– Смерть его так и осталась загадкой, – после некоторого молчания произнес Юрий Эдуардович. – Борис и сам ничего объяснить не может даже ОТТУДА, какой-то провал в памяти произошел. В чем его вина, кому он перешел в дорогу в Точке Зеро, а? – Следак обхватил голову обеими руками, положив локти на стол, и невидяще устремил взгляд в пустоту.
В это время на доске мелок, дробно стуча, стал писать снова: «Юра, а ты расскажи Коле про Урбана де Грандье».
– Ах, да! – воскликнул, как бы спохватившись, следак. – Это нас Боря на эти материалы навел. Он и там на службе. Работает!
Следак снова обратился к сейфу и достал из нижнего его отделения коричневый кожаный кейс, явно заграничный, поскольку в пользовании у простых граждан нашего отечества мне видеть таковой еще не доводилось. Из кейса он извлек какое-то дело в картонной, замусоленной папке с поблекшей витиеватой надписью явно дореволюционного шрифта. В верхнем левом углу папки красовалась печать с двуглавым орлом. Из папки Юрий Эдуардович достал пару листов желтой, толстой и очень старой бумаги, исписанной все той же дореволюционной вязью, и протянул мне.
– Читай. Это папка из Архива Томского губернского полицейского управления за 1837 год, – наставил меня следователь.
Я осторожно взял хрупкие, ломкие листочки в руки.
Полицмейстеру заштатного города Колывань г-ну Зимобородову А. Д.
От участкового пристава уездного поселка Кривощеково Бестемьянова Н.П.
ДОНЕСЕНИЕ
Сим довожу до Вашего сведение результаты предварительного следствия по делу загадочного убивства французских поселенцев, имевшего место быть в поместье Клещиха Кривощековского уезда.
… Семья французов маркиза де Грандье появилась в нашем уезде в 1814 году, опосля, как изгнали Наполеона из Москвы. Жила обособливо от остального населения, скрытно, к себе в знакомые никого не брали, даже миллионщика купца Василия Шумилина из Бугров, окромя Прасковьи Крючковой, которая приняла их англиканскую веру. Жили они спокойно, никого не беспокоили и разладу не чинили, в пьянстве замечены не были. Однако местные крестьяне и вольнопоселенцы говорили о безбожестве, которые, якобы, имели место в их молельном доме. Оттуда по ночам, якобы, слышались крики и вой, сверкали огни, яко молнии, и исходил туман. Некоторые злые языки сообщали, будто в этой их церкви происходят групповые шабаши, когда все со всеми совокупляются и поют богопротивные песни.
Однако, окромя одних слухов, прямых свидетелей сему нет, поелику в оную церковь никому доступа нет, даже ихней прислуге. При осмотре же молельного дома ничего такого подозрительного обнаружить не вышло. В сем молельном доме образов и икон не имелось, но присутствовали фигуры распятого Христа, и козлорогих чудищ. Также там были обнаружены резные и лепные изображения коняг о двух всадников на каждом. Самой же большой и главной статуей в той церкви был двуликий мраморный уродец, коий стоял в центре зала в окружении таких же мраморных уродцев, токмо маленьких, ему молящихся. Спереди и сзади эта статуя была телом одинакова. Окромя того, тело было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук. Голова имела два лица, совершенно одинаковых, и лица эти глядели в противоположные стороны. Ушей имелось две пары, а остальное можно представить себе по всему, что уже сказано. У маленьких же уродцев, помимо прочего, спереди тело было, как у мужчины, а сзади, как у женщины, срамных частей было также две, тоже разных.
…Из допроса дворового человечка Степашки Лысого, коий является единственным свидетелем по сему делу и коий пока находится у нас в католажной камере, выяснилось, что накануне ихний гость, заезжий иностранец, имел разговор с хозяином поместья по поводу некого ключа для какого-то веретена зеро. Что же это за штука, Степашка пояснить не смог, поскольку слышал разговор мимоходом проходя мимо открытого окна кабинета хозяина, где тот заперся с гостем.
