Каролина села за стол и качала писать:
«Дорогая Вирджиния!
Я должна тебе объяснить, что случилось с Рэем и почему ты, возможно, никогда больше его не увидишь. Мне очень неприятно, что пришлось так обойтись с Робином Тиреллом, ведь когда-то он по-своему любил меня, но поступить с ним так, как решила я, — единственный способ спасти Келлза».
Каролина замарала «Келлза» и сверху написала «Рэя».
«Я думаю, что лучше маме не знать об этом, и Сэнди Рэндолфу тоже. Филдингу же безразлично, что со мной. А вот мама пусть лучше думает, что я счастливо и богато живу где-то в далеком краю. Сделай так, чтобы она поверила в это, Вирджи. Я пишу тебе еще по одной причине. Робин, маркиз Солтенхэм, сказал нам, что отец Рэя умер и Рэй унаследовал титул лорда Гейла. Но Рэя в каком-то смысле тоже нет, потому что он сейчас стал совсем другим человеком, и я молюсь о том, чтобы в качестве Диего Вивара он нашел свое счастье и мирный тихий дом, нашел то, чего из-за меня был так долго лишен. Так что Эндрю может смело присвоить себе титул, и ты станешь леди Гейл. Я прекрасно понимаю, что собираюсь поступить с Робином дурно, но моя любовь к Рэю говорит мне, что я права. Я никогда больше не увижу тебя, и, быть может, завтра меня уже не будет в живых, но, надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что я обрекаю на смерть одного человека во имя спасения другого».
Подписав письмо одним лишь именем — Каролина, она свернула увлажненный слезами лист бумаги и запечатала его красным сургучом.
Затем отправилась искать Пенни.
Каролина нашла сестру в патио губернаторского дворца. Пенни хмурая сидела под пальмой, глядя в пол.
— Я хочу, чтобы ты передала Вирджи вот это, — заявила Каролина.
— И как, по-твоему, я должна это сделать?
— Ты наверняка сможешь сбежать отсюда. Или по крайней мере найдешь того, кто передаст это письмо сестре.
— Наверное, я действительно смогу сбежать, но если мне это удастся, то ты сбежишь со мной. Ты знаешь, что они арестовали Робина?
— Да, мне известно, что маркиз Солтенхэм арестован, — сквозь зубы процедила Каролина.
— Перестань! Почему так официально?.. В конце концов, вы с Робином были очень близкими друзьями, не так ли?
Вот об этом Каролина никогда сестре не рассказывала!
— Что бы Робин ни говорил тебе, знай: все это чистой воды выдумка!
— О, надеюсь, что нет! — со смехом ответила Пенни. — Эта история слишком пленительна, чтобы быть выдумкой. Как, должно быть, приятно заниматься любовью у подножия вулкана на Азорских островах!
— Давай вернемся к письму, — предложила Каролина.
— Да прекрати же наконец! Можно подумать, что ты составила завещание! Сама отдай его Вирджинии!
— Я не смогу, — сказала Каролина.
— Кэрол, ты что, заболела? У тебя жар? Что с тобой?
— Ничего. Я просто привожу в порядок свою жизнь. Наконец у меня хватило на это духу. — Каролина облизала пересохшие губы. — Я сожалею, что так случилось с Робином, — продолжала она. — Мне кажется, тебе он понравился.
— О, с ним ничего не случится!
— Почему ты так считаешь? — не в силах скрыть удивление, спросила Каролина.
Пенни пожала плечами:
— Просто потому, что он сумеет потянуть время и дождется, когда из Англии придут доказательства, что он действительно маркиз Солтенхэм. Я думаю, долго ждать не придется. В конце концов, в Англии у него осталась жена.
— И еще ведьма теща. Вот ее бы следовало доставить в Гавану! Нет, лучше, чтобы она утонула в пути!
— Я вижу, ты не в себе, — сказала Пенни. — Ладно, не буду тебя расстраивать. Давай сюда письмо. Обещаю хранить его. Я зашью его в лиф платья.
— Только зашей аккуратно, — посоветовала Каролина.
Пенни засмеялась тем грудным смехом, который так нравился мужчинам.
Каролина же вернулась в тот дом, где ей с Келлзом предстояло провести последний день ее жизни.
Пенни застала сестру в хозяйской спальне.
— Я не позволю тебе этого сделать, — сказала она.
— Ты прочла письмо! — выдохнула с возмущением Каролина; она не ожидала от сестры такой низости.
— Конечно, прочла, — нахмурившись подтвердила Пенни. — Как я могла не прочесть его после твоих слов… о том, что ты не можешь сама передать письмо?
— Тогда ты знаешь, что я хочу сделать, — одними губами произнесла Каролина.
— Я знаю, что ты собираешься сделать, но, конечно же, я не позволю тебе осуществить задуманное.
— Вот что, Пенни, — сдержанно проговорила Каролина, — как только я перед всеми заявлю, что я Серебряная Русалка, уже ничего нельзя будет изменить. Ничто не спасет меня. И Робин Тирелл умрет вместе со мной.
— О, ты можешь идти на смерть, если у тебя хватает глупости так поступить, но Робина ты с собой в могилу не утащишь!
Каролина почувствовала, что земля уходит из-под ног.
— Ты хочешь сказать, что любишь Робина?
Господи, как это все усложняет! Она и представить себе не могла…
— Не знаю, что ты подразумеваешь под словом «любовь», но я сделаю все, чтобы спасти Робина.
Каролина прижала ладонь ко лбу.
— Пенни, если я этого не сделаю…
— Тогда под суд пойдет дон Диего. И заслуженно! — напрямик заявила Пенни.
— Неправда! Если бы Робин не топил от имени Келлза английские корабли, мы не оказались бы здесь! Келлз пощадил Робина, потому что я его упросила, и после этого Робин оболгал его…
— Это не он, а его ужасная теща!
— Мне дела нет до того, кто из них это устроил! Из-за него Келлз не мог вернуться в Англию, из-за него Келлз чуть не погиб. Если кто и заслуживает смерти, то это Робин!
— Каролина, успокойся, будь же разумной наконец! Я не против того, чтобы Робин признался в том, что совершил, но не здесь, где ему за это грозит смерть, а на родине, в Англии, где у него есть еще шанс выжить. Здесь его убьют уже за то, что он назвался посланником короля, в действительности не являясь таковым. И ты, кажется, забыла, что дона Диего никто ни в чем не обвиняет!
— Но это случится! — в отчаянии закричала Каролина. — Робин узнает его, как только приглядится!
Немного подумав, Пенни пожала плечами, — вероятно, решила, что это, в конце концов, ее не касается. Каролина предприняла последнюю попытку убедить сестру:
— Пенни, я не желаю Робину зла, я только…
Пенни усмехнулась:
— Причинить Робину зло? Сомневаюсь, что у тебя на это хватит духу. Ты ведь такая чувствительная! Я бы смогла, но ты… Ты хоть представляешь себе, каково это стоять и смотреть, как его повесят? Не сомневаюсь, что тебя заставят посмотреть спектакль до конца!