– Маленьки таки. Красиви, – добавил опять младший.
– И куды вы снаряды покидали? – оживился Середа.
– А ось туды, – показали пальцами одновременно оба и начали опять раздеваться, перед тем как лезть в воду.
Семенов переглянулся с бурятом, махнул рукой и опять стянул с себя одежонку, жестом остановив мальчишек.
Выуженные с речного дна снаряды слегка разочаровали Леху – они были какие-то маленькие, игрушечные словно. Правда, тяжеленькие, аккуратные такие.
– Вот это – другое дело, – радостно заявил артиллерист, заботливо протирая добычу сухой тряпкой.
– Речка тут извилистая, – заметил замерзший Семенов.
– Это ты к чему? – спросил Леха, показывая, что не чурается общения.
– Если передок и уплыл, то недалеко, – сказал замерзший дояр.
– Снарядный ящик поискать стоит. С ним куда все проще будет, опять же снаряды пригодятся, и банник, и пушсало в нем должно быть – утопленницу-то смазать надо побыстрее, подмокла, – согласился Середа.
Леха хотел было ляпнуть, что ничего с пушкой не случится, она железная, потом вовремя прикусил язык.
– Раз надо – поищем! – отозвался дояр и окликнул старательного бурята, который все еще возился в воде, старательно обшаривая уже пустое дно: вдруг еще снаряд-другой найдется…
– Тогда давайте снаряды аккуратно в сидор и портянками переложим, чтоб гильзы не поцарапать-помять, если что.
Упаковались быстро – снарядов немного, да и легкие они.
– Пушку откатим вон туда, – чтоб не воняло. Ты давай на хобот, – кивнул Середа Лехе. Потомок двинул было к стволу, здраво рассудив, что хобот – он впереди, но артиллерист цыкнул на менеджера и указал пальцем в рукоятки на станинах.
Заранее напрягшись, Леха рванул за ручки, поднимая сошники от земли, но вес оказался смешной, и вышло комично с таким гиперрывком. Дюралевые станины оказались. Впрочем, смеяться никто не стал, легонькую пушку без напряги покатили прочь с «дохлой» поляны и припрятали в леске.
С зарядным ящиком тоже повезло: когда уже собрались плюнуть и прекратить поиски, увидели торчаший среди свисавших в речку ивовых веток серый передок, черные рубчатые колеса и, все же долго покорячившись в густоте ветвей, с помощью той же Милки выдернули находку.
Ящик и ящик: зажатый между двух колес, с дышлом. Середа этой находке обрадовался не меньше, чем пушке. Тем более когда проверил ящички в этом коробе, где оказались опять же эти миниатюрные снарядики в изрядном количестве. Леха спрашивать ничего не стал, поостерегся. Понял, зачем эта фигня, когда к зарядному ящику легко пристегнули пушку, и лошадка без напряги потянула все это хозяйство по лесной дорожке.
– Прицел промок, – пожаловался Середа.
– И что?
– Разбирать надо, сушить, а то работать плохо с промокшим. У нас на батарее было такое ЧП, так намучились. Тут, в противотанковой, все-таки попроще – не панорама, а всего-навсего прицельная трубка, но тоже – оптика! – со значением поднял палец Середа.
– И что такого в этой фигульке малипусенькой? – пожал плечами Леха.
Пацанята, шедшие с весьма гордым видом, не сговариваясь, очень мрачными тяжелыми взглядами уставились на сказанувшего хулу в адрес их находки старшину ВВС.
– Ты не понимаешь! Это хоть и маленькая, но уже артиллерия. Ей можно любому пулемету, даже в доте, глотку заткнуть. С километра! «Тюк» в амбразуру – и заткнулся. Любому броневику – хана с одеялом! Из огненного дыма. Большей части танков – каюк с причиндалами на десять метров вокруг! Потому что это – пушка! Авторитет на поле боя! – соловьем запел артиллерист.
