– Что разъяснилось? – переспросила Уна.
– Истинная причина поветрия – а стало быть, и средство к спасенью. Марс, благородный воин, сражался за нас до конца. Он хоть и не отличался особым могуществом (почему я сперва и не принял его в расчет), зато постоянством превосходил остальные светила. Иначе говоря, он был виден на небе – пусть ненадолго – каждую ночь в течение целого года. И вот его очищающее, огненное влияние простерлось до самого царства холодной Луны и умертвило трех подвластных ей тварей прямо под носом у их госпожи. Доводилось мне и прежде наблюдать, как Марс, прикрывшись щитом, издалека наносил удары своей ненавистнице, но впервые на моей памяти он разил столь метко!
– Я ничего не понимаю, – пожаловалась Уна. – Вы хотите сказать, что Марс убил этих крыс из ненависти к Луне?
– Ну, это-то ясно как день, – отозвался мистер Калпепер. – И более того! Почему болезнь обошла стороною дом кузнеца? Потому что, повторяю, кузнечному ремеслу покровительствует Марс, и он строго следит, чтобы в кузнях и вокруг них не заводились мелкие твари, коими правит Луна. Но значит ли это, что доблестный Марс готов спускаться на землю и ловить мышей ради нашего с вами спасенья? Нет уж, как говорится, много чести! Вот вам и смысл давешней огненнохвостой кометы:
«Бейте и жгите тварей, что служат Луне, ибо в них – корень вашего злосчастья! Я указал вам путь, а дальше действуйте сами».
– Неужели Марс так прямо и сказал? – прошептала Уна.
– Он и больше сказал – для того, кто умеет слушать. Во всяком случае, он дал мне понять, что заразу разносят именно эти твари, а виновница наших бедствий – сама госпожа Луна. И уже мое собственное скудное разумение подсказало мне остальное. Я, Ник Калпепер, был теперь в ответе за всех жителей деревни. Но я знал: Провидение на моей стороне и нельзя терять ни минуты.
Я ворвался на Хитрэмово поле посреди богослужения.
«Эврика, добрые люди! – выкрикнул я и бросил наземь дохлую крысу, найденную на мельнице. – Вот он, ваш подлинный враг: звезды открыли мне его имя!»
«Ты помешал молитве», – строго сказал мне Джек. Его усталое лицо серебристо белело во мраке.
«Всему на свете свое время, – возразил я. – Хотите сладить с чумой – хватайте и убивайте крыс!»
«О безумец! несчастный безумец!» – ломая в отчаяньи руки, воскликнул Джек.
Тут какой-то малый высунулся из ближайшей канавы и закричал, что лучше уж сойти с ума и умереть гоняясь за крысами, чем лежа на холодной земле и слушая проповеди. Его соседи засмеялись было и повеселели, но Джек Маргет бросился вдруг на колени и в непомерной гордыне взмолился, чтобы Господь сподобил его умереть для спасения своего народа. Глядя на это, все снова впали в меланхолию.
«Никудышный ты пастырь, Джек, – говорю я ему. – Возьми-ка лучше дубину, да прежде чем помирать, прикончи парочку крыс для спасения своего народа».
«Да, да, – подхватил Джек, – возьми дубину. Лупи дубиной народ крысиный…» – и он повторил это раз десять, словно малое дитя, что вызвало у остальных внезапный приступ неудержимого хохота, именуемый, как я уже разъяснял, истерическим припадком. По крайней мере, смех немного согрел их кровь в этот послеполуночный час, когда пламень жизни в человеке теплится всего слабее… Говорю вам, всему на свете свое время, и плох тот лекарь, что не умеет этим воспользоваться. А-кхем!
Словом, я таки уговорил и хворых, и здоровых взяться за палки и пойти войной на всех деревенских крыс. И заметьте, искусный лекарь ничего не делает без причины (как это может показаться непосвященным).
Imprimis, или во-первых, сама по себе эта своеобразная охота развлекла их и вывела из меланхолии. Страдалец Иов и тот позабыл бы сетовать на судьбу и расчесывать свои язвы, выгоняй он при этом крыс из-под стога сена. Secundo, то есть во-вторых, от долгой беготни и энергических движений тела́ их подверглись обильной транспирации: проще говоря, они хорошенько пропотели, избавившись таким образом от излишка черной желчи – первопричины многих недугов. И в-третьих, когда мы сжигали убитых крыс, я посыпал хворост порошком серы, произведя тем самым очищающее окуривание всех собравшихся. Проделай я это раньше и с каждым в отдельности, меня бы, пожалуй, зачислили в колдуны.
Да, и к тому же мы вычистили, выжгли и побелили с добрую сотню помойных ям, сточных колодцев и никогда не мытых закутков во всех деревенских домах и пристройках. При этом, по счастливой случайности (заметьте, что Марс в те дни противостоял Венере!), сгорела дотла та самая лавка, где торговали зерном. Что поделаешь, коли Марс не выносит Венеру… Уилл Ноукс, шорник, охотился там за крысами и уронил на солому зажженный фонарь.
– А не поднес ли ты перед тем Уиллу Ноуксу своего целебного напитка? – прищурился Пак.
– Стаканчик-другой, не больше. Так вот, когда мы перебили всех крыс, я набрал в кузнице золы с окалиной и древесным углем, добавил пережженной земли с кирпичного завода (кирпичному делу, как я полагаю, тоже покровительствует Марс) – и собственноручно, при помощи железной кочерги, затолкал понемногу этой смеси во все крысиные ходы и норы, а также под половицы каждого дома. Хвостатые прислужники Луны ненавидят все, что побывало в руках чистоплотного Марса! Крысы, например, никогда не грызут железо.
– Ну, а как перенес лечение заика Джек? – поинтересовался Пак.
– Он выгнал из себя меланхолию вместе с потом, но схватил при этом простуду и кашель, и я исцелил его, приготовив обычный для таких случаев электуарий – лекарственную кашицу. Весьма примечательно к тому же (будь здесь мои коллеги-ученые, они бы с этим согласились), что пагубная сущность чумы, прежде чем испариться из тела, трансформировалась – или перевоплотилась – в жестокий насморк, хрипоту в горле и закладывание груди. Любая книга по астрологии откроет вам, о добрые люди, какие именно небесные светила влияют на голову, грудь и горло. И тогда мрак невежества, окутывающий вас… кхем… рассеется.
Во всяком случае, чума как таковая на этом прекратилась, и с того самого дня, как Марс указал мне путь к спасению, мы потеряли всего троих. Да и те заразились раньше!
И он торжествующе откашлялся – будто в трубу протрубил.
– Я все-таки доказал это! – воскликнул он. – Теперь вы видите, что применяя священную астрологию и неустанно допытываясь до истинной сути явлений, мудрец и мыслитель – если с толком выберет время – способен совладать и с чумой.
– Гм! – отозвался Пак. – А по мне, так простая душа…
– Простая душа! Это ты про меня? – возмутился мистер Калпепер.
– Да, простая душа и отважное сердце, и вдобавок ослиное упрямство и непомерная спесь – вот что сильнее всех звезд и планет на свете! Ты и в самом деле спас всю деревню, Ник.
– Это я-то упрям? Это я-то спесив? Да я им сразу сказал: не я, мол, ваш благодетель. Хвала Всевышнему и священной астрологии! А ты несешь такой же вздор, как этот слезливый осел Джек Маргет в своей проповеди. Я слушал его перед тем, как отправиться в Лондон, к моим больным в лазарете святой Марии.