Рано утром Хардин отвозит Триш в аэропорт, и я просыпаюсь, когда он возвращается. Я слышу, как он сбрасывает вещи на пол, а затем залезает в кровать в одних «боксерах» и обнимает меня. Я все еще немного сержусь на него из-за нашего последнего разговора, но мне все равно хочется согреть его холодные руки – мне не хватало его объятий.
– Завтра мне уже на работу, – говорю я спустя несколько минут, хотя не уверена, уснул ли он.
– Я помню, – отвечает он.
– Уже соскучилась по «Вэнс».
– Серьезно?
– Да, мне там нравится, и я была в отпуске целую неделю. Скучаю по работе.
– Ну ты и трудяга, – смеется он, и хотя я не вижу его лица, я точно знаю, что сейчас он закатывает глаза.
Я неосознанно делаю то же самое.
– Извини уж, что мне в отличие от тебя нравится моя работа.
– Она мне нравится, и я раньше занимался тем же, чем и ты. Просто я захотел делать кое-что поинтереснее, – хвастается он.
– Тебе нравится новая работа только потому, что ты можешь работать дома?
– Да, это главная причина.
– А есть другие?
– Мне казалось, люди считали, что меня взяли туда только из-за Вэнса.
Это для меня не такое уж открытие, но я не ожидала от него такого честного ответа. Я думала, он скажет, что работа была просто отстой и жутко его бесила.
– Ты правда уверен, что в офисе так про тебя думали? – Я переворачиваюсь на спину, и Хардин приподнимается на локте, чтобы взглянуть мне в глаза.
– Не знаю. Вслух об этом никто не говорил, но я чувствовал, что они об этом думают. Особенно когда он взял меня на постоянное место, а не просто стажером.
– Он расстроился, когда ты нашел другую работу?
Он улыбается, и в полумраке спальни эта улыбка кажется еще более красивой.
– Нет, вряд ли. Сотрудники все равно постоянно жаловались на мое предположительно неуважительное к ним отношение.
– Предположительно? – поддразнивая, переспрашиваю я.
Он гладит меня по щекам и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.
– Да, предположительно. Я слишком очарователен. Никакого уважения.
Я чувствую, как он улыбается. Я смеюсь, и его улыбка становится еще шире. Он прижимается своим лбом к моему.
– Чем хочешь сегодня заняться? – спрашивает он.
– Не знаю. Я думала позвонить Лэндону и сходить в магазин.
Он слегка отстраняется.
– Зачем?
– Чтобы поговорить с ним и договориться о встрече. Надо подарить ему те билеты.
– Подарки и так у них дома. Уверен, они их уже открыли.
– Не думаю, что они откроют их без нас.
– А я думаю, откроют.
– Вот именно, – подшучиваю я.
Но когда я упомянула о семье его отца, Хардин вдруг посерьезнел.
– Как думаешь… что, если мне извиниться… ну, не то чтобы извиниться, а позвонить ему – ну, отцу?
Я понимаю, что когда дело касается Хардина и Кена, мне нужно быть осторожнее с выбором слов.
– Думаю, стоит позвонить. Ты должен убедиться, что вчерашний случай не помешает вашим отношениям, которые только начали восстанавливаться.
– Наверное… – вздыхает он. – Когда я ударил его, то на мгновение испугался, что ты заставишь меня уйти, а сама останешься там.
– Правда?
– Да. Я рад, что этого не случилось, но я беспокоился.
Я отрываю голову от подушки и вместо ответа нежно целую его в подбородок. Надо признать, что именно так я и поступила бы, не расскажи он мне о своем прошлом. Это все изменило. Изменилось и мое мнение о Хардине – не в лучшую или худшую сторону, просто я стала относиться к нему с большим пониманием.
Хардин отводит от меня взгляд и смотрит в окно.
– Наверное, позвоню ему сегодня.
– Как думаешь, мы можем пойти к ним? Я очень хочу сама вручить им подарки.
Снова посмотрев на меня, он отвечает:
– Можем просто попросить открыть их, когда ты будешь разговаривать с Лэндоном. Это почти то же самое, зато не придется смотреть на их натянутые улыбки, когда они увидят твои ужасные подарки.
– Хардин! – обиженно восклицаю я.
Он усмехается и кладет голову мне на грудь.
– Я просто шучу, твои подарки – лучше всех. Особенно брелок для ключей, на котором изображена не та команда. – Он смеется.
– Ложись уже спать. – Я взъерошиваю его и так растрепанные волосы.
– Что тебе нужно купить в магазине? – спрашивает он, переворачиваясь на спину.
Я и забыла, что сказала ему про это.
– Ничего.
– Нет-нет, ты сказала, что тебе надо в магазин. Затычки или что-нибудь такое?
– Затычки?
– Ну, эти… чтобы заткнуть.
Что?
– Не поняла, о чем ты?
– Тампоны.
Я краснею. Уверена, что всем телом.
– А… нет.
– У тебя вообще бывают месячные?
– Боже мой, Хардин, перестань!
– Что? Ты стесняешься обсуждать со мной менструацию?
Он приподнимается, чтобы взглянуть на меня, и я вижу на его лице широкую ухмылку.
– Я не стесняюсь. Просто это неуместно, – жутко стесняясь, заявляю я.
Он улыбается.
– Мы занимались многими неуместными вещами, Тереза.
– Не называй меня Терезой и хватит уж об этом говорить! – ворчу я и закрываю лицо руками.
– У тебя сейчас идет кровь? – Я чувствую, как его рука скользит вниз по моему животу.
– Нет… – вру я.
Раньше я избегала этой ситуации, потому что мы постоянно то ссорились, то мирились, и при нем этого никогда не случалось. Теперь наши отношения наладились, и я знала, что это все же произойдет, – просто старалась избегать этой темы.
– Значит, ты не будешь возражать, если я… – Его рука подбирается к моим трусикам.
– Хардин! – кричу я и шлепаю его по руке.
Он опять смеется.
– Тогда признайся. Скажи: «Хардин, у меня месячные».
– Я не собираюсь это говорить. – Представляю, как сильно я покраснела.
– Ну, давай, это всего лишь капелька крови.
– Ты просто отвратителен.
– Нет, я просто чертовски кровожаден. – Он хохочет, явно довольный своей нелепой шуткой.
– Какой ты противный.
– Расслабься… плыви по течению. – Он смеется еще громче.