– Ишь как обрадовался, – засмеялся Семенов.
– Ну а то ж! Снарядов бы побольше – так мы всех тут в округе построим и научим Родину любить! Вот, к слову, вспомнилось мне… – Но тут Середа обрезал речь на полуслове.
Дояр внимательно поглядел на осекшегося артиллериста, задумчиво покачал головой. Поглядел на старательно курившего бурята. Холодно глянул на менеджера. Леха отвел взгляд, поежился. Пушка почти беззвучно на мягких резиновых шинах катилась по лесу. Тихо было, только почавкивали по лесной дорожке лошадкины копыта.
Доставленное в лагерь орудие вызвало настоящий фурор, набежали все, включая командира отряда – того самого пышноусого дядьку, и его замполита. Середа с легким армейским шиком козырнул и доложил об успехе операции и о том, что на вооружении отряда теперь состоит противотанковая пушка. Тут же под руководством артиллериста пушку сняли с передка и ознакомились с тем, какая она легкая, как ее просто катать, развертывать, раскидывая трубы-станины, и так далее – вплоть до отщелкивания части щита, что делало орудие совсем низеньким по силуэту. Снаряды тоже выложили рядом, и пацанята-проводники получили свою порцию славы, в десятый раз рассказывая, как сложно и трудно было найти в реке уплывшую пушку и этот ящик. Разумеется, нашлись интриганы-завистники – даже и среди парней постарше, которые стали сомневаться, что в речке (про которую они толковали, что там и курица вброд перейдет) так уж сложно было найти эту «гармату», пушку то бишь.
Пацанят защитил сам командир, ехидно заметивший, что пушка – вот она стоит, а кто умный – пусть переплюнет, найдет что получше, в отряде только спасибо скажут. Это вернуло все по местам. Интриганы заткнулись.
А Середа принялся хлопотать над обновой, стараясь смазать ее всю и жалея, что куда-то делся банник, что нет пушечного сала и веретенного масла, что мало ветоши, а есть только масло, слитое с расстрелянного легкового авто. С машины, у которой познакомились с Березкиным и Бендеберей, сняли и слили все, а уже вонявших чехов прикопали по-хитрому, чтоб не нашлись никогда…
К вечеру в лагерь приплелись еще пятнадцать человек – безоружных, голодных и оборванных, словно бомжи какие-то. Пахли они соответственно и вид имели радостный, но пришибленный. Оказалось – разведка нашла партизан из соседнего района. Было их сначала больше, но часть по домам разбежалась. Слухи в отряде распространялись быстро, скоро уже все знали, что одна умная голова из соседнего района успела запасы харчей для партизанского отряда раздать местному населению, отчего собравшиеся мужики и парни, не нашедшие к тому же склада с оружием и боеприпасами (где этот склад, знал человек, не пришедший в пункт сбора по неизвестной причине), в итоге помотались по лесам, как бродяги какие, и вот наконец нарвались на разведку соседей.
Командир только усы приглаживал да крякал недовольно. Впрочем, оказалось, что и хуже может быть – пришедшие рассказали про судьбу другого подобного отряда, который кто-то, наверное, из своих сдал немцам, и ранним утром окружившие лесной лагерь зольдаты взяли всех тепленькими и сонными – то ли партизаны не выставили караулы, то ли часовые просто спали безмятежно.
– Так в лесу и остались лежать, где их перестреляли и покололи, – внушительно сказал командир группке военспецов. Лейтенант хмуро хмыкнул. Остальные понимающе переглянулись. Ясно было, что забот добавилось, и надо спешно этих гражданских строить и учить, потому как иначе придется пропадать ни за понюх табаку. Даже фальшивый старшина ВВС это уже понимал отчетливо, да и привык за время скитания с Семеновым и другими, что постоянно кто-то «на фишке стоит», как говорили бандиты в телебоевиках. Нынешние же называли это более чопорно – «быть в карауле».