— Не спеши отрекаться от богов, — сказал он, пристально вглядываясь в узкую полоску неба, ограниченную крышами домов. — Они не позабыли о тебе.
Секунд хмыкнул:
— Не поверю, пока сам не почувствую этого.
Глаза Тарквиния сверкнули.
Дверь публичного дома на противоположной стороне улицы приоткрылась, оттуда высунулась наголо обритая голова силача-раба. Окинув взглядом улицу и убедившись, что там ничего не происходит, он открыл створку пошире и вышел. В руке у него была окованная металлом дубинка. Еще раз осмотрелся.
— Фабиола! Все спокойно.
Секунд резко подтолкнул Тарквиния локтем:
— Если это та, о которой я подумал, мы сейчас увидим нечто прекрасное.
Гаруспик бросил пристальный взгляд на черноволосую, совсем еще молодую женщину, которая вышла следом за привратником. В руках она держала аккуратный узелок. Девушка была очень красива, даже под длинными одеждами отчетливо угадывались стройная фигурка и полная грудь.
— Давай поторопимся, — обратился к ней сопровождающий. — Ты же знаешь Йовину.
— Перестань дрожать, Бенигн, — с улыбкой отозвалась проститутка. — Ты же не дряхлая старуха. Пока что.
Бенигн сверху вниз окинул ее исполненным искреннего обожания взглядом, широко улыбнулся, и пара двинулась в сторону Форума. Все мужчины обращали внимание на прекрасную девушку, провожали ее взглядами и даже восхищенно присвистывали.
Фабиола тоже смотрела на людей вокруг, впрочем, ни на ком не задерживая взгляда. Взор ее синих глаз скользнул и по Тарквинию; тот поспешно уставился на куски вулканического туфа, которыми была вымощена улица, чтобы не привлекать к себе ее внимания. Впрочем, этого мимолетного взгляда гаруспику хватило, чтобы понять, что девушку снедает глубокая печаль. Еще он угадал в ней чувство утраты. И страстное желание отомстить.
— Что, хороша? Прям Венера во плоти, — чуть слышно выдохнул Секунд. — Чего бы я только не отдал за один час с нею.
— Часто ей позволяют выходить?
— Где-то раз в месяц. И каждый раз что-то несет. — Секунд потер подбородок, заросший мощной седоватой щетиной. — И всегда ее провожает один из привратников.
— Наверно, просто относит деньги банкирам на Форум.
— Просто, да не просто, — возразил ветеран. — Когда нужно доставить деньги, Йовина нанимает полдюжины отставных солдат. — Его глаза вдруг вспыхнули. — Выносят наружу тяжеленный сундук, обитый железом, ставят его на носилки. Один из вышибал садится на сундук и не слезает, пока не доберутся до банка.
— Значит, ее собственные сбережения, — предположил Тарквиний. — Она, должно быть, не из рядовых проституток.
— Это уж точно, — с тоской в голосе отозвался Секунд.
— А что, жены у тебя нет? — спросил этруск.
Секунд помотал головой:
— Померла от поноса пять лет назад. С тех пор я один-одинешенек. — Он с горестным видом махнул обрубком руки.
— Пойдем-ка со мной! — воскликнул Тарквиний и хлопнул калеку по спине. — Глоток-другой вина поднимет тебе настроение.
Ветерана не пришлось уговаривать, и Тарквиний увел его, восторженно рассказывая на ходу о замечательной таверне, Которую он обнаружил только накануне. Так уж получилось, что они направились той же самой дорогой, что и проститутка с ее стражем. Тарквиний знал, что облюбованная им харчевня находится неподалеку от той части базилики, где располагались ростовщики. Любые сведения об этой юной красавице могли оказаться полезными для него.
Что-то подсказывало гаруспику, что это важно.
Причем не только для него самого, но и для будущего всего Рима.
* * *
Явление Фабиолы оказалось самым интересным событием этого дня. И всей недели. Тарквиний терпеливо сидел на одном и том же месте от восхода до заката, разговаривал с Секундом и лишь изредка отлучался справить нужду в какой-нибудь из узких переулков, ответвлявшихся от улицы. Все это время он не отрывал взгляда от арочного портала дома напротив. Дверь то и дело открывалась, чтобы впустить или выпустить посетителя или раба, спешившего купить еды. Время от времени на улице показывалась Йовина, направлявшаяся по каким-нибудь своим личных делам. Тарквиний исподтишка разглядывал госпожу и, конечно, не оставил без внимания ни ее блестящих, как две бусины, глаз, ни огромного количества драгоценностей на ее руках от плеч до пальцев. В Риме, где власть полностью принадлежала мужчинам, эта женщина, несомненно, пользовалась большим влиянием. Утвердиться в этом впечатлении ему помогли несколько вопросов, ловко заданных в окрестных гостиницах. Благодаря высокому положению посетителей и своему умению устроить так, чтобы все их прихоти полностью удовлетворялись, Йовина пользовалась всеобщим уважением. И, судя по всему, немалым влиянием в различных кругах. «Так ведь Лупанарий посещает половина сенаторов! — сказал, смеясь, содержатель одной из гостиниц. — Девочки там несравненные. Очень советую попробовать при случае». Тарквиний с подобающими извинениями удалился; то, что он узнал, требовалось как следует обдумать.
Ничто, если не считать избранного круга посетителей, не объясняло, почему гадания вновь и вновь указывали на Лупанарий как ключевое место. Каждые несколько дней Тарквиний жертвовал курицу Юпитеру Капитолийскому. И каждый раз приметы говорили одно и то же: этот публичный дом неразрывно связан с его прошлым. И с его будущим. Этруск определенно видел, что Руф Целий, его бывший господин, тоже был как-то связан с этим местом. Из этого можно было сделать логический вывод, что рыжий толстяк рано или поздно объявится в Лупанарий. Однако Тарквиний не мог понять, каким образом этот дорогой бордель повлияет на его будущее после того, как Целия настигнет месть.
Разве что это было как-то связано с Фабиолой…
— Женщины среди твоих клиентов имеются?
Ростовщик зачем-то потрогал пальцем пухлые губы и испытующе посмотрел на Тарквиния.
— Возможно, — коротко ответил он. Низкорослого толстого надменного грека вопрос, похоже, позабавил. — И кто же именно тебя интересует?
— Девушка по имени Фабиола, — сказал гаруспик. — Черноволосая. Стройная. Очень красивая.
Грек снова ухмыльнулся и скосил глаза на своих телохранителей: двое могучих мужчин, бывших гладиаторов, стояли у него за спиной совсем рядом.
— Вы, случайно, не видели кого-нибудь в этом роде?
— Кого-нибудь в этом роде я бы обязательно запомнил, — сказал один, сделав непристойный жест.
Второй захихикал.
Тарквиний был готов к этому.
— Сведения могут стоить неплохих денег, — спокойно заметил он.
Грек сразу же прищурился и вновь посмотрел на гаруспика, пытаясь определить причину его интереса. А также толщину кошелька.
В огромном крытом рынке на Форуме гомонил народ. Шел обычный день. На Тарквиния мало кто обращал внимание, да и с какой стати замечать одного из бесчисленных граждан Рима, впавшего в бедность и пришедшего просить в долг.