Монстр добрался до третьего карниза, ни мгновения не мешкая ради отдыха или обдумывания следующего шага, и прыгнул с узкого скального уступа вверх. Единственный коготь на его левой передней конечности уцепился за один квадратный миллиметр поверхности внизу расселины, и зверь, продемонстрировав свою брутальную силу, подтянулся на одной лапе и втиснулся в желоб.
Итан встретился взглядом с монстром, начавшим подниматься, используя для этого столь незначительные выступы, что Итан их попросту игнорировал, и притом по меньшей мере вдвое быстрее, чем под силу Итану.
Не осталось ничего, как продолжить карабкаться вверх.
Он одолел еще пять футов.
Десять.
Монстр был уже в двадцати пяти футах – настолько близко, что Итан видел розовую пульсацию его массивного сердца, скрытого под кожей, будто за толстым матовым стеклом.
Еще десять футов – и расселина вывела к гладкой, вертикальной, устрашающей стене.
Ближе к верху опоры для рук выглядели лучше, а если продолжить восхождение враспор, глазом не успеешь моргнуть, как эта тварь уже настигнет его.
Итан начал перехватывать руками, буквально пробежав последние десять футов по вертикали.
Уже у самого верха одна из зацепок подалась, и он чуть не потерял равновесие.
Удержался в самый последний момент.
Почувствовал ветер, врывающийся в желоб.
Заметил что-то, бликующее на солнце, прямо над собой.
Оцепенел.
Посмотрел вниз.
Он едва не прошляпил спасительный шанс.
Монстр был уже в пятнадцати футах, еще два следовали за ним вплотную уже в расселине, и тут Итан потянулся вниз, к находящейся на расстоянии вытянутой руки расшатанной зацепке, едва не стоившей ему жизни.
Выломал кусок скалы из его гнезда и поднял над головой.
Камень оказался с кулак, даже больше, чем думал Итан, – два фунта гранита с прослойками кварца.
Расклинив тело между стенами желоба, он прицелился и метнул камень вниз.
Камень попал твари ровнехонько в центр морды в тот самый миг, когда она потянулась к новой зацепке.
Хватка ее разжалась.
И она рухнула вниз по желобу.
Царапая когтями по скале.
Скорость ее была чересчур высока, чтобы удержаться.
Тварь налетела на следующую с такой скоростью, что сбила ее, и они вдвоем рухнули на третью, а потом все три верещали две долгие секунды, вылетев из расселины, отскочив от третьего карниза и устремившись к камням внизу, где врезались в землю путаницей изломанных конечностей и разбитых черепов.
Итан выбрался из желоба, щурясь от ослепительного сверкания – теперь всего в паре футов над головой.
От дна ущелья его отделяло не меньше сотни футов. Желудок скрутило тошнотой. Со своего нового наблюдательного пункта он теперь увидел, что противоположная стена возносится еще на пятьсот или шестьсот футов, оканчиваясь бритвенно-острым гребнем, который и сам по себе выглядел непреодолимым.
Если эта стена такая же, вполне можно бросаться вниз прямо сейчас, потому что его не хватит еще на одну сотню футов, не говоря уж о пяти сотнях.
Две твари, оставшиеся на стене, ощерились на него, лязгая зубами в бессильной ярости. Вместо того чтобы вслед за другими двинуться по желобу, они полезли вдоль расселины, по одной с каждой стороны – путь более медленный, зато они все еще живы и уже в тридцати футах ниже Итана.
Потянувшись вверх, он схватился за уступ под сверкающим металлом, уперся обоими локтями в самую широкую скальную полку из попадавшихся и подтянулся, практически уткнувшись лицом в стальную решетку вентиляции, выступающую над скалой на несколько дюймов – квадратную, примерно двадцати четырех дюймов шириной, а прямо за ней вращались против часовой стрелки лопасти вентилятора.
Когти цокнули по скале под ним.
Итан ухватился за решетку по бокам и потянул.
Та, крепко приваренная к вентиляционной трубе, даже не шелохнулась.
Встав на карнизе, Итан шарил ладонями по поверхности стены, пока не наткнулся на то, что искал, – большой, двадцатифунтовый клин гранита, будто нацеленный на падение.
Подняв его, грохнул им по решетке вдоль стыка с трубой.
Шов лопнул, верхний левый угол решетки отскочил.
Твари уже были в десяти футах под ним – настолько близко, что на него пахнуло гнилостным духом их прошлой добычи, будто неким дикарским одеколоном.
Он снова поднял камень, с сокрушительной мощью обрушив его на правый угол.
Решетка отлетела, с лязгом закувыркавшись вниз вдоль скалы, по пути отлетев от выступа и едва не ударив одну из бестий.
Теперь от темноты вентиляционной шахты Итана отделяли лишь вращающиеся лопасти вентилятора воздухозаборника.
Ахнув по ним камнем, он резко остановил вращение лопастей.
Три крепких удара совсем отделили винт от оси, и Итан, ухватившись за лопасти, с размаху швырнул его со скалы.
Снова подхватив камень, поднял его повыше и обрушил на ближайшую тварь, как только ее когти уцепились за карниз.
Та с верещанием полетела в пропасть.
Ее товарка, взглядом проводив ее до земли, снова подняла глаза на Итана.
– Ты следующая, – с усмешкой бросил он.
Зверюга разглядывала его, склонив голову набок, словно понимала или, по меньшей мере, хотела понять его. Она прильнула к скале чуть ниже уступа, буквально на расстоянии вытянутой руки. Итан ждал, когда бестия сделает ход, но она удерживала позицию.
Развернувшись, Итан обшарил скальную стену в пределах досягаемости на предмет еще одного плохо держащегося осколка, но остался с пустыми руками.
Когда он обернулся, чудовище все еще висело на стене.
Прочно там обосновавшись.
Итан прикинул, не забраться ли повыше, пока не удастся отыскать другой приличный камень.
Скверная идея. Чтобы вернуться на этот карниз, придется сползать вниз.
Присев на корточки, Итан расшнуровал левый ботинок, стащил его с ноги, а затем проделал то же самое с правым.
Подержал на весу – не столь солидно, как камень, но, пожалуй, сгодится. Взяв ботинок за каблук, разыграл выразительную пантомиму, отводя руку назад и глядя чудищу прямо в бельма глаз.
– Ты ведь знаешь, что будет, не так ли?
Итан изобразил бросок.
Тварь не отшатнулась, сорвавшись со скалы, как он надеялся, а только плотнее прижалась к стене.
Следующий бросок был уже не ложным, но Итан вложил в него столько сил, что ботинок пролетел у твари над головой, без помех полетев на дно ущелья.