Ей будет недоставать секса. Она будет скучать по взморью. Скучать по кофе, который они пили с Мадлен. Ей будет недоставать позднего вставания и просмотра вместе с Перри сериалов на DVD. Она будет скучать по семейству Перри.
Когда с кем-нибудь разводишься, то разводишься со всей семьей, сказала ей однажды Мадлен. Мадлен когда-то была близка со старшей сестрой Натана, а теперь они видятся редко. Селесте придется отказаться от семьи Перри, как и от многого другого.
Слишком многого придется лишиться, слишком многим пожертвовать.
Ну ладно. Это всего лишь репетиция.
Ей необязательно проходить через все это. Ведь сейчас просто теоретическая подготовка, с помощью которой она хочет произвести впечатление на своего консультанта. А консультанта, вероятно, поразить вовсе не удастся, потому что в конечном итоге дело в деньгах. Селеста не проявила какой-то особой дерзости. На деньги, заработанные мужем, она могла себе позволить снять и обставить квартиру, которой, возможно, никогда не воспользуется. Большинство клиенток Сьюзи, вероятно, не имели доступа к деньгам, в то время как Селеста могла снимать приличные суммы наличных с разных счетов, и Перри мог ничего не заметить, а если и замечал, то она легко находила себе оправдание. Она могла сказать, что деньги понадобились подруге, и он, не моргнув глазом, мог предложить даже больше. Он не был похож на других мужчин, которые фактически лишают жен свободы, ограничивая их перемещение, их доступ к деньгам. Селеста была свободной как птица.
Она оглядела комнату. Никакого встроенного шкафа. Придется купить шкаф. Как же она упустила это при осмотре?
Когда Мадлен впервые увидела громадный встроенный шкаф Селесты, у нее засияли глаза, словно она услышала прекрасную музыку. «Вот это моя воплощенная мечта».
Жизнь Селесты была воплощенной мечтой какого-то другого человека.
«Никто не заслуживает такой жизни», – сказала тогда Сьюзи, но Сьюзи не видела их жизнь в целом. Она не видела выражения лиц мальчишек, когда Перри рассказывал свои безумные истории об утренних полетах над океаном. «Папа, ты и правда умеешь летать? Мама, он умеет летать? Умеет?» Сьюзи не видела, как Перри танцует с детьми рэп или медленно танцует с Селестой на террасе их дома, а низко висящая в небе луна светит на море только для них.
Оно того стоит, сказала она Сьюзи.
Может быть, это даже справедливо. Небольшое насилие – просто договорная цена за жизнь, которая в противном случае была бы тошнотворно и расточительно идеальна, вся в лунном свете.
Тогда какого черта она здесь делает, как узник втайне замышляя побег?!
Зигги, – сказала Джейн.
Они сидели на пляже и строили песчаный замок из холодного песка. Низко нависало вечернее небо, и свистел ветер. Стоял май, и назавтра погода может быть погожей и солнечной, но в этот день побережье было практически пустым. В отдалении Джейн заметила человека с собакой, а также одинокого сёрфера в гидрокостюме, который шел к воде с доской под мышкой. Неспокойный океан накатывал на берег волну за волной. Белая пена бурлила и пузырилась, как кипяток, выплевывая в воздух фонтаны брызг.
Зигги что-то напевал себе под нос и, сооружая замок, прихлопывал песок лопаткой, которую купила ему мать Джейн.
– Вчера я виделась с миссис Липман, – начала Джейн. – И с мамой Амабеллы.
Зигги поднял глаза. На нем была круглая шапочка, натянутая на уши и прикрывающая волосы. Щеки пылали от холода.
– Амабелла говорит, что кто-то из класса тайком обижает ее, когда учительница не смотрит, – сказала Джейн. – Щиплет и даже… кусает.
Господи, просто ужасно думать об этом! Неудивительно, что Рената жаждет крови. Зигги ничего не сказал. Положил лопатку и взял пластмассовые грабли.
– Мама Амабеллы считает, что это ты, – произнесла Джейн. Она чуть не сказала: «Это ведь не ты, правда?», но одернула себя. Вместо этого она спросила: – Это ты, Зигги? – (Он проигнорировал ее, опустив глаза в песок и усердно чертя граблями прямые линии.) – Зигги!
Положив грабли, он взглянул на нее. Гладкое личико ничего не выражало. Глаза высматривали что-то у нее за спиной.
– Я не хочу об этом говорить, – заявил он.
Саманта. Вы слышали про ходатайство? Вот тогда я поняла, что ситуация выходит из-под контроля.
Харпер. Не стыжусь признаться, что придумала ходатайство я. Боже правый, школа бездействовала! Бедная Рената была на грани. Когда отправляешь ребенка в школу, необходимо знать, что он в безопасности.
Миссис Липман. Я решительно не согласна. Школа не бездействовала. Мы составили обширный план действий. И позвольте уточнить. У нас фактически не было доказательств, что именно Зигги занимался запугиванием.
Теа. Я подписала ходатайство. Бедная крошка!
Джонатан. Я, разумеется, не подписал. Бедный парнишка!
Габриэль. Никому не говорите, но я, кажется, подписала случайно. Думала, это ходатайство к совету по поводу пешеходного перехода на Парк-стрит.
За неделю до вечера викторин
– Добро пожаловать на церемонию открытия Клуба эротической книги полуострова Пирриви! – возвестила Мадлен, широким жестом распахивая входную дверь.
Она уже успела угоститься бокалом шампанского.
Готовясь к сегодняшнему вечеру, она ругала себя за то, что открывает книжный клуб. Это ведь только для того, чтобы отвлечься от печали в связи с переездом Абигейл. Не слишком ли драматично слово «печаль»? Возможно. Но так она это воспринимает. У нее было ощущение, что она понесла потерю, но никто не приносил ей цветов, и она занялась книжным клубом. Почему просто не пошла по магазинам? Она нарочито пригласила всех родителей из класса, и десять из них согласились. Затем она выбрала довольно смелую книгу, не слишком пристойную, зная, что книга должна ей понравиться, и отвела всем кучу времени на прочтение. Мадлен не сразу поняла, что родители будут читать книгу по очереди и в конце концов ей придется обратиться к каким-то до ужаса приличным книгам. Ну и ладно. У нее было изрядно опыта по части невыполнения домашнего задания. Она проведет вечер экспромтом. Или сжульничает и попросит Селесту изложить резюме.
– Перестань называть это Клубом эротической книги, – заявила пришедшая первой Саманта и вручила Мадлен блюдо с шоколадными пирожными. – Начнутся всякие пересуды. Кэрол просто вне себя.
Саманта была миниатюрной и жилистой – этакая легкоатлетка карманного размера. Она бегала марафон, но Мадлен прощала ей этот недостаток, потому что Саманта говорила то, что думает, и к тому же была одной из тех, кто полностью отдается во власть чувства юмора. Часто можно было видеть, как на детской площадке она хватается за чью-нибудь руку, чтобы удержаться на ногах во время приступа безудержного смеха.