Вся жизнь прошла в этом районе. Страшное дело.
Было поздно, но почти светло. Потом стало быстро темнеть – туча закрыла небо, и всё-таки четверть двенадцатого.
На Новослободской было шумно и людно. Филиппов с удовольствием смотрел на молодых парней и девчонок, как они идут в обнимку, пьют пиво и свободно себя чувствуют.
Он долго стоял на светофоре у Лесной. Перешел на зеленый свет.
На углу был магазин со странным названием «Палантир». Давным-давно здесь был универмаг «Молодость».
– Молодость, где ж ты, молодость… – промурлыкал Филиппов.
В витринах висели громадные люстры с ценниками. Пригляделся – люстры стоили по полтораста тысяч, а одна, с розовыми стеклянными цветами, вообще полмиллиона рублей.
– Совсем с ума сошли! – засмеялся он.
Этот кусок улицы был совершенно пуст. У арки, которая вела к проходной Бутырской тюрьмы, стоял микроавтобус с надписью «срочная юридическая консультация». Филиппов помотал головой и пошел дальше.
Из подъезда следующего дома вышли двое, встали на тротуаре. Менты в штатском, Филиппов сразу понял.
– Ваши документы! – мент заступил дорогу и показал свою корочку.
Филиппов вытащил паспорт. Паспорт был очень хороший, с московской регистрацией. Мент пролистал его, спрятал в карман и сказал:
– Пройдемте. Понятым будете.
Филиппов вздохнул и сказал, что можно было просто попросить.
– Просто никто не хочет, – сказал второй мент. – Ну, ладно. Мы вас просим.
Филиппов солидно выглядел: костюм, очки, седая бородка.
– Пожалуйста, пожалуйста, – сказал менту Филиппов.
В комнате обыскивали мужчину лет сорока. На столе лежали пачки денег, травматика. Потрошили сумку. В углу сидела еще одна понятая, по виду продавщица из киоска.
– Вот, – сказал дознаватель и показал плоскую коробочку.
– Подкинули! – крикнул мужчина.
Филиппов узнал его; двадцать лет назад он был похудее, конечно. Но как был мелкотой, сявкой, так и остался. Не жалко. Он посмотрел в окно. Там был темный двор, и не верилось, что в ста шагах веселая ночная Москва.
– Подпишите, – сказал мент.
Филиппов подписал.
– Благодарю, – сказал мент, отдавая паспорт.
– Пожалуйста, пожалуйста, – улыбнулся Филиппов. – Обращайтесь!
Выйдя наружу, он пошел дальше, но потом свернул в Угловой переулок, прошел его насквозь, поймал такси, доехал до Белорусского вокзала, купил билет на экспресс до «Шереметьево».
Бумажник был с собой, остальное неважно.
Утром улетел в Калининград и больше в Москву не ездил.
Кармен-сюита
Хочется сочинить сюжет для оперы.
Например, такой.
Дон Хозе, отсидев срок, возвращается в родной город.
На площади он встречает свою бывшую невесту Микаэлу. Она красива и пышно одета. Ее сопровождают Фраскита и Мерседес; они заискивают перед ней.
Хозе полон раскаяния. Он просит у нее прощения за горе, которое он ей причинил, связавшись с Кармен и разорвав помолвку.
Микаэла насмешливо отвечает, что даже благодарна ему. После его ареста она вышла замуж за капитана Цунигу и прибрала к рукам сигарную фабрику и всю табачную торговлю в городе.
Она дает Хозе несколько золотых и просит больше ее не беспокоить.
В гостиничном ресторане Хозе встречает Цунигу. Тот рассказывает, что оказался под каблуком у Микаэлы, оборотистой и злой бабы. Ругает ее.
Хозе вступается за свою бывшую невесту и вызывает Цунигу на дуэль. Тот говорит, что нужны секунданты. Забежавшая в ресторан Фраскита зовет Данкайро и Ремендадо. Бывшие контрабандисты, они стали полицейскими. Они хором убеждают Хозе, что это глупо вызывать на дуэль мужа бывшей невесты.
Ресторан пустеет.
Задержавшийся у стойки Данкайро говорит, что в городе жить скучно, и даже веселая Кармен уже не та.
– Кармен? – изумлен Хозе. – Ведь я ее убил!
– Ей сделали операцию, – отвечает тот. – Она выжила. Но теперь уже не танцует. Она торгует в табачном киоске.
Наутро Хозе идет за сигаретами. Он издалека видит Кармен, как она отпирает киоск. Боже, как она изменилась! Располневшая, седая, печальная.
Она оборачивается и узнает его. Старая любовь пронзает ее сердце. Она обнимает Хозе, умоляет простить ее, говорит, что прощает ему тот удар кинжалом. В душе у Хозе просыпаются воспоминания. Кармен предлагает ему жить у нее в доме, и он готов пойти с нею.
Тут на площади появляется Микаэла в сопровождении Эскамильо. Он, как председатель городского общества защиты животных, просит у богачки Микаэлы благотворительный взнос. Он флиртует с ней, целует ей руки, она воркует в ответ.
Хозе смотрит то на Кармен, то на Микаэлу.
Микаэла кажется ему гораздо красивей. Он возмущен, что Эскамильо опять отнимает у него любимую женщину, правда – другую. Он вынимает нож, но Кармен выбивает его у Хозе из рук.
– Ты мой! – говорит она и обращается к Микаэле: – Сеньора, позвольте мне начать торговлю на час позже, я провожу моего жениха к себе в дом, он приехал издалека, сеньора.
– Хорошо, – говорит Микаэла. – А ты за это поработаешь до восьми вечера.
– Да, сеньора, – кланяется Кармен и берет Хозе за руку.
– Нет! – восклицает Хозе. – Прочь, цыганка! Я люблю ее! – и бросается на колени перед Микаэлой.
Кармен хватает с земли нож, вонзает его в шею Хозе.
– Полиция! – кричат Микаэла и Эскамильо.
Появляются Ремендадо и Данкайро.
– О, что же будет со мною? – рыдает Кармен.
Микаэла обнимает ее и говорит ей и одновременно полицейским:
– Оформим как необходимую оборону.
В смысле – не говорит, а поет.
слова и смыслы
Один молодой человек стоял перед письменным столом.
Стол был придвинут к окну. Комната была маленькая. Еще там была кровать, желтый старенький шкаф и кусочек ковра на линолеумном полу.
Дело было после обеда.
Дело было в одном не очень далеком, но теперь уже заграничном городе – случается ведь такое, когда наши города вдруг становятся иностранными, – но ничего особенного, кстати. Примерно полвека назад это происходило в Британской империи, а в Средние века вообще было обычным делом.
Что-то я отвлекся. О чем это я?…