– С чего ты взяла?
– Видел, какая ванная?
– Теперь таких много.
– Кругом позолота, муранские зеркала, дизайнерские светильники и умывальники по миллиону за штуку. Парфюм в хрустальных флаконах с пробками из чистого золота.
– Дай. – Сергей Дуло забрал телефон, посмотрел и снова вернул Полине. – Никогда бы не подумал.
Характерным движением большого и указательного пальцев Полина увеличила какой-то фрагмент.
– Что там? – поинтересовался Сергей.
– Подожди. – Она что-то рассматривала, потом подняла голову. – На полочке у зеркала – перстень.
Сергей подсел ближе и склонился над телефоном.
– Точно…
– Мужской… – Полина максимально увеличила изображение. – Смотри, на камне вырезаны какие-то знаки.
– Где? – Он пригляделся. – Да, что-то есть.
Полина решительно заявила:
– Звони своей Курочке, скажи, чтобы обработала снимок на компьютере, укрупнила фрагмент с перстнем и с максимальным разрешением переслала тебе.
– Зачем? – Сергей внимательно посмотрел ей в лицо: – Ты что-то разволновалась.
– Я контуженая, – огрызнулась жена. – И это все объясняет.
Дуло забрал телефон и с неохотой набрал номер Курочки:
– Прости, Нина Витальевна… – Он в точности повторил то, что сказала ему Полина.
– Вы глазастый, – похвалила его Курочка. – Часа через полтора сделаю и сразу же перешлю вам.
– Раньше не получится?
– Я за рулем.
– Тогда буду ждать. – Сергей убрал телефон и позвал хозяина, чтобы рассчитаться.
Пока они сидели в шашлычной, на улице стемнело. Сергей помог Полине забраться в машину. Глядя, как осторожно она обращается с забинтованной рукой, он заметил:
– Нужно сделать перевязку.
– До завтра потерпит.
– Напомни заехать в аптеку.
– Проще в больницу.
– Не проще… – Сергей уселся в машину и запустил двигатель. – С осколочным в больницу нельзя. Сами все сделаем.
– Думаешь, меня уже ищут?
– Думаю, да.
– В гостиницу нам тоже нельзя?
– Нежелательно. К тому же у тебя нет с собой паспорта.
– Чего нет, того нет. – Полина удрученно вздохнула. – И что нам теперь делать?
– Утро вечера мудренее.
– Но ведь ночевать где-то нужно…
– Есть одна мысль.
– Едем к Татьяне?
– Только сначала ей позвони.
Полина неловко заерзала в кресле. Сергей спросил:
– Что?
– Я не помню ее номер.
– Тогда вспоминай адрес.
Она подозрительно замолчала.
– Ну?
– Крестовский остров, улица Депутатская…
– Дом?
– Кажется, третий.
– Кажется или третий? – насторожился Сергей.
– Нет, дом – десять.
– Квартира?
– Тридцать три. Это я точно помню.
Сергей Дуло заинтересованно развернулся:
– Могу я знать, почему?
Она улыбнулась.
– Не догадываешься? Это напрямую связано с моим днем рождения.
– Оно у тебя четвертого.
– Какой же ты! – огорчилась Полина. – Сколько лет мне исполнилось, помнишь?
– Тридцать три.
– Ну и?..
– Только поэтому? – Сергей Дуло тронулся с места и выехал на дорогу. – У тебя столько всего понамешано.
– Где?
– Где-где… В голове!
– Мне простительно, я контуженая.
– Слава богу, вспомнила адрес.
Сергей забил в навигатор необходимую информацию и, дождавшись, когда тот проложит маршрут, сообщил: – Через час будем на месте. Только он меня через центр поведет. Пробки… Конец рабочего дня.
– Это хорошо, заодно Питер посмотрим. Мы же хотели здесь побывать.
– Хотели, – ворчливо согласился Дуло. – Только не с таким результатом.
И как только Сергей замолчал, и он, и Полина почувствовали, что эту тему лучше не развивать. У обоих возникла уверенность, что стоит им допустить хотя бы тень сомнения в благополучном исходе дела, как все рухнет. Поэтому ближайшие двадцать минут они продолжали молчать. Но когда автомобиль свернул на набережную реки Мойки и они встали в глухую пробку, Полина вдруг оживилась:
– Видишь слева желтый дом?
– Трехэтажный? – уточнил Дуло.
– Номер двенадцать. Здесь жил Пушкин. – Она вздохнула. – В последний раз я была там больше десяти лет назад.
– Здесь квартира-музей?
– Да… Не знаю, почему, но сегодня я весь день вспоминаю о той давней поездке… – Полина развернулась к мужу в три четверти. – На четвертом курсе в зимние каникулы мы с Татьяной Масейкиной сели в поезд и отправились в Питер. Поселились в каком-то затрапезном отеле и целую неделю бегали по музеям. Кстати, именно тогда она познакомилась со своим будущим мужем и после окончания университета переехала к нему насовсем. – Она ненадолго задумалась, потом тихо сказала: – Мне было так его жаль…
– Мужа?
– При чем тут муж? Пушкина!
Не сдержавшись, Сергей улыбнулся.
– Экскурсовод рассказывала о его гибели так, словно потеряла в нем близкого человека.
– Пушкин – наше все, – сообщил Дуло.
– Сказал какой-то дурак. Теперь все повторяют.
– Брякнул, не подумав, – извинился он.
Не обращая никакого внимания на его извинения, Полина увлеченно продолжала:
– Я, помнится, даже заплакала, когда зашла в его кабинет и увидела диван, на котором он умирал после дуэли.
– Неужели диван подлинный?
– Самый что ни на есть. Уж не знаю, как его сохранили. Только представь, сколько прошло времени. Революция, блокада…
Не выдержав, Сергей посигналил.
– Да что они там!
Автомобильная пробка стояла намертво.
– Такая трагедия… – продолжала Полина. – Причем, заметь, и для одного, и для другого: Пушкин умер, а Дантеса разжаловали и выслали из России.
– Гад.
– Ты про кого? – поинтересовалась она и посмотрела в окно.
– Про этого немца.
– Во-первых, Дантес был французом, хотя немецкой крови в нем было достаточно. Во-вторых, в этой истории все очень запутано. Возможно, Дантес был не так уж виноват.