— Так-так, — улыбнулась Ася, — рассказывайте, почему мне нельзя знать, где взять живую воду.

— Да нет, дело не в том, что нельзя знать, — сказала Манюня.

— Знать можно, просто Горыныч, Еж и Сева боятся, что ты — такая добрая! — бросишься нам помогать.

— А почему нельзя вам помогать?

— Но ведь цветок-то из-за нас погиб… — всхлипнула Маруся.

— … значит, нам и воду живую доставать, — уткнулась в перламутровый платочек Манюня.

— А если кто-нибудь другой, то волшебство, что ли, не сработает?

— Да все сработает! Просто несправедливо!

Ася шумно выдохнула. Честно говоря, она начинала терять терпение с этими плаксами. Жалко их, конечно, совсем еще крохи. Но как они много плачут!

— Говорите, где ваша вода, — сказала Ася так, чтобы феям стало ясно: спорить бесполезно.

— Ты нам поможешь?!

Уж лучше бы они плакали. Это было тише, чем их радостный визг. Но никто не проснулся.

— Тогда спи, спи спокойно, Асенька, мы тебе красивые радостные сны соткем, мы умеем. А на рассвете мы тебя разбудим и все расскажем.

И опять Асе снилось голубое и розовое, перламутровое, жемчужное, золотое…

Глава 9

Утром ее разбудили не Манюня с Марусей, а Сева. Он сидел на подушке и крохотным деревянным гребешком расчесывал кончик Асиной косы, нетуго заплетенной на ночь. На Севе были шорты на лямках травяного цвета и рубашка в мелкую желто-зеленую клетку.

— Доброе утро, — улыбнулась Ася.

Перламутрово-жемчужно-розово-золотой сон еще дрожал в ней, как вода от брошенного в нее камешка.

— Доброе, — улыбнулся Севка, но какой-то не своей улыбкой. То ли грустный он был, то ли чем-то обеспокоен.

— Что случилось?

— Ася, — серьезно сказал Сева, — зачем ты пообещала девочкам, что достанешь живую воду?

Ася облегченно выдохнула.

Сейчас она объяснит, что гораздо больше несправедливости в том, что за живой водой отправятся такие совершенные малявочки. Но Сева не дал ей сказать.

— Конечно, они теперь надеются. Ждут тебя у родника, восхваляют… Глупые девчонки!

— Да что такого? Достану я эту воду!

— Ася, ты их пожалела, а они даже не предупредили тебя, что это опасно.

За шиворот Асе будто холодную скользкую лягушку засунули. Опасно? Да нет, не может быть! Неужели такие милые феи способны обманом заманить ее в опасное приключение? Потому что сами боятся? Не может быть, Сева что-то напутал.

— Подожди меня на улице. Я сейчас. А то проснется еще кто-нибудь.

Ася опустила Севу через окно на землю, потом быстренько умылась, оделась, косу переплела и вылезла в окно.

Сева забрался на ее ладонь, сел, скрестив ноги, грустный, маленький.

— Ну, что там опасного? Рассказывай.

— Пойдем, Ася, я по дороге расскажу, а то поздно будет. Нам к родниковому цветку надо. Вот и посмотришь, как он распускается.

Ася медленно пошла по дорожке. Гном Сева вздохнул длинно, печально.

— Жалко цветок. Такой красивый. На солнце — жемчужный, при лунном свете — перламутровый. А главное — цветет всегда, каждый день. Он из волшебного семечка. Звезда в августовский звездопад упала, давно еще, лет пять назад, и попала в цветочный горшок. Прижилась там. А из звезды герань выросла. Знаешь, какие сказки девчонки знают! Это их звездная герань научила, у нас на Земле таких не слышал никто… И девчонок жалко. Старый гном очень рассердился.

Сева тяжело вздохнул.

— Знаешь, я бы сам пошел за живой водой. И Еж бы пошел, и Горыныч, ты не думай… Только без толку. Речной царь нам ее не даст. Он уже давно с прапрадедушкой в ссоре. Раньше они такие друзья были, а потом рассорились из-за ерунды. Вот Речной царь всем и говорит, что терпеть нас не может. Он нам назло воды не даст.

— А мне? — живо спросила Ася.

Речной царь! Как интересно!

— Сумеешь ему понравиться — даст, а нет…

— Что?

— У себя оставит. В кувшинку превратит, будешь у него в заводи цвести…

— Шутишь? — с надеждой спросила Ася.

— Да не шучу я!

В Севином голосе послышались слезы. Какое-то время шли молча, потом Сева сказал:

— Если с тобой хоть что-нибудь случится, я… я этих девчонок… я не знаю, что я с ними сделаю!

— Не плачь, Сева… А как можно Речному царю понравиться?

— Не знаю я… Перед ним притворяться бесполезно, он в глубь души смотрит.

На перилах мостика Асю и Севу ждал Горыныч. Он тоже был хмур и серьезен.

— Доброе утро, Ася, — сказал он. — Говорил я тебе, Севка, нельзя наших девчонок наедине с Асей оставлять, обязательно уговорят…

— А где Еж? — спросила Ася.

— Он у солнечных зайчиков на поляне. Он каждое утро с ними играет.

Они спустились в овраг и пошли по ручью. Ася сказала:

— Хватит уже вам ругать Манюню с Марусей. Сами говорите, что Речной царь им живую воду не даст. Значит, надо мне идти.

— Это нечестно, — сказал Горыныч.

— А друзей в беде бросать честно? — И Ася покраснела. — Если мы, конечно, друзья.

— Ася! — укоризненно воскликнули Горыныч и Сева.

Вот и родниковый цветок. На камешке перламутровой и жемчужной искрой сидят Манюня и Маруся. А воды в роднике нет.

Только песок да мелкая галька там, где вчера была ледяная чистая вода.

— Не волнуйся, — сказал Сева, хотя сам волновался, — сейчас он распустится.

Ждали недолго. Вот из-под земли проросла прозрачная струйка родниковой воды, она выгнулась, распрямилась, развернулась лепестком, длинным и округлым. Следом появился еще один. И еще. Один за другим из земли появлялись водяные лепестки, вытягивались, распрямлялись, укладывались по кругу, заполняя собой ямку в песке. В центре среди лепестков горела голубая искра.

— Как красиво, — прошептала Ася.

Родниковый цветок расцвел, успокоилось движение лепестков, только пестик вздрагивал голубой искрой и неслышно бурлил.

Чтобы попасть к Речному царю, нужно научиться дышать под водой. Гномы объяснили Асе, как это можно сделать. Она, поеживаясь, легла на влажную землю, набрала полные легкие воздуха и опустила лицо в родник.

Ледяные иголки впились ей в кожу. Сразу захотелось обратно, на солнышко, но нельзя, надо ждать, пока воздух не кончится. Вдруг Ася испугалась: может быть, гномы только притворяются добрыми, а на самом деле возьмут и утопят ее? Но тут она вспомнила Севкины глаза, и ей стало стыдно. Так стыдно, что даже вода в роднике потеплела.