– Что он говорит? – спросила она растерянно. Роже перевел:

– Он сказал, что очень сожалеет о своем присутствии при нашей конфиденциальной беседе, и что его присутствие непреднамеренно.

– Французский язык лаконичней, – серьезно заметила мадам Туанасье. – Очевидно, в языках Полинезии не такой уж и маленький запас слов.

– Дело не в количестве слов, – так же серьезно сказал Роже. – У них много суффиксов и приставок, даже по нескольку подряд, и сложная система предлогов. – И тут он засмеялся. Он смеялся искренне весело, откинув назад голову. Мадам Туанасье тоже стала смеяться. Поль всё стоял на месте, не понимая, что их так смешит, уж не обилие ли суффиксов и приставок. Они закончили смеяться, но выражение их лиц оставалось смешливым. Поль нерешительно подошел к пианино, взял нотную тетрадь и, чувствуя как знание французского языка возвращается к нему, сказал мадам Туанасье:

– Завтра я принесу ноты в библиотеку. Спокойной ночи. – Он направился к выходу, но Роже остановил его:

– Поль, вы забыли, – и он взял со стола ключ, протянул Полю.

– Спасибо, – сказал Поль.

У себя в каюте Поль вынул из кармана кисти от флага и при этом порезался лезвием бритвы, которое тоже лежало в кармане. Роже и мадам Туанасье, конечно, не заметили, что у флага нет кистей. Им, наверное, было не до кистей. Поль чувствовал некоторую неловкость. Но потом он подумал: – А нечего было говорить в кают-компании, это общественное место, говорили бы в своих каютах, – и вслух повторил новое слово: – Конфиденциально.

Глава 6. Панама. Паровоз. Голос мамы

Утром Поля разбудил стук в каюту. Это была Кларетт. На ней была форма стюардессы. На согнутой руке она держала чистое отглаженное белье.

– Доброе утро, мсье. Это к выходу в Панаму, – сказала она, вручая Полю белье. И, взглянув на его, как обычно по утрам, торчащий вверх член, официальным тоном добавила: – Если будет дождь, в кладовой есть плащи и зонтики, – и тут же вышла. Спросонья Поль не успел схватить ее за руку.

Перед завтраком Поль вышел на палубу. Было пасмурно. У перил стоял Антуан. Поль вспомнил, что вчера в этом же месте Антуан был с красивой девушкой-медсестрой. Поль встал рядом с Антуаном. Они поздоровались. С утра лицо Антуана не было красным, как это бывало к вечеру.

– Панама уже видна, – сказал Антуан, положив руку на плечо Поля. На горизонте виднелась полоска земли. – Ты раньше проходил Панамский канал?

– Нет. Мы тогда плыли через Индийский океан.

– А твои родители часто плавали в Полинезию?

– Три или четыре раза, – ответил Поль и поспешил перевести разговор на другую тему: – Как звать ту девушку?

– Которую?

– С которой ты вчера здесь стоял. Она медсестра. – Поль почувствовал, как рука Антуана застыла на его плече.

– Откуда ты знаешь, что она медсестра?

– Я видел ее в белом халате в приемной врача.

– Она тебя заинтересовала?

– Красивая девушка, – признался Поль. Сжав рукой плечо Поля, Антуан небрежно проговорил:

– Хватит с тебя Кларетт. – Это озадачило Поля, и он спросил:

– Кларетт что-нибудь тебе говорила?

– Нет, – так же небрежно ответил Антуан. – Я мало общаюсь со стюардессами. – Вспомнив разговор Роже с мадам Туанасье, Поль спросил:

– А тебе трудно было зачислиться в состав экспедиции?

– Я не в составе экспедиции. Я путешествую на свои деньги. Я убедил своих родителей, что это путешествие необходимо как приложение к курсу ботаники, который я прохожу в Сорбонне.

Хотя Поль был очень голоден, к завтраку он шел с некоторой опаской. Он не знал, как вести себя с Роже после ночной встречи. В киоске он купил плитку шоколада, предварительно поздоровавшись с улыбающейся Жустиной. Он тут же развернул обертку и съел половину плитки. Было потрясающе вкусно. Другую половину он тщательно завернул и положил в карман. За его столом уже все завтракали. Перед тем как сесть, он поздоровался и вежливо наклонил голову. Роже смотрел на него с улыбкой.

– Поль, у вас лицо в шоколаде, – сказал он.

– Прошу прощения, – сказал Поль, тоже улыбаясь, и стал вытирать лицо носовым платком, который получил от Кларетт вместе с бельем. И все за столом улыбались ему. И Поль подумал, что цивилизация белых людей не зря веками вырабатывала правила вежливости.

Сразу после завтрака Поль бегом направился в радиостанцию. Здесь был один Фернан, худой мужчина с проседью, который был в моторной лодке, забравшей Поля с острова Хатуту. Это было его дежурство. Он сказал, что радиостанция Бальбоа приняла запрос о местонахождении Сибил Дожер. Ответ придет не раньше вечера.

В бельевой была одна Кларетт. Она торопливо гладила простыни на гладильном столе. Она тут же отвела Поля в кладовую, и он выбрал короткий матросский плащ с капюшоном. Держа в одной руке плащ, другой рукой он взял за руку Кларетт.

– Кларетт, ты больше меня не хочешь видеть? – Она с обиженным видом отвернулась.

– Мсье Дожер, вы были очень грубы со мной. – И тут же кокетливо спросила: – С другими девушками вы тоже грубый?

– Я был с тобой очень нежный, – возразил Поль.

– Неправда, – сказала она игриво обиженным тоном. – Вам уже двадцать три года, и вы солидный мужчина. А мне еще нет девятнадцати. Вам надо было это учесть. А вы не учли. – И пониженным тоном, капризно надув губки, она пояснила: – После вас у меня всё болело. – Поль обнял ее одной рукой, в другой был плащ, сказал тихо:

– Теперь я буду с тобой очень осторожен. – Он хотел поцеловать ее, но послышались шаги, и она испуганно отстранилась. Вошел Сонар, спросил:

– Мсье Дожер, а зонтик вам не нужен? Будет сильный дождь.

– Нет, у меня плащ с капюшоном. – Сонар подозрительно посмотрел на Кларетт. – Кларетт, если ты собираешься на берег, тебе пора одеваться.

– Мне нужно догладить простыни. Я только выдала плащ мсье Дожеру. – И она вышла. Сонар сказал пониженным тоном:

– Мсье Дожер, должен вас предупредить: Кларетт очень порядочная девушка.

– Я это знаю, – сказал уверенно Поль.

Берег был уже отчетливо виден. Был виден порт Бальбоа с его доками и складскими зданиями, а правее виднелась столица Панамской республики город Панама с белыми башенками кафедрального собора. У трапа стояли люди, направляющиеся в Панаму. Отдельной группой стояли девушки стюардессы. Среди них была Кларетт, и еще была красивая медсестра, имя которой Антуан не пожелал назвать. Поль подошел к ним, сказал:

– Доброе утро, медам. – Девушки улыбались ему, некоторые ответили: – Доброе утро. – Медсестра спросила:

– Мсье Дожер, вы тоже в Бальбоа?

– Я в Панаму, – ответил Поль. – Мадемуазель, вы знаете мое имя, а вот я вашего не знаю. – Некрасивая девушка, которую Поль видел в столовой официанткой, сказала: