Следя за людьми, он воображал себя разведчиком, который работает в тылу врага. Однажды маленький мальчик, который дважды проходил мимо, подошел к нему и спросил шепотом:
— Дяденька, а вы разведчик, правда?
Он важно ответил, что из милиции. Это было забавно, что его принимают за милиционера. Это даже доставляло ему особое удовольствие. Ведь теперь он мог вести наблюдение, не вызывая подозрения, поскольку люди думали, что он представляет власть. Он даже всерьез прикидывал, не раздобыть ли ему еще и милицейскую форму, но решил не рисковать. Он был осторожен.
Он насиловал хозяйку квартиры, а заодно забирал дорогие вещи и деньги. То есть он вынуждал этих женщин доставлять ему удовольствие и еще платить за это. Он чувствовал себя неотразимым, мастером своего дела, которому дают огромные деньги, лишь бы он не отказался прийти.
Он работал ночным сторожем на автостоянке. Ночь дежурил, день отсыпался, а в свободный день с утра принимался за дело.
Не ночь, а утро — лучшее время для преступлений.
Утром люди не ждут неприятностей.
Именно утром женщины ходят по квартире, не одевшись. Вечером они обязательно задернут занавески, утром им это в голову не приходит. И он имел возможность выбрать себе объект поинтереснее.
Иногда ему удавалось подсунуть под дверь маленькое зеркало на ручке и посмотреть, что там делается. В старых домах есть маленький зазор между дверью и полом. Он приникал ухом к двери, чтобы послушать, о чем там говорят. Он готов был часами слушать разговор, который вела хозяйка с подругой по телефону. В результате он узнавал интимные подробности ее жизни. Все могло пригодиться.
Порой он пугал женщину своей осведомленностью. К одной квартире он приходил десять раз, прежде чем решил, что пора войти и познакомиться с хозяйкой поближе. Один раз он отложил вторжение, услышав, что хозяйка собирается купить золотое кольцо, и пришел, когда покупка уже была сделана.
Он выбирал себе женщину по вкусу. Он баловал себя. Он любил наслаждаться.
Постепенно он совершенствовался. Сначала пользовался тем, что попадется под руку, чтобы связать хозяйку, если она сопротивлялась. Потом решил, что следует приходить подготовленным. Он клал в свой портфель небольшой набор насильника — крепкая веревка, зеркальце, нож.
На вид он был симпатичным парнем, внушал доверие. Ему нравилось изображать врача. Он ходил по домам, звонил в квартиры и представлялся новым участковым, который совершает обход. Если ему давали от ворот поворот, он уходил.
Если молодая женщина имела глупость пригласить его войти, он начинал расспрашивать ее о состоянии здоровья, сам ставил градусник, потом мерил давление, наконец говорил, что надо послушать сердце и легкие, и под этим предлогом заставлял женщину раздеться.
Он не считал себя насильником. Он был уверен, что женщина, которую он выбрал, счастлива была бы связать с ним свою судьбу навеки, просто муж не дает ей такой возможности. Он исходил из того, что делает женщине нечто очень приятное. Он даже говорил ей комплименты — какая она красивая, как ему хорошо с ней.
А вещи и деньги он забирал, потому что все они сами хотели каким-то образом отблагодарить его.
А нож? Зачем он держал нож у ее горла?
Он объяснял себе, что большинство женщин мечтают испытать насилие, все женщины — развратные твари, им нравятся всякие извращения. Кроме того, рассказ о ноже поможет ей оправдаться перед мужем.
Он любил рассказывать приятелям о своих романах со множеством женщин. Он показывал сувениры, которыми одаривали его женщины. Никому в голову не пришло бы подозревать его в изнасилованиях, у него была такая богатая приключениями жизнь. В его воображении это действительно были настоящие свидания с влюбленными в него женщинами.
Он так долго следил за будущей жертвой, что ему казалось, будто у них долгий роман. Он не врал себе, это получалось как-то само собой. Иногда он забирал фотографии изнасилованных женщин, показывал приятелям: вот моя новая подружка. Любил фотографии, на которых женщины улыбались. Иногда подписывал их самому себе от их имени. На сей раз он тоже прихватил с собой фотографию на память.
Он вышел на лестничную клетку, но не успел захлопнуть за собой дверь, как на его голову обрушился страшный удар. Он потерял сознание и рухнул на пол…
Когда он задернул занавески, Надя поняла, в какую квартиру он забрался. У нее в доме он тоже сначала задернул занавески. Поскольку он сам наблюдал за чужими окнами, то боялся, что и другие могут это сделать.
Надя даже не пыталась убежать. Она сама вызвала милицию и «скорую помощь». Сказала, что, увидев человека, который ее изнасиловал, потеряла контроль над собой и ударила его кирпичом по голове.
Ее не будут судить. У нее началась душевная болезнь, и ее лечат. Она даже не подозревает, что в мужском отделении той же больницы лежит тот, кого она ударила.
Ему сделали трепанацию черепа. Он выжил. Но любимым делом больше заниматься не сможет.
Современная пьеса с актерами-любителями
Сашу вызвали прямо с совещания. Секретарша, вся бледная, молча протянула ему телефонную трубку:
— Это из милиции!
— Слушаю, — удивленно произнес Саша.
— Александр Петрович? — справился следователь. — Вам надо срочно приехать домой… Ваша жена убита.
Следователь стоял в коридоре и смотрел на труп женщины, над которым склонился пожилой эксперт. Тело обнаружили на кухне.
— Ударили очень тяжелым предметом, — констатировал эксперт. — Скорее всего, утюгом.
Когда Саша с безумными глазами влетел в квартиру, первой, кого он увидел, была свояченица — старшая сестра жены.
— Что с Викой? — выдавил из себя Саша.
Свояченица отвернулась и заплакала. Саша увидел тело Вики, и ему стало плохо.
Следователь, придерживая Сашу за локоть, отвел его в комнату. Наливая воды из графина, сказал:
— Вашу жену убили сегодня, судя по всему, в дневное время. Милицию вызвала сестра вашей жены… Садитесь… Пока вас не было, она много чего нам поведала.
Он говорил это таким тоном, что Саша почувствовал: что-то не так!
— Паспорт у вас с собой?
Саша вытащил из кармана портмоне с документами. Руки у него дрожали.
— Когда вы в последний раз видели свою жену? — Следователь смотрел на него изучающим взглядом.
— Когда уходил на работу. В половине десятого.
— А позже не видели? Домой не возвращались?
— Нет, не возвращался.
Тут до Саши дошло, почему следователь смотрит на него так мрачно.
— Да вы что?! — возмутился Саша. — Вы подозреваете меня? Вы думаете…