Лицо Калатина помрачнело.
– Клянусь грудью Фортуны, я и сам не знаю! Эти собаки появились из пустоты. Лошадь сбросила меня, когда в нее попало вражеское копье. Я упал и потерял сознание. Когда я пришел в себя, на мне лежали два тела. Стемнело, враги исчезли. Мне оставалось добраться до леса и уйти к своим. – В его глазах появился стыд. – Я даже не нанес ни одного удара.
– Это не твоя вина, – прошипел Квинт. – Я рад. Ты выжил, и я могу с тобою говорить… – Он посмотрел на Мацерио, который снова следил за ним. – Как я уже говорил, ты найдешь вино у интенданта.
Калатин сразу понял, о чем идет речь.
– Рядом с палаткой квестора?
– Да, именно там, командир.
– Давай поговорим сегодня вечером. Палатки моей части стоят на виа преториа. Третья от порта декумана, – тихо продолжал Калатин и тут же повысил голос: – Спасибо, солдат. – В воздух взлетела серебряная монета.
– Я тебя найду, – пробормотал Квинт. – Был рад помочь, – добавил он для Мацерио и Урса.
Калатин ускакал, не оборачиваясь, а Квинт вернулся к товарищам.
– Легкая добыча! – сказал он, показывая им драхму.
– И что только люди не сделают ради того, чтобы выпить, – с хитрой усмешкой сказал Урс.
– Тебе потребовалось много времени, чтобы рассказать ему, как найти вино. – В глазах Мацерио застыла подозрительность.
– Он задал мне еще несколько вопросов, – Квинт постучал себя по кончику носа. – Но это останется между нами.
– Значит, тебе мало задницы Севера? – ухмыльнулся Мацерио. – Урс, он хочет стать женой кавалериста!
Квинт ударил Мацерио щитом, и тот отлетел назад.
– Следи за своим вонючим языком!
– Ты совсем не понимаешь шуток, – не унимался Мацерио.
– Мир, парни, – сказал Урс, вставая между ними. – Нельзя устраивать драки перед шатром трибуна. Если только вы не хотите провести остаток зимы, копая ямы для отхожих мест.
В этот момент Квинту было все равно, и он направил свое копье на Мацерио, решив, что, если тот пошевелится, он пробьет его щит.
– Креспо! – воскликнул Урс. – Успокойся! Вас кто-нибудь увидит… Мацерио, отойди в сторону.
Квинт качнул головой, восстанавливая контроль над собой. Урс был прав. Мацерио отошел на несколько шагов и заулыбался, словно ничего не случилось.
– Я просто пошутил, – со смехом сказал он.
«Нет, это не шутка, сын шлюхи, – подумал Квинт. – Однажды я тебя достану».
– Что на тебя нашло, Креспо? – нетерпеливо спросил Урс. – Мацерио всего лишь тебя дразнил. Все знают, что ты не интересуешься мужчинами, такими как Север и бедный Рутил.
– Рутил? – переспросил Квинт, чувствуя, как в нем снова закипает гнев. – Почему бы тебе не спросить про него Мацерио?
Урс недоуменно посмотрел на Квинта.
– О чем спросить?
– Почему он умер от раны в спину, – сквозь стиснутые зубы сказал Квинт.
– Ну, есть только одна причина, по которой мужчины получают подобные раны, – спокойно ответил Мацерио. – И мы все знаем, какова она.
– Ах ты, кусок дерьма! – воскликнул Квинт, шагнув мимо Урса к Мацерио. – Рутил не был трусом. Он никогда не побежал бы от врага.
– И что ты хочешь этим сказать? – прорычал Урс, переводя взгляд с одного на другого.
– Он хочет прикрыть своего друга, который любил чужие задницы, – с ухмылкой ответил Мацерио.
Приближение трибуна, чей шатер они охраняли, положило конец разговорам. С этого момента постоянно кто-то входил в шатер или выходил из него, и у Квинта появилась возможность успокоиться. Мацерио вернулся на свой пост, а Урс снова задал Квинту вопрос про Рутила, и юноша рассказал, что произошло в ту ночь, когда Ганнибал выпустил на римлян скот на горном перевале.
Урс длинно и громко выругался.
– Ты можешь это доказать?
– Конечно, нет!
– Откуда ты знаешь, что его убил Мацерио? – Урс сочувственно посмотрел на Квинта. – Да, Рутил никогда не отступал перед врагом, но из этого еще не следует, что в ту ночь он не мог обратиться в бегство. Знаешь, иногда происходят и более странные вещи…
– Это Мацерио, я уверен, – непреклонно заявил Квинт.
И он рассказал, что произошло, когда целую жизнь назад они напали на пьяных нумидийцев.
На лице Урса появилось задумчивое выражение.
– Он поступил глупо, бросив дротик, когда ты был совсем рядом; он просто совершил ошибку. Во время сражений со мной такое тоже случалось… Вы с Мацерио с самого начала не ладили, но в глубине души он хороший парень. Он не из тех, кто попытается убить товарища, не говоря уже о двух.
Квинт почувствовал, что бьется головой о каменную стену.
– Ты веришь в лучшее в людях, вот почему не можешь меня понять, – сказал он. – Мацерио подобен змее в высокой траве.
– Мне жаль, что ты так думаешь. – Урс покачал головой. – Вам стоит уладить ваши противоречия за хорошей выпивкой. Я позабочусь, чтобы у вас не дошло до драки.
– Я лучше спрыгну с Тарпейской скалы [16] !
– Ну, тебе решать, – печально ответил Урс.
Наступило неловкое молчание, которое продолжалось до конца караула. Квинт думал о Калатине. Он почувствовал себя намного лучше, когда узнал, что его друг уцелел. И сегодня они смогут поведать друг другу о том, что произошло в их жизни за прошедшее время. Он принесет немного вина, и все будет как в старые времена, когда они напивались в Цизальпийской Галлии… На мгновение Квинт вспомнил, что только они с Калатином остались в живых из четверки друзей, которые пили вместе год назад. Сколько пройдет времени после возобновления военных действий, когда один из них – или оба – погибнут? Отсюда следовал очевидный вывод: нужно жить настоящим, сказал себе Квинт, ведь завтра мы можем умереть. Кувшин вина и вечер с Калатином – вот что сейчас важно.
Квинт часто бросал небрежные взгляды за спину, пока не удалился на достаточное расстояние от палаток своей манипулы. Отсюда он мог спокойно пройти до десятой когорты, а потом и до ворот. Путь между палатками был более коротким, но в темноте он рисковал сломать себе шею, зацепившись за веревки. Квинт сказал Урсу, что хочет поискать продавца, который отдаст им овечьи шкуры по разумной цене.
– А это поможет мне получить хорошую цену, – сказал юноша, помахав кувшином с вином.
Урс не стал возражать; остальные солдаты и вовсе привыкли к его постоянным отлучкам, а потому не обратили внимания на уход.