Я не сомневался, что Федорцов уже поговорил о нас с дядей Вовой и что решение принято. Только я еще не знал, что именно решено.
Вскоре мне удалось убедиться, что решение принято, и главное, какое принято решение.
Спустя два дня меня вызвал к себе командир отряда. Федорцов привел меня в землянку, находившуюся в лесной чаще метрах в пятистах от дома, где мы жили в последнее время. За столом землянки при свете керосиновой лампы сидел мужчина лет тридцати — тридцати пяти: русые волосы, приятное лицо и жесткий взгляд холодных синих глаз. Одет в военную форму офицера РККА, но без знаков различия.
— Садитесь, Петерсон, — указал он на табурет. — Я командир партизанского отряда «Дядя Вова» майор госбезопасности Коровин.
— Разрешите вопрос, товарищ командир? — спросил я, усаживаясь на табурет.
— Пожалуйста.
— Я так понимаю, что вы уже проверили меня и моих людей через Москву?
— Проверили, — коротко ответил Коровин. — Еще вопросы есть?
— Нет, товарищ командир! Есть просьбы! — дерзко ответил я.
— Слушаю.
— Просьбы всего две. Первая: если вы убедились, что я именно тот человек, за которого себя выдаю, то прошу вас называть меня «товарищ майор» или «товарищ Петерсон».
— Разумеется, мы вас проверили, — после короткой паузы ответил Коровин. — Давайте вторую просьбу, товарищ Петерсон.
— Вторая просьба: я и люди из моей группы прошли через тяжелые испытания и стали действительно боевой группой. Как офицер, я знаю, что слаженность является одной из составляющих успеха в бою. Поэтому я прошу сохранить мою группу в качестве самостоятельного подразделения в вашем отряде. По моему мнению, это обеспечит нашу боевую эффективность. Хотя, разумеется, это вам решать.
— Спасибо, товарищ Петерсон, что вы это понимаете, — усмехнулся Коровин. — Я удовлетворяю обе ваши просьбы. Вы назначаетесь командиром специальной разведгруппы. Разумеется, я добавлю вам людей, но ядро группы будет сохранено. Больше вопросов и просьб нет?
— Нет, товарищ командир.
— В таком случае перейдем к делу. Подсаживайтесь ближе, майор, я хочу выяснить некоторые детали.
Коровин ткнул пальцем в лежащую перед ним карту.
— Вот здесь, в районе Беловежской пущи, вы наткнулись на тщательно охраняемый немецкий объект. Так?
— Так точно! Товарищ Федорцов может это подтвердить, он там был.
— По нашим данным, там не должно быть немецких объектов. Мы собирались передислоцировать часть сил в этот район, чтобы проводить диверсии на дороге Белосток — Волковыск. И поэтому наличие там тщательно охраняемого немецкого объекта стало для нас неприятной неожиданностью. Вы можете подробнее рассказать об объекте?
— Понял вас. Вот что могу добавить. Мы шли на северо-восток и наткнулись на ответвление дороги, ведущее на север. Решили ее обследовать. Дорога мало наезжена, но совершенно неожиданно оказалось, что обе стороны дороги заминированы противопехотными минами. Дорога с северного направления буквально через пару километров изменила направление на запад, а затем снова стала плавно поворачивать на север. Немцев на дороге мы не встретили, и сама дорога носила следы очень слабого движения. Дальше мы ее обследовать не стали и ушли обратно. Над лесом, примерно в пяти километрах, мы видели возвышающиеся над деревьями металлические конструкции, и я могу предположить, что дорога вела именно туда, но наверняка утверждать не могу. Вот и все, что я могу сказать.
— Откуда знаете, что там минные заграждения? — спросил Коровин.
— Во — первых, мины нащупали, — все — таки я офицер, а не призывник — первогодок, — сдержанно улыбнулся я. — А во — вторых, немцы предупредительно расставили надписи для своих «Ahtung! Minen!» Мины доставать не рискнули: у немцев есть такая штука, прибор неиз- влекаемости. Наверное, слышали? А настоящих саперов среди нас нет. Рис — ковать не стали. Да и ради чего? Нам этот объект был не интересен, нам до своих надо было добраться.
— Хорошо, майор, больше вас не задерживаю, — ответил Коровин.
— Товарищ командир, у меня еще одна просьба, — изображая нерешительность, сказал я.
— Что — то много у вас просьб накопилось, майор, — с усмешкой заметил Коровин. — Впрочем, слушаю вас.
— Мои ребята без дела киснут. Ну, сколько можно картошку для детей копать?! Прошу вас: дайте нам задание.
— Хорошо, майор. Будет вам задание. Идите!
9 сентября 1942 года, Вайсрутения,
резервная база отряда «Дядя Вова»
— Ну что скажешь? — спросил Федорцов.
— А то скажу, что надо тебе по маршруту отправляться, — отозвался Коровин. — Бери людей, сколько нужно, и вперед! Готовь контрольные точки, пункты сбора и все прочее. Короче, по нашему плану. Выйдешь в район объекта, определишь подходы, систему охраны. Все, как положено. На все даю тебе две недели.
— Две недели?! — поразился Федорцов. — Мы что, на экспрессе туда поедем?!
— Времени нет! — жестко ответил Коровин. — Возьми хороших ходоков, крепких и выносливых бойцов. Кровь из носу, но маршрут нам подготовь! Ждать нельзя: Москва торопит.
— А что с Петерсоном?
— А что с Петерсоном? — отозвался эхом Коровин.
Коровин налил в кружку крепкой заварки из брусничных листьев и сделал большой глоток. Поморщился и продолжил:
— Москва подтвердила, что перечисленные нами люди находятся в списках личного состава РККА. Личное дело Петерсона пока не нашли, определенно известно только, что был такой офицер в штабе 24–го корпуса. Проблема в том, что документы корпуса попали в руки немцев, так что материалы личного дела майора Петерсона могут быть известны немцам. Вот если бы нюансы биографии, а еще лучше фотографию… Короче, будем пока считать, что он на доверии. Ясно? Давай, готовь разведгруппу и отправляйся в Беловежскую пущу!
От первого лица: Генрих Герлиак, 23 сентября 1942 года,
Вайсрутения, резервная база отряда «Дядя Вова»
— Задача простая, — сказал Коровин, расстилая потертую на сгибах карту. — Выдвигаетесь к железной дороге вот в этом месте, закладываете заряд, производите подрыв эшелона. Заряд вам знаком, это наша обычная «рапида». Охраны на этом участке практически никакой, поскольку диверсий там еще никто не производил. Вашу группу я усилю четырьмя надежными людьми во главе с Инютиным. Вопросы?
С «рапидой» все ясно: три килограмма двести граммов тротила, детонатор срабатывает от замыкания колесом паровоза, взрыв вырывает около погонного метра рельса. Все это я видел на тренировочном занятии в партизанском лагере.
— Немцы в этом районе проводят карательную операцию, — заметил я. — Что делать, если мы на них наткнемся?
— Отстреливаться и уходить. И ни в коем случае не в сторону базы! Не вздумайте привести сюда немцев, — предупредил Коровин. — Но вообще скажу, что немцы еще вчера закончили карательные операции в этом районе и покинули его.