Устраиваюсь в кресле, что стоит за письменным столом, намереваясь позвонить Роджеру. Может, еще слишком рано? Нет, пожалуй, уже можно. Ведь в семье маленький ребенок, а значит, родители уже на ногах.
Долго жду, пока кто-нибудь подойдет к телефону.
– Алло! – слышится в трубке голос Роджера, а рядом пищит младенец.
Хорошо, что на звонок ответил Роджер, голос Сони до сих пор вызывает у меня неприятные эмоции. Я уже смирилась с разводом и даже успела понять, что Роджер был в браке так же несчастен, как и я. И все же, когда муж бросает тебя ради другой женщины, обида на сердце остается.
– Привет, это я.
– А, Аннемари! Подожди минутку. – На другом конце слышится шарканье ног, возня и булькающие звуки, издаваемые младенцем, за которыми следует оглушительный рев. – Любимая, – приглушенным голосом говорит Роджер, а мое сердце пронзает острая боль. Ведь я едва не ответила ему. – Возьми, пожалуйста, Джереми.
Слышно, как Соня воркует над малышом, и рев прекращается.
– Прости, что заставил ждать. Джереми не желает укладываться. Наверное, лезут зубки.
– А не слишком для него рано?
– Ему идет четвертый месяц, так что вполне возможно.
– Он пускает слюни?
– В общем, нет.
– Теребит ушко?
– Господи, не обращал внимания. Думаешь, ушная инфекция?
– В его возрасте это более вероятно, чем зуб, – предполагаю я и сразу перехожу к делу. Чего ради меня должны волновать проблемы, связанные с сынишкой Роджера? Чувствую, как в душе нарастает раздражение. – Послушай, нам надо кое-что обсудить.
– Наверное, речь пойдет о Еве?
– Да, угадал. А теперь сядь, если стоишь.
Я рассказываю о марихуане, исключении из школы и обнаруженном в ранце презервативе. А потом перехожу к программе обучения, которую предлагает Натали.
На другом конце царит мертвая тишина.
– Эй, Роджер, ты меня слышишь?
– Слышу-слышу, – откликается бывший муж.
– Что-то ты затих.
– Ну, я, естественно, потрясен.
– Понятно. Прости, что вывалила это на тебя.
Слышу, как в соседней комнате орет Джереми, а Соня ласково его успокаивает. Представляю, как она расхаживает в длинном атласном пеньюаре, а Роджер не сводит с нее глаз.
– Ты уверена, что для Евы это лучшее решение? – сомневается Роджер. – Ведь она может жить у нас.
– Нет! – рявкаю я в трубку.
– Почему? Мы купим лошадь, и Ева начнет новую жизнь.
– Послушай, Роджер, ты, похоже, не понимаешь. Натали Дженкинс – лучшая в своем деле, и у нее в школе Ева точно не влипнет в неприятную историю. А лошадь, предназначенная для Евы… Это нечто необычное. Надо ее видеть. Она никого к себе не подпускает, а с Евой легко сделала смену ног в галопе, представляешь? Думаю, Дымчатый Джо может стать для нее тем же, что для меня в свое время Гарри.
Роджер тяжело вздыхает в трубку.
– Что скажешь, Роджер?
– Уверена, что поступаешь правильно? Ты всегда была такой… как бы точнее выразиться… молчаливой и скрытной.
– Так, как прежде, продолжаться не может. И вообще, выбор у нас, по-моему, небогатый.
Роджер обдумывает мои слова, выбивая пальцами дробь по телефонной трубке.
– Ладно, согласен. – Вдалеке слышится жалобный писк младенца. – Давай попробуем и посмотрим, что получится.
Мы прощаемся, а я еще долго сижу за столом и тупо смотрю в пространство. Как же сильно жизнь Роджера отличается от моей!
* * *
В понедельник утром меня будит грохот входной двери о противоположную стену.
– Ма! Ма! – кричит Ева из гостиной. – Ну, где же ты?
Я с тихим стоном утыкаюсь носом в подушку. Слава богу, рядом нет голого Дэна. А ведь приди Ева чуть раньше, и застала бы нас в постели.
В дверях спальни появляется ее юное свежее личико.
– Господи, да ты еще даже не встала!
– Послушай, Ева, – бормочу я, пытаясь рассмотреть на радиоприемнике, который час. – Имей совесть, Ева! Еще нет и семи!
– Ой, мамочка, только не надо! – Дочь с трагическим видом закатывает глаза к потолку, давая понять, что моя глупость не поддается описанию.
– Ладно-ладно, уже встаю.
Я откидываю одеяло, открывая взору голову и передние лапы Харриет. Лежа на спине, такса поглядывает блестящими черными глазами и, убедившись, что ничего интересного не происходит, с тяжким вздохом снова отходит ко сну.
Хотелось бы последовать ее примеру, но дочь настырно кричит в ухо:
– И не забудь причесаться и накрасить губы!
Я с унылым видом ковыляю в ванную. Слова дочери раздражают.
– Ева, угомонись! – возмущаюсь я. – Что ты себе позволяешь?
– Просто не хочу, чтобы ты была похожа на…
– Не смей! – взрываюсь я. – И если хочешь, чтобы я быстрее собралась, вообще навсегда забудь это мерзкое сравнение с кикиморой болотной!
Потупив глаза, Ева умолкает и большим пальцем ноги начинает вычерчивать круги на полу.
– Прости, мама, – бормочет она. Дочери стоит огромных усилий сдержать рвущиеся наружу эмоции.
– Иди, свари кофе, – вздыхаю я. – Постараюсь тебя не опозорить.
– А ты поторопишься?
– Дорогая, придется выбирать. Либо ты едешь в обществе всклокоченной кикиморы, либо оставляешь меня в покое и даешь время привести себя в приличный вид. Все сразу получить нельзя.
– Ладно, не спеши, – любезно соглашается дочь и направляется на кухню.
Закрыв дверь ванной, подхожу к раковине, где выстроилась целая батарея флаконов со снадобьями, которые должны придать мне презентабельный вид. Чего здесь только нет: всевозможные лосьоны, тоники, сыворотка для век и бальзам для губ с солнцезащитным эффектом. Даже средство от угревой сыпи. Ужасно, но она время от времени меня беспокоит, несмотря на возраст и первые морщинки. Вопиющая несправедливость, которую, вероятно, следует расценивать как кару божью. Я еще не упомянула арсенал декоративной косметики, способной творить умопомрачительные чудеса.
Включаю горячую воду и смотрюсь в зеркало.
Господи, Ева абсолютно права! Я действительно похожа на огородное чучело. Или на вынырнувшее из болота чудовище. Волосы сбились на одну сторону, левый глаз распух, и на щеке отпечатались следы от подушки. Хуже всего, что я не могу сфокусировать зрение. Наклоняюсь вперед и кошусь на свое отражение.
Безуспешно пытаюсь разгладить складку между бровей. Может, все-таки попробовать инъекции ботокса? Я во многом похожа на мать, но, к несчастью, не унаследовала двух важных генов, один из которых обеспечивает талант домохозяйки, а второй – способность красиво стареть. Ну и ладно! Буду бороться с возрастом до конца! И пусть кружит сонм престарелых болотных кикимор, зазывая в свои ряды ангельским пением. Я отобьюсь от всех врагов и пойду к заветной цели, прижимая к груди флакончик с заполнителем морщин.