…Если предположить, что все убивства совершил заезжий иностранец, что ныне находится в бегах, то он не мог погубить всех зараз, ему должно было бы быть оказано сопротивление, но нигде не обнаружено следов какой-либо борьбы. Можно также полагать, что здесь побывала целая шайка беглых каторжан, коих из корыстных побуждений мог сюда направить Степашка Лысый. Правда, нигде бегства преступников в последнее время отмечено не было, да и в этом случае, все равно, должны были остаться следы супротивства, либо убиенные должны были бы быть крепко спящими и до невозможности пьяными. Сами мы полагаем, что хозяева вполне могли быть отравлены за обедом с гостем, но это предположение самостоятельно мы проверить не можем.
…С другой стороны, при опросе хозяйки имения, маркизы Жозефины де Грандье, выяснилось, что никаких ценностей и денег из дома не пропало, окромя некоего одного-единственного драгоценного камня, коий всегда находился в личном сейфе хозяина, и коий, на момент расследования, был заперт. Шифр же к сейфу никто не знал, окромя только господской четы.
… Подводя итог сей депеше, прошу Вас господин полицмейстер выслать грамотного следователя и врача, чтоб вскрыть трупы для изучения всех аспектов данного загадочного преступления, ибо нашим местечковым мозгам, раскрыть сей случай не по силам.
Также прошу дать письменное указание, что нам делать со Степашкой Лысым? Следует ли нам продолжать держать его в каталажке до приезда Вашего человечка, или пока на время отпустить с миром?
С нашим нижайшим к Вам почтением, Пристав Бестемьянов Н.П.
17 июля 1837 года
– Так вы тоже полагаете, Юрий Эдуардович, что семья де Грандье была отравлена? Но из-за чего был весь этот сыр-бор? Из-за драгоценного камня? – спросил я следака, возвращая ему донесение.
– Безусловно. К тому же, среди документов по этому делу мы нашли дневник маркиза де Грандье, – Юрий Эдуардович бережно вынул из кейса толстый фолиант, в изрядно потертом и замусоленном сафьяновом переплете на массивной серебряной застежке, на котором горельефно выделялся заголовок замысловатой вязью «LE JOURNAL INTIME ». – В руки не даю, он изрядно обветшал, да и написан он на старофранцузском, который ты все равно не знаешь, – с этими словами, он положил дневник назад в кейс. – Но мы его прочли и перевели. И вот что там интересного получается, касающееся наших с тобой дел.
Юрий Эдуардович отхлебнул из рюмки, затянулся сигаретой и, отвернув голову в сторону, стал говорить:
– Получается, что этот маркиз де Грандье был выходцем из древнего Ордена Тамплиеров, об этом говорит их символы в церкви: два всадника на одном коне. И одним из Девяти Неизвестных, что правят миром! Во как! И он же являлся тайным советником Наполеона, и именно он подвиг его на войну с Россией. Ни меньше – ни больше! Тайной целью похода на Россию был ее захват вплоть до Енисея, где в предгорьях Саян находится вход, как он пишет в своем дневнике, в «Веретено», точку начала и конца Мира, то есть, по-нашему, в Точку Зеро. Но главное, ему необходимо было там сначала найти ключ ко входу в эту точку. Выполнив эти задачи и проникнув с Наполеоном в «Веретено», они делали Бонапарта Властелином Реального Мира – цитирую слова по дневнику. Но некто Центурион – кто это такой мы так и не знаем, скорее, также один из Девяти Неизвестных – помешал развитию такой ситуации в мире, и Наполеон потерпел в России поражение. Однако это не остановило маркиза, который был в стане Императора Франции, и он, после отступления Императора, остался в России вместе с женой и сыном, которые, одновременно, являлись его помощниками. Затем он перебрался в Сибирь, где организовал на базе своего имения поисковый лагерь. И, похоже, часть задач своих он выполнил. Во всяком случае, ключ к порталу Точки Зеро – некий магический камень – он нашел. Что он собирался дальше делать – неизвестно. В этом дневнике не хватает нескольких вырванных кем-то страниц. И, скорее всего, именно этот драгоценный камень и увез лорд Пеструхин-Хэг.