За спиной забибикали. Зимин очнулся и снова рванул вперед, рассекая дождь и попутный поток машин, пролетая в междурядье над зеркалами, обгоняя, сминая пространство перед собой и растягивая его за спиной. Воздух делался плотнее и плотнее, и Зимин уже прижимался к баку, чувствуя, как набегающий ветер выжимает уже даже и обрывки мыслей, кроме, пожалуй, мыслей о скорости.
Через пятнадцать минут остановился у библиотеки. Двигатель дышал жаром, на цилиндрах шипела вода, потрескивала выхлопная труба, с мотоцикла слезать как всегда не хотелось, но Зимин оторвался, закинул на плечо сумку с дежурными книгами и направился к библиотеке.
Библиотека строилась в античном стиле, как храм знаний, и прочее–прочее, приятное здание, статуй сильно не хватает. И громоотвода, почему то подумал Зимин.
Внутри горел свет, желтый, домашний, по окнам бегали корявые тени читателей. Зимин собрался и вошел.
В библиотеке пахло школой. Зимин ненавидел этот запах с четвертого класса, и сейчас, кстати, ненавидел еще сильнее — смесь подгорелой пшенной каши, мокрой сменки, хлорки, мела, пота и страха.
Обычно в библиотеке пахло получше: молью, книгами, диванами из искусственной кожи, библиотекарями — дамами постпостбальзаковского возраста, ватрушками, которые эти дамы пекли в ожидании читателей, шоколадными конфетами. Такой вполне приличный запах, его Зимин мог выносить, потому что заметил, что он уже стал частью этого запаха. Запах школы в библиотеке выдавал чужеродное вторжение, напрягал, напоминал о не самых лучших годах жизни. Поэтому, кстати, Зимин никогда не соглашался на встречу в школе. И не любил, когда в библиотеку загоняли школьников. Сегодня загнали. Зимин поморщился. Кстати, поэтому он и купил мотоцикл. Для равновесия. Чтобы компенсировать свои душевные невзгоды. Потому что Зимин заметил уже давно — дорогая вещь, например мотоцикл стоимостью в миллион рублей, значительно скрашивает невыносимую протяженность дней. И если ты приезжаешь на встречу со школьниками, допустим на BMW GS 1200, то переносить эту встречу гораздо легче.
Зимин улыбнулся, вспомнил, как в детстве он мечтал о велосипеде с моторчиком и просил родителей купить, и записался в кружок автодела, но велосипеда ему так и не подарили.
Зимин стащили куртку, и к нему тут же кинулась заведующая, с видом счастливым и радужным, и сразу приступила к главному, поздороваться она позабыла, впрочем, Зимин не расстроился.
— Знаете, Виктор Валентинович, у нас небольшая накладка, — заворковала заведующая. — У нас должны были привести пятые–шестые классы, но они поехали в цирк…
Это да, подумал Зимин. Цирк — это, конечно. Дрессированные тюлени, медведь, привязанный к мотоциклу, укротитель лабрадоров.
— Поэтому мы пригласили десятиклассников…
— А они почему в цирк не поехали? — поинтересовался Зимин.
— Что? — не поняла заведующая.
— Да нет, это я так. На второй этаж?
— Да, на второй.
Зимин угрюмо двинулся в сторону лестницы.
— Виктор Валентинович, — заведующая подхватила Зимина под локоть. — Виктор Валентинович, сегодня должен был прийти мальчик…
«Должен был прийти мальчик, — догадался Зимин, — этот мальчик прочитал все мои книги, но сегодня он заболел скарлатиной. Вывихнул пятку». Зимин слышал это уже сотню раз. Или больше. В каждом городе.
— …Он прочитал все–все ваши книги, которые были в нашей библиотеке. Он так хотел с вами повстречаться, но не смог прийти…
— Вы телевизор приготовили?
— Да, конечно. А зачем?
— У меня кино.
Зимин достал диск. Помотал им перед носом библиоте-: каря.
— Кино… — она поморщилась. — Ну, я не знаю… А мо–жет, вы рассказ прочитаете какой нибудь? Или стихи? Знаете, г к нам на прошлой неделе приезжал поэт, он ребятам сказки читал — очень весело было.
Зимин приказал себе терпеть. А сказать хотелось. Например, что он не клоун. Не поэт–чесоточник, а в некотором роде писатель. Что если им нужны были сказки, то за полторы штуки можно было бы пригласить клоуна из развлекательного центра, он бы и стихи прочитал, и сплясал бы.
— Я не читаю стихи, — терпеливо сказал Зимин. — Я не читаю юмористические миниатюры. Я беседую.
— Да–да, — погрустнела заведующая. — Только они уже устали, почти вечер, сами понимаете…
Зимину очень хотелось спросить — а какого черта тогда все это было устраивать?! Но Зимин знал ответ на этот вопрос — для отчетности.
— Хорошо, — кивнула библиотекарь. — Проходите. Все уже собрались. Все ждут.
Зимин вышел в зал и сразу понял. Что сюда он сегодня пожаловал совершенно напрасно. Читателей насчитывалось человек пятьдесят, наверное, три класса, и все они не были читателями. Почти уже старшеклассники, унылые и угрюмые личности, задавленные надвигающейся громадой взрослой жизни, которых обязали явиться на встречу, непонятно зачем оторвали от забот и хлопот и почти принудили пробыть целый час здесь.
Зимин испытал минутную жалость к школьникам, замордованным судьбой в столь ранней молодости, но, бросив взгляд на них, понял, что жалеть их не стоит, лучше жалеть себя. Он придвинул стакан и попытался открыть бутылку с водой, не получилось, пробка, казалось, была приплавлена к бутылке.
Тогда Зимин стал раскладывать на столе книги. Стараясь сделать это коасиво. как на книжной ярмарке, веером.
«Зима в небывалой стране».
«Беовульф».
«Темная материя».
«Снежные псы».
В рюкзаке имелись еще два старых журнала, в которых были напечатаны повесть и старые рассказы, их Зимин таскал на всякий случай, но никогда не показывал. Поскольку всем было наплевать на то, что когда то он сочинял рассказы про одиноких старух и повести про нелепость бытия.
Зимин разложил книги, уселся на стул и вздохнул. Школьники смотрели на него со слабо умеренным интересом, с вкраплениями издевательской нотки.
Зимин криво улыбнулся, ему криво улыбнулись в ответ, некоторые.
Заведующая перехватила инициативу в свои руки, взяла микрофон и объявила хорошо поставленным опытным голосом:
— Друзья! У нас сейчас большая радость! Сегодня к нам в гости пришел молодой, но уже очень известный российский писатель, лауреат множества премий, победитель литературных конкурсов Виктор Валентинович Зимин!
Заведующая захлопала в ладоши.
Несколько девчонок тоже похлопали, пацаны поглядели с ехидными ухмылками. Зимин почувствовал себя идиотом первый раз за вечер. Он привычно подумал, что лучше бы ему, наверное, было стать зуботехником, как мечтала мама. Протезистом, плавил бы золото, имел бы коттедж, ездил бы на Кубу. Мама была бы счастлива.
Или технологом, как хотел папа. Разводил бы куриц в промышленных масштабах, имел бы коттедж, ездил бы на Кубу, папа был бы счастлив.