Богатая фантазия…
— Попробуем, киска? — задумчиво сказала Лой. — Рискнем?
В конце концов, что такое жизнь без риска! Секс приедается, яства вызывают лишь отвращение, властные интрижки становятся однообразны и скучны. Но когда жизнь и смерть ставятся на карту, когда сердце начинает частить в испуге — все краски мира обретают первозданную свежесть.
Открыв потайную дверцу, Лой двинулась по узкому, уходящему все глубже и глубже под землю коридору. Ход шел под корнями исполинского дуба, служившего кровлей и стенами бального зала, шел под гномьим Путем — порой тут даже слышался перестук колес их отвратительных локомотивов, шел под рекой — здесь было очень сыро и звенела по каменному полу капель… Не любила Лой пользоваться этим выходом. Два часа по подземному лазу — утомительно и неприятно для любого.
Зато она выйдет у маленькой ленной деревушки, населенной людьми и гномами. Рядом со станцией Пути, в трех часах езды от мест обитания Водных.
Лой находила особый интерес в путешествиях инкогнито. Нет, конечно, не потому, что ей нравилось, — кому могут понравиться грязноватые вагоны, тупые и наглые попутчики, отсутствие привычного уважения во взглядах. Удовольствие было в ином — знать, что все это «понарошку». Не насовсем. Говорят, подобные забавы любил один из мелких человеческих властителей востока — Харун Рашид. Бродил по своим городам в простой одежде, без охраны, наблюдал, как живет народ, а потом поражал придворных знанием обстановки в государстве. Прекратил он эти забавы то ли после того, как подцепил в трущобах дурную неизлечимую болезнь, то ли после того, как его зарезали насмерть в темном переулке… тут рассказчики расходились во мнениях в зависимости от чувства юмора и степени кровожадности.
Но ведь Харун не был магом, не так ли?
В своем простом платье, без украшений и косметики, Лой все равно выделялась в толпе. Так породистый щен, украденный неосторожным крестьянином у сеньора, все равно заметен в толпе дворовых собратьев. Но, помимо жадных мужских взглядов и завистливо-пренебрежительных женских, Лой ничего особенного не замечала. Соглядатаи либо ее не нашли, либо Хор смирился и пожалел шпионов.
За шесть медяков Лой купила в кассе билет в общий вагон, с местом, но без права спать. Поезд был медленный, «Гордость Олхиды», но до обиталища Водных часа за четыре добраться должен.
Сами собой ноги понесли ее к залу ожидания для магов — и лишь наткнувшись на охранника-эльфа у дверей, Лой сообразила, что делает. Эльф, окинув презрительным взглядом простолюдинку, все же снизошел до объяснений:
— Не про тебя место. Тут Коты собираются… иди-ка подальше, а то…
Он оскалился, не слишком успешно пародируя знаменитую боевую гримасу Котов. Через плечо эльфа Лой видела, что зал, к счастью, пуст и опознать ее некому.
— Ой… ой… — запричитала она, отступая. Может, слишком уж поспешно — девицы из простых были вовсе не прочь подцепить ухажера-Кота, но охранник удовлетворенно заулыбался.
Проклиная себя за глупость — надо же, расслабилась, будь эльф поумнее и понаблюдательнее, заподозрил бы неладное, — Лой прошла в общий зал. Здесь было душновато и пол не мыли уже пару дней, а уж народа набилось…
Лой с трудом нашла себе местечко, села на скамейке, прямо и чинно, прикрыв руками голые коленки. На взгляд обычного человека, ей было лет семнадцать-восемнадцать, девица в самом соку, и соседи начали петушиться. Два паренька, по виду то ли мастеровые, то ли студенты, принялись громко и умно разговаривать о паровой магии гномов, о том, что постигнуть ее по силам и людям. Какой-то рейтар постарше, может быть служивший ленному властителю, а может быть и состоящий в клановом ополчении, напыжился, выпятил заляпанную орденами грудь и принялся сверлить Лой взглядом. На красноречие свое он мудро не полагался и рассчитывал лишь на героическую внешность. И даже пожилые крестьяне, кто с узлами и корзинами, кто с толстыми и некрасивыми женами, невольно приосанились. Бедненькие… Лой, довольная эффектом, заложила ногу за ногу, демонстрируя их безукоризненную форму.
Будь эта вылазка простым приключением, она бы, возможно, и отдала дань героическому вояке… или студентикам, сразу обоим, ибо в их силах она сомневалась. Но не до того ей сейчас было. Впереди ждал клан Воды… и разъяренный, кипящий желанием мести Торн.
При этой мысли Лой обдало холодом. Нет, не врет пословица, погубит ее любопытство. Только что поделать — не в отваге бойцов, не в кокетстве женщин главная сила ее клана. Информация, сплетни, слухи, тонко пущенная ложь и вовремя сказанная правда — вот оружие клана Кошек.
Прогудела, приближаясь к вокзалу, «Гордость Олхиды». Лой скромно пошла в толпе, старательно потупив глаза и прижимаясь к стеночке. Не надо на нее пялиться, она скромненькая и послушная девочка, едет в гости к бабушке, ухлестывать бесполезно, лучше за кем другим приударить…
Рейтар все же направился следом. Как на грех, и у него билет оказался в общий вагон, и когда Лой приглядела себе местечко — между двумя сухонькими, дремлющими над своими корзинами старушками, рейтар уселся напротив. Вновь напыжился, выпятил грудь, зазвенел медалями. Лой украдкой покосилась на планки — так, за оборону Стополья… значит, воевал за князей, там была чисто человеческая война… орден «Большой Воды»… нанимался Водными… а это что? Орден Шмалько-великомученика? Его специально придумали для гарнизона Иловой крепости, за титаническую усидчивость в обороне. Беда лишь в том, что крепость так никто никогда и не атаковал, и красивая яшмовая побрякушка была по сути эквивалентом значка за выслугу лет. Бедолага Шмалько, в честь которого назвали орден, волонтер корпуса «Ладный гром», еще при первой обороне Стополья укрылся в каком-то древнем могильнике, потерялся и блуждал по бесконечным карстовым лабиринтам два долгих года, питаясь речным илом и летучими мышами. Однако, когда курган отрыли и бравый солдат вышел на свет, при нем по-прежнему была казенная алебарда, что вызвало у победивших противников известное уважение.
Рейтар, приняв улыбку Лой на свой счет, расцвел. Он, видимо, полагал, что наличие медалей, палаша и пары пистолетов на поясе — все, что нужно для побед на любовном фронте.
И когда через полчаса Лой встала и двинулась в туалетную комнату, рейтар направился следом. Только в тамбуре Лой обратила на это внимание — да и трудно было не заметить крепкую руку, опустившуюся на плечо.
— Детка… — Рейтар прокашлялся. — Я парень простой, говорить не обучен.
Лой смерила его презрительным взглядом. Но рейтар уже набрал полный ход и остановиться не мог.
— Значит, так, ты мне сразу понравилась, твои глаза мне душу обожгли…
Сочтя вступительную фазу законченной, рейтар обхватил Лой и приник к ее губам жадным поцелуем. Лой равнодушно переждала и спросила: