– Яда или наркоты в нем нет, – сказал я.
– Тогда сам отпей.
Я вздохнул.
– Ты утратила доверие ко мне, и за это я прошу у тебя прощения.
Я взял у нее бокал с шампанским, поднес к губам и осушил. Потом снова наполнил его и отдал ей. Она медленно кивнула и отпила глоток. Потом – следует отдать ей должное – подмигнула мне.
– У проституток тоже, знаешь ли, имеются чувства.
Я улыбнулся.
– Это не потому, что я считаю тебя недостойной хорошего отношения и обращения. Совсем не потому. Если тебе от этого станет легче, скажу, что ты единственный человек, которому я когда-либо предлагал заплатить за избиение.
Лорин рассмеялась – легко, радостно, весело. После чего – в первый раз после того, как сбежала от меня – продемонстрировала, что ей действительно стало легко.
– А почему ты, черт тебя возьми, решил, что мне от этого станет легче? – спросила она.
Я тоже засмеялся.
– Извини, Лорин. Ты права. Я просто поспешил со своими оценками в отношении тебя. А теперь еще больше порчу дело, пытаясь это обсуждать. Вот вам сюрпризец: я не слишком умею обращаться с женщинами.
– Ха, ты так считаешь? – Она улыбнулась.
– Вот теперь ты знаешь, почему мне приходится платить за секс.
– За интимные отношения, – сказала Лорин.
– Ага.
– За выбор, – сказала она.
– Именно так и есть, – сказал я. – Или так оно должно быть.
Она чуть кивнула, словно подтверждая какую-то собственную мысль. Потом разделась и помогла раздеться мне. Потом она делала мне все то, что делала мне Джанет все те годы назад, то, что теперь она, несомненно, каждую ночь делает Кену Чапмену. Совершенно бесплатно.
После всего этого Лорин обняла меня и поцеловала в щеку.
– Только из чистого интереса спрашиваю, – сказала она. – Сколько бы ты все же заплатил мне за битье?
– Как я вижу, тебе на этот раз повезло больше, раз ты меня нашел, – сказал Джозеф Де Мео и просиял улыбкой, вполне неискренней, в этом я был совершенно уверен. Была суббота, и мы находились на участке Джорджа Вашингтона кладбища Холливуд-Хиллз недалеко от Гриффит-Парка. Де Мео стоял на площадке лестницы над тротуаром рядом со сложенной из плитняка стеной, за которой располагалась могила Бастера Китона [17] . На нем был черный костюм и шелковая рубашка бледно-лилового оттенка, вся застегнутая, до самого воротничка, до самого галстука. С обеих сторон Де Мео окружали двое бандюганов с мертвыми глазами, чьи скверно сидящие костюмы едва могли скрыть их мощную мускулатуру.
– Твои мальчики, кажется, не очень комфортабельно себя чувствуют, – заметил я. – Надеюсь, это не из-за меня они влезли в свои роскошные костюмы.
– Только не надо насмехаться, – сказал Де Мео. – Мы тут все друзья.
– Да неужто? – осведомился я у бандюганов.
Мы с ними с минуту рассматривали друг друга, стараясь определить, кто кого может завалить, если до этого дойдет дело, и как это проделать получше. Этих парней я лично не знал, но хорошо знал этот тип крутых парней. От них так и разило насилием, как перегаром от алкаша.
Джозеф Де Мео похихикал и спустился по ступенькам ко мне.
– Пошли со мной, – сказал он и прошел мимо, так и не пожав мне руку.
Я остался стоять на месте. Мне было неудобно идти рядом с ним – это означало повернуться спиной к его бандюгам. Де Мео опять захихикал и сказал:
– Ты о них не беспокойся. Они будут следовать на уважительном расстоянии от нас. Точно так же, как твой гигант, – добавил он.
Его замечание меня буквально потрясло. Куинн был моим единственным ресурсом, единственной поддержкой, и это означало, что мы с ним сейчас все равно что мертвецы. Если только мне не удастся убедить Де Мео, что у меня имеется и другое прикрытие. А пока что мне было необходимо демонстрировать полную уверенность в себе.
– Большой-то он большой, – сказал я, – только немногие в силах с ним справиться. Разве что если он заснет…
– У меня все равно преимущество, раз я сам выбрал место встречи, – сказал Де Мео.
– Кстати, о месте встречи, – сказал я. – Откуда это у тебя такая страсть встречаться на кладбищах? В прошлый раз это было в Инглвуд-парк, у могилы Джеймса Джеффриса [18] . А сейчас – в Холливуд-Хиллз, у могилы Бастера Китона.
– Я встречаюсь с людьми в местах, которые считаю самыми подходящими. Если бы ты был художник, я бы встретился с тобой в какой-нибудь галерее или в музее искусств.
– А где ты встречаешься с Гарретом Ангером? На съездах торговцев липовыми средствами от всех болезней?
Район Форест-Лаун в Холливуд-Хиллз – это оазис, со всех сторон окруженный шоссе с очень оживленным движением. Хотя студии компаний «Дисней», «Юниверсал» и «Уорнер Бразерс» располагаются всего в нескольких минутах ходьбы отсюда, это огромное пространство обладает собственной прелестью и красотой, которая обеспечивает ему изолированность от остального мира и полное спокойствие. Оно не слишком забито всякими там мавзолеями, так что отсюда открывается чудный пейзаж, вид на мягко поднимающиеся и опускающиеся холмы, на заросшие травой луга и на ярко-белые скульптурные группы.
Де Мео вдруг резко остановился и положил руку мне на плечо, и я от неожиданности чуть из кожи вон не выскочил. Я вывернулся из-под его руки, отпрыгнул и принял защитную стойку. Тут же обшарил глазами все пространство вокруг, желая убедиться, что бандюги находятся там, где и должны быть. Там они и находились, но успели достать стволы и теперь ожидали любого моего дерганья или сигнала от Де Мео. Я не имел понятия, где сейчас Куинн, но полагал, что он торчит там, где надо, чтобы обеспечить мою безопасность. Де Мео, кажется, не заметил моих прыжков, он сосредоточенно смотрел на что-то перед нами.
– Ты только погляди на это, – прошептал он.
Я попытался заставить себя расслабиться. Повернул голову и проследил за его взглядом, но ничего не разглядел, а он все еще пялился на что-то.
– Что там, птица какая-то? – спросил я. Это было единственное живое существо, которое я мог рассмотреть перед ним.
– Не просто какая-то птица, – прошептал он в ответ. – А танагра! Западно-американская танагра!
Когда я так заведусь, то готов убивать или быть убитым. Я хочу убить или быть убитым. Мне было трудно сосредоточиться и рассмотреть эту птицу. Я снова оглянулся назад. Выражение лиц бандюганов никогда не менялось, но их пушки, по крайней мере, были сейчас засунуты в кобуры. И мне на секунду стало даже жалко их – приспичило же им охранять такого босса, безмозглого, как пустой орех. Я справился с дыханием, успокоился и сказал: