Нетерпеливо притопывая ногой, Вован стоял у двери подъезда и нажимал кнопку домофона. Мир прекрасен, проблемы решены, впереди открываются самые радужные перспективы. Теперь много чего можно себе позволить.
– Кто? – раздался из домофона знакомый низкий голос.
– Парфен, это я, Вован!
– Чего тебе? – Эти слова прозвучали недовольно, с какой-то блатной ленцой в голосе, которой Вован всегда завидовал. – Должок принес?
Этот простой вопрос был задан как бы между прочим, но Вована задел за живое. Судя по тону, Парфен, с которым он был знаком уже много лет, не верил и не надеялся, что Вован сможет отдать долг. Он даже вроде как издевался, ехидничал, спрашивая про него. Парфен давал понять, что Вован в его глазах пустое место, что он ни на что не способен. Злая гордость подступила к горлу парня, заставила его поперхнуться.
Вован откашлялся и сипло, с достоинством ответил:
– Принес! А ты что думал? Я слово держу.
– Да ты что? – изумился Парфен. – Ну, заходи, Буратино.
Настроение парня было испорчено. Вован понял, что удовольствия от предстоящего эффекта ему уже не получить. Он как-то остро почувствовал, что его в этом кругу не уважают, держат чуть ли не за клоуна.
Вот Парфен – настоящий мужик. Никто толком не знает, чем он занимается, но бабки у Парфена есть всегда. Он ими не кидается, ведет себя спокойно, солидно. Угощает, в долг дает, даже на стрелках, люди рассказывали, по понятиям разбирается. Парфен сидел, это понятно. Он вхож в какие-то авторитетные круги, а с пацанами типа Вована общается просто так, для отдыха, что ли, по вечерам в баре. Прикольно ему послушать, что они трут между собой.
Дорогая железная дверь была приоткрыта, и Вован потянул ее на себя. Вторая, внутренняя, была вроде попроще, но Вован, толкая ее от себя, понял, что она очень тяжелая. Наверное, пуленепробиваемая. Вот как люди живут, которые при делах. Но ничего, сейчас Вован тоже докажет, что он не фраер дешевый.
Его просто подмывало рассказать, в каких он делах с Конрадом участвовал, как они с Максом несколько дней в бригаде работали и построили фальшивую стенку. Потом в этом помещении открылся ювелирный салон, и вот тебе куш.
Но нельзя! Тут Конрад прав. В блатном мире трепать языком и хвалиться не стоит. Это даже опасно. Не те сейчас блатные. Вон Парфена Вован всегда за друга считал, а тут почувствовал, что это вовсе не так. Нет, не уважает его Парфен. Так, за одним столом сидели, пиво сосали.
– Заходи. – Парфен стоял в тапках с загнутыми носами, расшитых золотыми нитками, в спортивных трусах и с полотенцем на плече.
Наверное, на тренажерах занимался.
Вован с независимым видом стал открывать сумку, но подвел замок-молния. Ему пришлось дергать его. Это выглядело как-то унизительно. Эффект снова испорчен.
– Да ты заходи, чего сразу сумкой своей занялся. Присядь. Давай побазарим, пивка холодного выпьем.
Вован нахмурился, оставил в покое замок и нерешительно шагнул по дорогой плитке на полу в сторону гостиной. Да это же настоящий царский дворец! Вот как Парфен, оказывается, живет. Даже картины на стенах, портреты какие-то. Твою ж мать!.. Это же Парфен! Клево! Во дает! Выходит, у него кто-то из художников в корешах. Парфен нарисован прямо как настоящий, вдобавок с мечом в руках и в длинном плаще. А второй портрет – баба какая-то. Может, жена? Блин, а есть у Парфена жена?
– Чего рот разинул? – насмешливо спросил хозяин. – Не был у меня ни разу? Привыкай к хорошей жизни. Ты ведь теперь богатый, долги отдавать начал!
Вован стал пунцовым, уселся на необыкновенно мягкий диван, утонул в нем и поставил проклятую сумку на колени. Чего он в прихожке начал замок этот дурацкий дергать? Ведь еще в метро решил, что небрежно вытащит пачку денег из кармана. Вот она, сидеть мешает. Теперь небрежно бросить не получится, потому что с этого дивана еще приподняться надо. И какой дурак такую вот мебель изобретает?..
– Как поживаешь-то, Вован? – ловко откупоривая бутылку пива, через плечо спросил Парфен. – Что-то пропал, с пацанами не встречаешься. На работу, что ли, устроился?
– Я? Нет… но вообще-то есть кое-какие дела, – неопределенно промычал Вован, принимая бутылку холодного пива.
– Ясно! – Парфен хмыкнул. – Бизнес, да? Правильно, об этом трепать нельзя. Ладно, что ты там про долг говорил?
Вован попытался небрежно приложиться к горлышку, но поперхнулся и долго откашливался. Да, ему до Парфена далеко. Плечистый, с волосатой грудью, ухмылка довольная, деловая. Кстати, на шее нет никакой толстенной золотой цепи с увесистым крестом. Может, снял, когда на тренажерах занимался? Да и без цепи по нему все видно. Вот на кого похожим надо быть! Конрад тоже мужик ничего, но тот головой берет, а в жизни иногда надо и силу показывать. Вот так перед носом у кого-нибудь кулак сжать!..
Да, долг! Парфен опять как-то неуловимо поставил своего гостя на место. Вроде не пиво пить пришел, а по делу. Все слова только так говорятся. Для приличия. Дело прежде всего.
Вован злился на Конрада, который швырнул ему в руки эту вот неудобную сумку, заодно и на весь мир. Однако ему пришлось поворочаться, чтобы встать и выудить совсем некрасивую, расплющенную пачку денег. Она даже показалась Вовану влажной. От его собственной задницы, под которой только что лежала.
Бросить деньги на стол Вован не решился. Он разорвал бумажку, которая удерживала купюры в стопке, положил ее на стеклянный журнальный столик, стоявший рядом, и стал отсчитывать нужную сумму, стараясь, чтобы было незаметно, как у него предательски дрожат руки.
– Хорошо живешь, Вовчик. – Парфен усмехнулся, поднялся из кресла и подошел к нему. – Ну что же, слово ты свое сдержал. Конечно, я тебе давал пятитысячными, а ты мне возвращаешь мелочью. Ну да ничего, тоже деньги. Спасибо, что не пятаками! – Парфен запрокинул голову и коротко хохотнул, веселясь своей шутке.
– Ладно, не буду я про паперть и подземные переходы шутить. Не волнуйся. Вижу, что у тебя настроение и так не очень. А чего это вдруг? – спросил Парфен и сделался добрым, внимательным. – Ты вроде и при деньгах, с долгом вот расплатился. Он ведь тебя тяготил? Теперь опять можешь с этой шмарой, как ее… Вандой поваляться в кроватке. Сладенькая? Случилось чего, Вовик?
– Нет, ничего… – Вован собрался с мыслями и решил, что зря он дулся на Парфена, вполне нормального мужика. – Все в порядке.
– Да, я понимаю, что ты вроде как в шоколаде. А откуда бабла наскреб? Не продал ли чего? Или дело какое было? Ты мне сказать можешь, я – могила.
– Ты, это, Парфен, только не обижайся. Вроде и сам говорил, что в нашем мире распускать язык – последнее дело, а теперь меня расспрашиваешь.
– Ты гляди-ка! – восхитился хозяин квартиры. – Запомнил. Молоток, Вован, уроки впрок пошли. Ты пиво-то пей, не стесняйся. Немецкое, не бурда какая-то. Ну а какие планы у тебя на жизнь? Про ту шмару не спрашиваю, я про дела мужские.