Ее груди прикоснулись к его руке, нежные и податливые; она обняла его рукой за шею и поцеловала в губы, а потом засмеялась и отплыла от него. Его пенис немедленно ожил. Эрекция была сильной, даже в холодной воде, и Аарон поплыл за ней, ощущая гордость; никогда раньше он не чувствовал себя таким счастливым. Он уже больше не думал о ее прошлом, о том, что она может сравнить его с кем-то, с кем была раньше.
Сегодня она здесь, с ним. И счастлива.
Аарон поплыл за девушкой через реку, стараясь ее догнать, но она взвизгнула, оттолкнулась от противоположного берега и поплыла от него прочь, вверх по реке. Аарон принялся бешено работать руками и ногами, догнал девушку и поймал ее за правую ногу под ветвями нависшего над водой дерева. Она смеялась, пыталась вырваться, и он видел белую и гладкую кожу ее ягодиц. Аарон все еще держал Шери за ногу, и она прекратила попытки убежать и выпрямилась. Они стояли и целовались; его язык легко проскользнул ей в рот, и он ощутил теплый пряный аромат ее свежего дыхания.
Они резко отпрянули друг от друга и стояли, тяжело дыша.
Аарон снова почувствовал ее груди. Он не знал, ощутила ли она его эрекцию, но надеялся, что да.
Шери отвернулась от него и посмотрела наверх, потом еще выше. Над ними ветки ивы качались и гнулись влево, будто налетел необычно сильный порыв ветра.
Но это был не ветер.
Температура воздуха резко понизилась. Мурашки побежали по голым плечам Шери, она задрожала и обхватила себя руками, пытаясь согреться. Следует ли ему обнять ее? Попытаться согреть? Аарон не знал и пока не мог принять решение, потому что она неожиданно посмотрела ему за спину и удивленно вскрикнула.
Ее глаза расшились от ужаса.
– Папочка!
Ее отец?!
О Господи. Как он будет это объяснять? Его пенис съежился и превратился в ничто. Аарон повернулся и глянул на противоположный берег. Но это не был ее отец. Он не знал, кто это – слишком темно, чтобы разглядеть, – но знал, что это не ее отец. Потому что это существо не было человеком.
Что-то большое, темное и мрачное мягко соскользнуло с берега в воду.
В ту секунду, когда оно погружалось в реку, Аарон успел рассмотреть губы, зубы и гибкие покрытые бородавками руки.
Они с Шери одновременно и отчаянно поплыли к противоположному берегу, к своей одежде и к машине, к спасению.
– Это не то, что ты думаешь, папочка! – кричала девушка, плывя изо всех сил, не сбавляя скорости и не решаясь попытаться противостоять существу.
О Господи, подумал Аарон. Что если это существо – действительно ее отец? Что если она только наполовину человек, и сейчас отец застал ее с настоящим человеком и хочет наказать?
И его тоже…
Что-то холодное и склизкое задело ступню и лодыжку Аарона. В темной воде его пальцы коснулись студенистой плоти. Аарон перестал плыть и встал. Он видел, как какие-то горбы рассекали воду, увидел, как черная рука, похожая на щупальце, схватила Шери за плечо.
– Нет! – закричала девушка. – Папочка!
Раздался приглушенный треск, потом чавкающий звук, как будто из намокшей книги выдирали страницу. Шери отчаянно билась в воде, но все равно погружалась в нее. Потом еще одна темная деформированная рука схватила светловолосую голову девушки.
Шери начала судорожно извиваться – над водой мелькали то ее руки, то голова, то ноги, – но казалось, что все ее части тела двигаются сами по себе, как будто каждую контролировал свой отдельный мозг, боровшийся с другими. В промежутках между всплесками раздавались отчаянные крики, а Аарон прирос к месту, не способный двигаться, не способный кричать и надеявшийся только на то, что другие пары из припаркованных машин услышат их, или на то, что сейчас он проснется и все это окажется сном.
Он почувствовал отвратительный запах газов и экскрементов и тут заметил, что всплески прекратились и криков больше не слышно. Шери и существо пропали.
Потом отвратительная черная громада вынырнула из реки и поднялась в полный рост, издавая странные свистящие и чмокающие звуки, тихие, но странным образом слышные, несмотря на шум воды. На поверхности перед существом появился темный странный объект и поплыл вниз по реке к юноше, и Аарон увидел, что это была Шери, только теперь грудей у нее не было, руки ссохлись, а когда она проплывала мимо него, он с ужасом заметил, что у нее сморщенное лицо старухи.
Существо шло по воде прямо к нему. Аарон не мог дышать, не мог думать, не мог двигаться. Он попытался бежать, попытался плыть, но мышцы не слушались его мозга, и юноша стоял как вкопанный, пока существо приближалось к нему, свистя, шипя, шлепая по воде. Вода плеснула ему в лицо, а потом рука существа схватила его за плечо и потащила в воду, ко рту, в котором было много, слишком много зубов…
– Мы тут тоже плавали, помнишь? – Рич посмотрел на брата, который задумчиво кивнул.
Журналист глядел на воду, текшую у его ног и бурлившую в корнях тополя, росшего на самом краю берега.
– Итак, как ты думаешь, что произошло? – спросил Роберт.
– Тебе это действительно хочется знать? – Рич ушел от ответа.
– Я думаю, пришло время признать кое-что. У нас здесь вампир.
– Да ладно тебе, – сказал Рич, но в его голосе не было уверенности.
– Слушай, братишка, я полицейский. Я имею дело с фактами и не буду тратить время, пытаясь подогнать факты под мои представления. Мне наплевать на то, насколько последовательно мое мировоззрение. Вот факты: у нас еще два обескровленных тела. Это вполне убедительное доказательство.
– Перестань повторять мне: «Я полицейский и имею дело с фактами». Кем ты себя воображаешь, Джо Фрайди ? [12]
– Отлично. Пусть будет по-твоему.
Роберт отошел от брата к двум покрытым простынями телам, угловатые очертания которых были похожи на скелеты. Вудс, стоявший по другую сторону от тел, наклонился к начальнику полиции.
– Вы правы, – сказал он. – У нас здесь вампир.
– Вы закончили предварительный осмотр?
Коронер утвердительно кивнул.
– Заберите их.
– А вы нашли что-нибудь? – спросил Вудс. – Какие-нибудь следы?
– Пока нет.
– Здесь должны были парковаться и другие подростки. Может, вам стоит расспросить их, не видели ли они чего-нибудь?
– Выполняйте свою работу, ладно? И не советуйте мне, как мне выполнять мою.
– Извините.
Вудс ненадолго замолчал. Потом, опустив глаза, откашлялся и сказал:
– Разрешите мне поговорить с их семьями. Выбор, конечно, за ними, но я думаю, нам следует кремировать тела.