– Здесь нормально.
Джордж принялся листать альбомы Суитгамской средней школы. Рассматривал фото одно за другим: девушки с начесами и накрашенными губами; девушки, глядевшие вполоборота через плечико; девушки с угрями, скрытыми под толстым слоем косметики; девочки с крестиками поверх блузок; девушки, которым фотограф велел чуть приподнять подбородок; девушки, подававшие надежды, и девушки, выглядевшие так, будто все светлое осталось в прошлом. Вперемежку с оцепенелыми юношами: некоторые были красивы; большинство – нет, но почти все с угловой стрижкой и пустыми глазами. Джордж изучил и другие снимки: черно-белые клубные и спортивные, с кружков, со школьных вечеров, все коллективные фото, где могла затеряться его Одри. Он перелистывал страницу за страницей, пока не заныл кончик пальца. Отдельно мелькали многие ее черты: прическа Мэри Стефанополис; профиль брюнетки, что рисовала стенгазету; линия губ и длинные ноги у девушки из команды по плаванию – но все это была не она.
– Еще есть? – спросил Джордж у детектива Чалфента, который теперь, стоя, в бифокальных очках, изучал содержимое папки из манильской бумаги.
– Нет. Хватит. Переживаю за твое зрение.
Он вдруг подошел сзади, положил лапищу на левое плечо Джорджа и сжал. Джордж, потомок бесстрастных мужчин, нашел этот жест обескураживающим – и одновременно невыносимо приятным.
– Расскажешь о подруге? Какая она была?
Джордж выложил свою историю и осознал, пока говорил, насколько заурядны были их отношения. Познакомились на пирушке. Она ему понравилась. Он приглянулся ей. Обрядовый танец, что исполнял миллион первокурсников со всего земного шара.
– Я так и не заподозрил, что она не та, за кого себя выдает. Она не очень охотно говорила о прошлом, но я думал, ей просто не хотелось. Не все это любят.
– А о чем ей нравилось говорить?
– Она расспрашивала обо мне, моем городе, родителях. Мы обсуждали фильмы и книги, сплетничали об общих друзьях. Она не любила Флориду. Назвала ее мерзкой и провинциальной.
– А твой город был не такой?
– Очевидно, нет. Я прибыл из городка небольшого и вполне зажиточного. Никогда не задумывался об этом, но ей нравились мои рассказы.
– Чем еще она интересовалась?
– Она была умна. Сказала, что хочет специализироваться по политологии и дополнительно – по английскому. Собиралась стать юристом.
– Училась хорошо?
– На «отлично».
Детектив Чалфент вернулся за стол, поставил ногу на стул и начал перешнуровывать ботинки.
– Надолго к нам? В Суитгам?
– Теперь, наверное, задержусь. Пока не выясню, что произошло.
– Ладно. – Чалфент вручил ему визитку. – В мотеле остановился, если не ошибаюсь? Будем на связи.
Синее небо покрылось шахматным узором легких облаков – разрозненных ватных шариков. Под «дворниками» оказалась записка – листок разлинованной бумаги, вырванный из блокнота. Лиловыми чернилами нацарапали семизначный телефонный номер – и все.
Джордж аккуратно сложил бумажку и сунул в карман. Почерк не похож на Одри, но он не мог поручиться, что писала не она.
По дороге в мотель – поездка затянулась, он угодил в час пик, когда по домам разъезжались работники томатной фермы, – Джордж испытал воодушевление не только потому, что девушка, которую он знал, могла быть жива, но и от участия в деле намного загадочнее, чем можно было мечтать. Скучные будни Мазер-колледжа и родного пригорода отступали в прозаично-серое прошлое.
Он завел «бьюик» на парковку торговца автомобилями и оставил машину. Дэн Томпсон предложил ему холодного пивка и такое же дельце на завтра. Джордж ответил, что утром, скорее всего, появится снова, и отказался от пива – не потому, что не хотел, а просто счел лишним задерживаться в конторе, пропахшей табаком и лизолом. Ему нужно было позвонить.
Джордж немного замешкался, отпирая дверь. Замок слегка заело, и он выругался – достаточно громко, чтобы не сразу заметить, как позади распахнулась и захлопнулась дверца машины. Но кое-что уловил – неминуемую опасность за долю секунды до того, как его с силой толкнули на пол гостиничного номера.
Ланч тянулся бесконечно.
За время, ушедшее на то, чтобы войти в ресторан, назвать официантке имя и сесть за столик возле окна, который сбивал с толку своим ослепительным блеском, Джордж решил: признаться Айрин в том, что человек, ударивший ее по лицу, на самом деле послал весточку ему, – немыслимо. Это только взбудоражит ее, ему придется рассказать все, и она окажется в еще большей опасности. Он собирался перекусить чем-нибудь простеньким и приятным и отдохнуть от трудов остаток дня. Но что потом? Если удастся разыскать Лиану или человека, притворявшегося Донни Дженксом, а то и вернуться в коттедж в Нью-Эссексе, то Айрин должна держаться подальше от этих дел.
Аппетит вдруг пропал, но Джордж, как и хотел, заказал бурито с говядиной, ром и колу. Он ухитрился съесть половину, хотя желудок, казалось, съежился до размера сморщенного лимона. Джордж расспросил Айрин, стремясь убедиться, что человек, назвавшийся Донни Дженксом, был жилистым коротышкой с серыми зубами, а не тучным работником Маклина. Ее описание развеяло все сомнения. На нее напал тот же, кто встретился Джорджу в Нью-Эссексе. Айрин была странно спокойна, словно наконец узрела изнанку городской жизни – и та оказалась не такой уж скверной. Очевидно, инцидент успел превратиться в забавный анекдот, из тех, что пересказывают за коктейлями и на кухне в офисе. Чем больше она об этом говорила, тем явственнее ощущал Джордж испарину на лбу.
– У тебя неважный вид, – заметила Айрин.
– Просто беспокоюсь за тебя.
– Честно говоря, не думаю, что увижу его снова. Кажется, он сделал со мной именно то, что хотел, – ударил и представился. Лежа на мостовой, первое, что я подумала: «Пусть просто убьет, не насилуя!» Разве не кошмар? И это была не паника, а здравое рассуждение. Тупое убийство лучше, насилия мне не пережить. Подумала о тебе. Сперва о маме, конечно, а потом о тебе. Стало интересно: что ты сделаешь, когда узнаешь о моей смерти. Странно, правда? Передумала все это за пять секунд – а он берет и отчаливает. Мне будто даровали дополнительный срок. Что это ты пьешь? Ром и колу? Я, может, выпью «маргариту».
Джордж огляделся в поисках неуловимой официантки.
– Серьезно, ты неважно выглядишь. Давно был у врача?
– С похмелья – ни разу.
– Похмелье в понедельник. Я и не спросила, как прошел твой уик-энд.
– Все как в тумане. Послушай, мне и правда нехорошо. Наверно, отравился у Тедди кальмарами. Ты не против на этом прерваться?