И если Ивану звук закрываемой двери напомнил стук крышки гроба, то для Жени рушилась преграда, отделяющая мир людей от мира безумия. Аккомпанементом этому был смех Лады…
Навалившиеся на нее валуны вдруг стали легкими, как воздушные шарики, и взлетели к потолку, переливаясь всеми цветами радуги. И только один, черный, как уголь, все еще не давал ей взлететь за ними…
Женя слабо потянула Ивана за руку. Нагнувшись к ней, он заметил, что по ее телу пробегает дрожь. Она коснулась его лица, медленно провела пальцами по щеке, и он остро, болезненно вспомнил то, другое прикосновение…
Глаза Жени блестели от набежавших слез. Она с усилием подняла руку и провела наискось по своему горлу, потом ткнула пальцем себе в грудь.
— Да, Женя, это ты сама. Тебе было плохо, и ты не понимала, что делаешь. Не волнуйся, ты поправишься, все будет хорошо. — Иван снова взял ее за руку. Но она сердито нахмурилась и, вырвав руку, показала куда-то в сторону, потом снова провела по горлу.
— Черт, ты хочешь сказать, что это ты убила тех девушек?
Женя медленно опустила веки. И хотя Иван и так уже все знал, тем не менее ему показалось, будто его ударили. Женя подняла руку с растопыренными пальцами.
— Пять? Их было пять?
Она снова опустила веки. «Значит, все-таки Кира Сабаева. Все-таки я был прав…» А Женя снова грозно насупила брови, подняла указательный палец вверх и снова показала на себя.
— Что, Женя? Верх? Потолок? Крыша? Небо? — она досадливо морщилась. — Может, бог? — веки опустились. — Ты веришь в бога? Тебе нужен священник? — но Женя по-прежнему страдальчески морщила лоб.
Кто-то дотронулся до его плеча. Иван повернулся и увидел Светлану, о которой совсем забыл.
— Мне кажется, — прошептала она, наклонившись к самому его уху, — это значит, что бог приказывал ей убивать.
Иван посмотрел на нее с изумлением, потом повернулся к кровати.
— Женя, ты убивала по воле бога?
Она чуть заметно кивнула.
— Черт знает что! — подошла рассерженная медсестра. — Вы что, товарищ милиционер, допрос ей тут устраиваете? Ну-ка, давайте быстро отсюда. И так придется успокоительное вводить.
— Девушка, милая, разрешите остаться, — взмолился Иван. — Я больше ни слова не скажу, просто буду рядом сидеть. Я же ведь ни о чем и не спрашивал.
Светлана что-то сказала ей на ухо и вышла. Девушка с сомнением посмотрела на Ивана.
— Ладно, сидите, пока отец не приехал. Только молча.
— Женя, тебе надо отдохнуть. Все будет хорошо. Я буду рядом, — тихо сказал Иван и, наклонившись, коснулся губами ее лба. Из-за дыхательной трубки Женя не могла улыбнуться, но по мягкому свету, озарившему ее глаза, Иван понял, что она хотела бы это сделать.
Он не знал, сколько времени прошло. За окнами было еще темно. Женя лежала неподвижно и только изредка открывала глаза, чтобы несколько секунд посмотреть на него. Сестра в очередной раз подошла взглянуть на приборы.
— Самый тяжелый час — перед рассветом, — сказала она вполголоса.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Иван.
— Даже в сериале про «Скорую помощь» люди умирают. — Девушка сменила банку в капельнице. — Вам ведь сказали, в чем дело? Анафилактический шок. Такая аллергия бывает очень редко. Просто удивительно. Мы вводим и стимуляторы, и… В общем, вы не медик, не поймете. Она просто на них не реагирует. Сердце потихоньку отказывается работать. Как будто она сказала себе: так или иначе, но умру, и заставляет сердце остановиться… Твою мать! — вдруг вскрикнула она.
Аппараты разразились громким тревожным писком, замигали какие-то лампочки.
— Игорь! — закричала сестра.
Из смежной комнаты прибежал молодой бритый наголо врач.
— Выйдите в коридор, — он подтолкнул Ивана к двери. — Люба, давай чистый кислород!..
Выходя из палаты, Иван столкнулся с полным пожилым мужчиной.
— Туда сейчас нельзя, — сказал он.
— А Женя… Черепанова там?
— Вы ее отчим?
— Да. Скажите, что с ней, как она? — Мужчина принял Ивана за врача.
— Плохо. Очень плохо…
Женин отчим медленно опустился на корточки и закрыл лицо руками.
— Мне позвонили, сказали, что Женя пыталась покончить с собой, что она в тяжелом состоянии, попросили срочно приехать. Звонили еще днем, но меня не было дома, пришел поздно. Когда поехал — мосты уже развели. Вы врач?
— Нет.
— Значит, Женин друг?
— Нет, я из милиции. — Иван просто ненавидел себя в этот момент.
Внезапно дверь распахнулась, и вышел бритый врач Игорь. Иван посмотрел на его лицо и все понял. Отчим Жени — тоже.
— К ней можно? — робко спросил он.
— Да, конечно, — врач посторонился и отвел Ивана в сторону. — Скажите, как я должен поступить? По идее, мы должны поставить в известность милицию, но раз вы здесь…
— Я здесь как частное лицо, — перебил Иван. — Так что делайте все как положено.
Врач посмотрел на него с недоумением, если не сказать с изумлением, но ничего не сказал и пошел по коридору.
Иван заглянул в палату. Мужчина сидел рядом с Женей, держа ее за руку, и плакал навзрыд, как ребенок. Медсестра Люба, стараясь быть как можно незаметнее, отключала приборы.
Иван не стал заходить в палату. Он попрощался с Женей — живой, и не хотел видеть ее умершей. «Не приходи на мои похороны! — умирая, просил его отец. — Я не хочу, чтобы ты видел меня в гробу. Пока ты не увидишь человека мертвым, для тебя он будет живым». Тогда мать все-таки настояла, чтобы Иван поехал на кладбище («Что люди скажут?»), и он до сих пор жалел об этом. С Женей будет по-другому. Может, это самообман, слабость, даже трусость — как угодно, но правды, последней горькой правды, он не хотел. Ему было достаточно той, которую он уже знал.
Иван нашел Светлану. Судя по заплаканным глазам, ей все уже было известно.
— Света, пойдемте покурим, — предложил он.
На лестничной площадке было холодно, и сразу чувствовалось, что лето кончается. Иван протянул Светлане пачку, но она покачала головой.
— Года два уже не курю. Но дым все равно люблю, так что не стесняйтесь. Просто если человек предлагает кому-то пойти покурить, значит, ему не хочется быть одному.
— И откуда ты только взялась такая проницательная? — незаметно для себя Иван перешел на «ты». — Слушай, Свет, а как ты догадалась, что… она убивала вроде как по божьей воле?
— Я после училища два года на Фермском проработала. В Скворцова-Степанова. Таких видела… добрых молодцев и красных девиц! Поэтому и Женю могу если не понять, то простить. Так вот, там таких миссионеров — через одного. И все голоса слышат: кто бога, кто дьявола, кто вообще инопланетян.