, – крикнула девушка, – я, вызываю тебя! Принимай поле!
Заригор тронул коня, пытаясь вмешаться, но Шонкор поднял руку, останавливая его.
– Поздно, – сказал он, – ты ее оскорбишь.
Воины Черной Птицы опешили.
– Эй, женщина, – крикнул Нахентикан, – иди домой и разводи очаг, иначе я тебя так приласкаю, что родные дома не узнают!
– Ха-ха-ха, – поддержали его воины.
– Я тебя так приласкаю, хвастун, что твои воины будут плевать на тебя! – крикнула Зерка, спрыгивая с коня, – бери в руки меч и принимай поле, если не трус! Хватит болтать, как баба на торжище!
Улыбки с лиц воинов, как ветром, сдунуло. Нахентикан спрыгнул с коня и обнажил меч. Он сразу же бросился в атаку, нанося рубящие удары. Зерка парировала их, держа свой меч обеими руками. Она едва доставала ему до подбородка, но ее гибкое и сильное тело без труда уклонялось от шипящего в воздухе лезвия. Нахентикан, выходя из себя, вкладывал в удар всю силу. Но каждый раз его меч рассекал лишь воздух или встречался с мечом девушки. Зерка была спокойна и сосредоточена. Но когда девушка отбила колющий удар, и меч прошел совсем рядом с ее грудью, едва не задев доспехи, Нахентикан внезапно ударил ее свободной рукой в лицо. От неожиданности она покачнулась. Следующий удар ногой пришелся ей в живот. Девушка упала на колени. Нахентикан занес меч над ее головой. В этот момент Заригор тронул коня. Воины Черной Птицы закричали, доставая из голенищ сапог небольшие бронзовые чеканы с веревками, привязанными к рукояткам.
– Куда?! – раздались возгласы, – Сами поле вызвали! Назад!
Зерка из последних сил закрылась мечом. Дыхание у нее перехватило. Боль в сплетении сковывала движения. Вместо того чтобы обрушить удар на голову девушки, Нахентикан выбил меч у нее из рук. Перебросив оружие в левую руку, он ударил ее в лицо кулаком. Зерка упала на спину, широко раскинув руки. Шлем слетел у нее с головы. Нахентикан хмыкнул и вложил меч в ножны. Его воины злорадно засмеялись. Богатыри Шонкора удерживали коня Заригора, не давая ему вступить в бой. Нахентикан подошел к девушке и сел ей на живот. Он достал кинжал и разрезал кожаные доспехи, разорвал рубаху. Солнце осветило крепкие выпуклые груди и нежно-розовые соски.