Магдален появилась лишь через полчаса – бледная и расстроенная. Она рассеянно объяснила свое исчезновение желанием погулять в лесу, взяла книги, но тут же положила их назад, вздохнула и ушла к себе наверх.

– Полагаю, Магдален еще переживает вчерашние впечатления, – заметила миссис Ванстоун. – После сильных эмоций наступило беспокойство и упадок сил, как мы и опасались.

В этот момент уместно было бы указать матери на причину взволнованности Магдален, и мисс Гарт решила использовать свой шанс.

– Не забывайте, что завтра уезжает один наш сосед. Сказать ли вам правду? Магдален переживает из-за расставания с Фрэнсисом Клэром.

Миссис Ванстоун с мягкой улыбкой оторвалась от рукоделия.

– Что в этом удивительного? Фрэнку нравится Магдален, но едва ли она всерьез отвечает на его чувства. Они так несхожи, он тихий и застенчивый, беспомощный и довольно скучный, бедняга. Конечно, он красив, но я не верю, что этого для Магдален достаточно.

Мисс Гарт была в изумлении.

– Неужели вы считаете, что люди влюбляются по сходству характеров? В большинстве случаев совсем наоборот. Люди так часто женятся и выходят замуж за тех, кто их недостоин, это очевидно окружающим, но не самим влюбленным. Разве вы не замечали этого?

– Все верно, – озабоченно нахмурилась миссис Ванстоун. – Я как-то не подумала об этом. И все же это маловероятно.

– Маловероятное случается едва ли не каждый день! – уверенно заявила мисс Гарт. – Отличные, разумные люди поступают вопреки здравому смыслу. А еще говорят, что в наши дни нет больше романтики. Из-за этого злосчастного спектакля Магдален слишком близко сошлась с Фрэнком, такое и прежде бывало с молодыми девушками. Он ее не стоит, но именно различие и оказалось притягательным. Она решительная и уверенная, умная и властная – совсем не образец скромной юной леди, ожидающей волевого и опытного мужчину. Она желает заботиться и опекать, и Фрэнк отлично подошел для этой цели. Просто удача, что завтра он покинет эти края, прежде чем случилась беда и она влюбилась слишком глубоко.

– Бедный Фрэнк, – вздохнула миссис Ванстоун, не удержавшись от улыбки. – Мы знаем его с пеленок, и Магдален играла с ним еще малышкой. Мы не должны быть с ним жестокими. Надеюсь, во второй раз ему повезет в жизни.

Мисс Гарт растерянно посмотрела на хозяйку дома. А та уже вернулась к работе, сказав напоследок:

– Милая моя, знаете старую сельскую поговорку «Цыплят по осени считают»? Давайте не будем забегать вперед, пусть жизнь течет своим чередом.

Не так-то просто было остановить мисс Гарт, когда та рассуждала с убеждением в своей правоте, но тут она поняла, что не следует настаивать, и замолчала, чуть поджав губы. Повисла долгая пауза.

Поведение миссис Ванстоун при сложившихся обстоятельствах было весьма примечательным. С одной стороны, была девушка, обладавшая красотой, перспективами на отличное приданое, достойным социальным положением. Она могла рассчитывать на прекрасную партию. С другой стороны, симпатичный, но нищий молодой человек, не имевший ни определенных занятий, ни ясных видов на доходы в будущем, потерпевший неудачу в первой попытке построить карьеру. Даже при самом удачном повороте дел вторая попытка принесет ощутимые результаты еще годы спустя. И при этом мать девушки не опасается их дружбы и нежной увлеченности, хотя брак между дочерью мистера Ванстоуна и сыном мистера Клэра никак не может считаться желательным.

Все это казалось необъяснимым и не менее загадочным, чем поспешная поездка в Лондон.

Вечером Фрэнк нанес визит соседям и заявил, что отец безжалостно отсылает его из Ком-Рейвена на следующее утро, ранним поездом. Он говорил с видом трогательной скорби и сердечного сокрушения, но встретил со стороны мистера Ванстоуна горячее одобрение и полные энтузиазма рассуждения о новых перспективах. Фрэнк выслушал все это с молчаливой, смиренной улыбкой. Меланхолия была ему к лицу, она подчеркивала женственное очарование юноши. Мягкие карие глаза светились нежностью, волосы были аккуратно причесаны, поза изящна. Он казался ожившей статуей Аполлона. Никогда прежде Фрэнк не выглядел так соблазнительно и утонченно. Вечер тянулся – скучный и праздный. Разговор поддерживали лишь мистер Ванстоун и мисс Гарт. Миссис Ванстоун молчала, как обычно, Нора держалась скованнее, чем всегда, а Магдален была тиха, как никогда. Время от времени она бросала на Фрэнка выразительный взгляд, но тут же опускала глаза. Принесли чай – тут уже редкая женщина устояла бы перед искушением прикоснуться к руке возлюбленного, будто между делом. Но даже на этот раз Магдален сдержалась, заслоняясь блюдцем так, чтобы исключить любой прямой контакт. Самообладание Фрэнка не было столь крепким, оно сохранялось лишь до тех пор, пока он был пассивен. Когда юноша встал, когда поймал на мгновение теплое касание пальцев Магдален, когда увидел, как выскользнул из прически ее локон, волна смущения буквально окатила его. Он мог выдать себя и ее, но мистер Ванстоун, искренне не догадывавшийся о чувствах молодых людей, как раз в это мгновение похлопал Фрэнка по плечу и воскликнул:

– Благослови тебя Бог, Фрэнк! Тебя ждет удача и благополучие. Ступай, мой мальчик, и одержи победу.

– Да, спасибо, – пробормотал юноша. – Добиться победы будет нелегко. Вы всегда говорили мне, что долг мужчины – преодолевать трудности и не жаловаться на них. Однако порой я чувствую себя совершенно беспомощным, когда гляжу на бесконечные колонки цифр. Они ставят в тупик. Да-да, я напишу вам обо всем, как только доберусь. Я весьма обязан вам за доброту и участие. Простите, что не преуспел на поприще инженера. Боюсь, к торговле я приспособлен еще меньше. Это ведь так ужасно, не правда ли? Еще раз благодарю. Прощайте.

И с этими словами он отправился в туманное коммерческое будущее – бесцельно, беспомощно, вежливо и покорно, как всегда.

Глава IX

Прошло три месяца. Все это время Фрэнк оставался в Лондоне. Погруженный в новые обязанности, он периодически писал о своей жизни мистеру Ванстоуну, как и обещал.

Его письма не свидетельствовали об особом энтузиазме. Мучительная борьба с цифрами, сожаления об оставленной профессии инженера, которая теперь представлялась гораздо более привлекательной. Он повествовал об усталости, о головной боли, о жестком и высоком табурете, на котором приходится сидеть часами, о торопливых завтраках в одиночестве, скверных ужинах и долгих часах в конторе. Глава департамента, в который его определили на службу, представлялся ему суровым. Но, несмотря на все это, мистер Ванстоун по-прежнему верил в будущее Фрэнка, в отличие от отца последнего. Мистеру Ванстоуну в письмах чудились ответственность и усердие, мистер Клэр замечал нытье и обреченность неудачника. Лондонцы оказались не такими уж растяпами и болванами – сразу распознали ни на что не годного клерка.

Все три месяца в доме мистера Ванстоуна царила довольно унылая обстановка. Лето приближалось, и тревоги миссис Ванстоун усиливались.

– Я делаю все, что в моих силах, – говорила она мисс Гарт. – В присутствии мужа и дочерей я само жизнелюбие, но июль меня пугает.