Одно только не нравилось господину Макарову: сколько он ни спрашивал Котю, где Кудлашка, Котя молчал. Он краснел при этом вопросе директора, потому что не умел лгать, и все-таки молчал. Это была тайна Коти, большая тайна. Никто о ней не знал, не только никто из «начальства» пансиона, но даже рыцари и Женя, хотя и они часто приставали к Коте, подозревая, что он один знает тайну.
Но знал ее также и Алек Хорвадзе.
Алек Хорвадзе и Котя сидели в самом отдаленном уголке сада и тихо разговаривали:
– Как ты думаешь, хорошо ей там? – спросил Алека тихим шепотом Котя.
– Ну, понятное дело! Ты ей снес воды утром?
– И воды, и хлебушка, и костей, всего вдоволь! – весело ответил недавний Миколка, сверкнув глазами.
– Славная у тебя Кудлашка, умница!.. Я рад, что тебе удалось ее спасти! Когда я жил у себя в Кутаисе, у меня тоже была собака. Удивительная собака! Она прыгала через руку, в платок сморкалась и газету читала.
– Алек! – произнес тихо Котя и почесал затылок.
– Не чешись, – остановил его маленький грузин. – Нехорошо это! Ты теперь не Миколка, а Котя. Одни мужики чешут затылки!
Котя покраснел и опустил руку, потом посмотрел на Алека и неожиданно спросил:
– Слушай-ка, брат, как ты попал сюда? Ведь ты не здешний, а издалече.
– Надо говорить издалека, а не издалече! – снова степенно поправил приятеля Алек. – Да, я издалека… С Кавказа. Там, где я родился, хорошо! Солнце греет жарко, в долине цветов много, красных, голубых, розовых, всяких… И виноградники есть тоже… Ягоды спелые синие или желтые, как янтарь. Хорошие!.. А дальше горы идут… Под самое небо… Красиво очень!.. Я люблю Кавказ… Ведь родина там моя!.. Ах, Котя, Котя!..
Алек вздохнул. В его прекрасных черных глазах блеснули слезы.
– А как же ты попал сюда? – спросил Котя.
– Меня привез один кавказский купец вместе с товарами, которые взял с собой из Кутаиса… Кутаис на Кавказе, это город такой в Грузии… Я ведь грузин… Купец, который меня привез, тоже грузин… Но так как он все разъезжает по разным городам и возить меня с собой ему неудобно, то он и решил отдать меня в пансион.
– Та-а-ак! – произнес протяжно Котя. – А кто он тебе будет, этот купец?
– Он? – тут Алек замялся. – Говорит, будто он мне родственник, дядя. Но только это неправда.
– Как так? – полюбопытствовал Котя.
– Видишь, Котя, я сирота, как ты. У меня нет ни отца, ни матери. Они умерли…
– Там, в Кутаисе? – спросил Котя.
– Нет, не в Кутаисе, а в замке близ Кутаиса… Надо тебе знать… – тут Алек оглянулся. – Ты думаешь, что я просто Алек Хорвадзе, грузин, племянник простого купца?… Так вот знай – я царь! – неожиданно выпалил он.
– А?… Что?… – спросил Котя, подскочив на месте.
– Да, Котя, я царь, – спокойно ответил Алек. – Никому я этого до сих пор не говорил, но тебе скажу. Тебе одному. Я царь. То есть пока я только еще Алек Хорвадзе, но буду скоро царем… Около Грузии есть страна.
Там был царь. Его убили злые люди. Остался у него сын… Сына выбрали в цари. Но сын боялся царствовать… Ведь и его могли убить… Он скрылся в горы и решил ждать, когда в стране все успокоится… Женился там… У него родился сын. Этот сын – я… Когда вырасту, я поеду в мою страну. Я сын царя, я внук царя, я царевич… И буду царствовать… И тогда я надену на голову золотую корону и буду сидеть на троне… И буду кормить, поить и одевать бедных людей, которые будут приходить ко мне за помощью…
Глаза Алека разгорелись, лицо пылало, губы улыбались.
– Пойдем! Мальчики ждут нас играть в индейцев, – сказал он вдруг уже другим тоном, кладя руку на плечо Коте.
Котя послушно последовал за ним.
– Когда я буду царем, сделаю тебя своим первым генералом! – произнес торжественно Алек.
«Первый генерал» подпрыгнул от удовольствия и высморкался, по забывчивости, в руку. Потом спохватился, покраснел как рак и вприпрыжку побежал за Алеком.
Лишь только оба мальчика отошли подальше, кусты зашуршали, кто-то задвигался в зарослях, и на аллею сада выбежала девочка. Она была белокурая, нежная, с голубыми глазами. Загар, казалось, не тронул этого нежного, некрасивого, но удивительно милого личика. Глаза девочки смотрели мечтательно и кротко.
– Он – царь! – произнесла она тихо и, подпрыгивая, побежала по дорожке к дому.
Она казалась очень маленькой, хотя ей было двенадцать лет.
Добежав до крыльца флигеля, где жил директор, она вошла в первую комнату через небольшую террасу. Там сидела Женя в своих неизменных широких шароварах, с фуражкой на голове. В руках Жени была огромная зеленая лягушка. Женя кормила ее из рук мухами и комарами, которых ловила тут же на окне.
– Женя, знаешь, он царевич! – воскликнула белокурая девочка, захлебываясь от восторга. – У нас царевич воспитывается в пансионе! Царевич! Ты слышишь меня?
Женя подпрыгнула так, точно ее ужалила оса.
– Что за чушь ты несешь, Маруся!
Но белокурая девочка, которую Женя назвала Марусей, даже покраснела от обиды.
– Не веришь? Спроси у него самого! Алек Хорвадзе – царь. Честное слово! Только это большая тайна, страшная тайна! Никому не говори, Женя! Знаю только я да Котя. Мы двое из всего пансиона, и больше никто! Я тебе все подробно расскажу, но, пожалуйста, не говори никому, Женя…
– Ну, конечно! – пробурчала себе под нос Женя и снова принялась кормить ручную лягушку, которая жила у нее все лето в особом аквариуме.
После вечерней молитвы, когда пансионеры шли парами ложиться спать, Женя пробралась в коридор большого дома и тихонько шепнула Павлику Стоянову:
– Павлик, ты можешь важничать на славу: ты спишь рядом с будущим царем и сидишь с ним за одним столом… Честное слово!
Павлик ахнул от удивления.
– Женя, ты в своем уме? – спросил он серьезно и даже потрогал голову девочки, желая убедиться, не слишком ли горяча она и не бредит ли, ненароком, Женя. Но все обстояло благополучно: голова была холодная, как у всех здоровых людей. Тогда Павлик спросил:
– Кто же этот царь?
– Алек Хорвадзе!..
– Алек Хорвадзе, ты говоришь?… – начал Павлик тихо.
– Ну да, он царь! – торжественно заявила Женя. – Только никому не говори об этом, ради Бога… Мне Маруся рассказала, она все слышала… Сам Алек говорил в саду Коте… Только ты никому не говори!..
И Женя, идя рядом с Павликом, быстро передала ему все, что знала.
Месье Шарль, провожавший пансионеров в спальню, увидел белую матроску Жени и приготовился строго окликнуть ее. Но девочка быстро исчезла за поворотом коридора.