Рябые, светло-карие глазки Джерарда смерили Бруно тяжелым взглядом.
— Полагаю, он знал вас лучше, чем вы его. Он оставил мне несколько писем — о вашем характере, о своих планах относительно вас.
— Он меня вообще не знал. — Бруно вытащил сигарету и непринужденно уселся.
— Вы ведь ненавидели отца?
— Это он меня ненавидел.
— Вы ошибаетесь. Именно поэтому я и говорю: вы плохо его знали.
Бруно вцепился в подлокотник, взмокшая ладонь скрипнула по лакированному дереву.
— К чему все это? Для чего вы меня тут задерживаете? Моя мать нездорова, и я хотел бы вернуться домой.
— Надеюсь, она скоро поправится. Мне нужно задать ей несколько вопросов. Хорошо бы завтра.
От гнева у Бруно жар прилил к шее. Грядущие несколько недель будут для матери тяжелыми, а Джерард только усугубит ее страдания, потому что он враг им обоим. Бруно встал, набросил на руку сложенный плащ. Джерард не обратил на это никакого внимания и как ни в чем не бывало распорядился:
— А теперь напрягите-ка память. Где вы были и с кем встречались в ночь с четверга на пятницу? В без четверти три вы оставили мать с мистером Темплтоном и мистером Руссо у входа в клуб «Ангел». Куда вы направились?
Бруно вздохнул.
— В «Горячий гамбургер».
— Встретили там кого-нибудь знакомого?
— Я там ни с кем не знаком. Разве что с тамошней кошкой.
— А потом куда?
— В бар «У Кларка» на Третьей авеню.
— С кем-нибудь там виделись?
— Ну да, с барменом.
Джерард улыбнулся.
— А бармен утверждает, что вас не видел.
Бруно помрачнел. Полчаса назад Джерард обошелся без этой детали.
— Ну и что? Он мог не обратить на меня внимания в толпе.
— Вас знают все бармены. И они утверждают, что вас там не было. Как и толпы — откуда ей там взяться в ночь на пятницу, в четвертом часу? Я просто хочу помочь вам вспомнить, Чарльз.
Бруно раздраженно поджал губы.
— Может, я и не был у Кларка. Вообще-то обычно я заглядываю туда выпить последнюю на сон грядущий, но в тот раз мог и еще куда-то пойти. Может, я вообще домой пошел. А наутро мы с матерью много с кем говорили — звонили друзьям попрощаться перед отъездом.
— О, мы их всех непременно допросим. Но давайте по-честному. — Джерард закинул ногу на ногу и принялся сосредоточенно раскуривать сигару. — Неужели вы среди ночи оставили мать и ее друзей, чтобы купить гамбургер и тут же в одиночестве пойти домой?
— Почему бы и нет? Может, я хотел протрезветь.
— Мне нужен менее туманный ответ.
— Слушайте, я был пьян! Так что имею полное право отвечать туманно!
— Меня интересует даже не то, куда вы пошли. Главное, кого из знакомых вы там встретили. Кому вы проговорились, что на следующий день уезжаете в Мэн? Вам самому не кажется подозрительным, что вашего отца убили, как только вы уехали?
— Никого я не встречал. Хотите — допросите всех моих знакомых.
— То есть вы просто бродили один до пяти утра?
— А с чего вы взяли, что я вернулся домой в пять утра?
— Так мне сказал Герберт. Вчера.
Бруно вздохнул.
— Почему же он этого в субботу не вспомнил?
— Ну, я всегда повторяю, что память — штука переменчивая. Вчера человек ничего не помнил, а сегодня вдруг бац — и вспомнил. И вы тоже вспомните. Можете быть свободны, Чарльз. — Джерард небрежно махнул рукой. — Надолго не прощаюсь.
Пару секунд Бруно медлил, подыскивая какой-нибудь хлесткий ответ, но, так ничего и не сочинив, вышел из кабинета. Хлопнуть дверью тоже не удалось, ее задержало встречным потоком воздуха. Бруно прошагал по унылому, обшарпанному коридору «Конфиденциального детективного бюро». Громко стучала пишущая машинка, Бруно слышал ее стук на протяжении всего разговора с Джерардом. Джерард любил ввернуть «мы» по поводу и без повода. И вот они, эти «мы», тюкают по клавишам за дверьми кабинетов. Бруно кивком попрощался с секретаршей мисс Грэм, которая час назад выразила ему свои соболезнования. Час назад он явился сюда в приподнятом расположении духа. Он был твердо намерен не поддаваться на провокации Джерарда. А в результате? Да, шуточки Джерарда в адрес матери гарантированно выводили его из себя. Ну и пусть! Что у этой братии есть против него? Пшик! Какие у них улики? Ложные!
Бруно подумал о Гае и заулыбался. Он ни на секунду не позволил себе даже вспомнить о Гае, когда Джерард донимал его расспросами о ночи на пятницу! Гай и Бруно! Им нет равных! Как бы ему хотелось, чтобы Гай был сейчас рядом. Они взялись бы за руки и послали мир ко всем чертям! Они сделали то, что еще никому не удавалось! Они как два метеора, которые прочертили небо и растворились, а люди таращатся на то место, где только что пылал алый след, и гадают, не разыгралась ли у них фантазия. Вспомнилось стихотворение, которое очень точно выражало его теперешние мысли. Вроде оно даже было у него с собой… Бруно зашел в бар на Уолл-стрит, заказал себе выпить и раскрыл записную книжку. В самом деле, в кармане ее обложки лежал маленький листок, вырванный из сборника поэзии еще в годы колледжа.
Нельзя позволить душам молодым
Зачахнуть, не успев раскрыть себя.
Преступно чад растить, чей взгляд так тускл,
Так туп, безволен, по-коровьи вял.
Их души истощились без мечты,
Они не служат, позабыв богов,
Они не жнут свой скудный урожай
И умирают как безмозглый скот.
Они с Гаем не такие, они не безмозглый скот. И пожнут они щедрый урожай. Бруно с радостью дал бы Гаю денег, если бы тот согласился их принять.
Примерно в то же время на другой день Бруно сидел в шезлонге на террасе своего дома в настроении мирном и безмятежном и находил это новое для себя состояние очень приятным. С утра Джерард явился вынюхивать, но Бруно обошелся с ним спокойно и любезно, позаботился о том, чтобы детектива с помощником накормили обедом, а теперь Джерард убрался восвояси, и Бруно был горд. Он больше не позволит Джерарду вывести себя из равновесия, как накануне, — в гневе легко сболтнуть лишнего. А Джерард, конечно, дурак. Если бы он вел себя повежливее, может, Бруно и согласился бы помочь расследованию… Помочь расследованию? Его разобрал смех. Что за бредовая мысль?
В вышине пела какая-то птаха. Бруно задрал голову. Мать наверняка знает, что это за птица. Он окинул взглядом бурую траву на газоне, белый забор, заросли кизила, на ветвях которого начинали лопаться почки. Сегодня у Бруно проснулся интерес к природе. Только что матери пришел чек на двадцать тысяч. А скоро они получат гораздо более крупную сумму, как только страховщики перестанут тявкать и юристы наконец закончат свою волокиту. За обедом они с матерью обсуждали поездку на Капри, пока гипотетически, но Бруно был уверен, что все сложится. А вечером они пойдут ужинать в свой любимый уютный ресторанчик на выезде из Грейт-Нека. Неудивительно, что интерес к природе возник лишь теперь — Бруно наконец-то стал хозяином травы и деревьев вокруг собственного дома.