По «признанию» Голеневского, расстрел Романовых был фикцией. На самом деле по согласованию с западными странами Яков Юровский еще в 1917 году помог монаршей семье бежать из Екатеринбурга и перейти польскую границу. В дальнейшем Романовы поселились в Варшаве, поскольку в Польше обосновались многие русские беженцы. Бывший император Николай II сбрил усы и бороду, таким образом став совершенно неузнаваемым.
В 1924 году, из соображений безопасности, Николай официально сменил имя сына, теперь его звали Михал Голеневский. Тогда же семья Романовых перебралась в Познань, поближе к немецкой земле.
Через год скончалась императрица Александра Федоровна. Алексей и Анастасия тогда же отправились в США, где якобы забрали из Детройтского банка сделанный еще до революции вклад. Анастасия решила навсегда остаться в этой стране, Ольга и Татьяна переехали в Германию, Алексей и Мария остались в Познани вместе с отцом.
В 1930 году Николай якобы возглавил в Польше антикоммунистическое подполье, именуемое Всероссийской имперской антибольшевисткой организацией, куда, конечно же, вошел и его сын. В 1945 году Голеневский вступил в армию якобы исключительно для борьбы с большевизмом и с той же целью оказался в разведке, а потом, наконец, бежал на Запад.
Бывший российский император Николай II якобы скончался в 1952 году. После его смерти уже ничего не удерживало «наследника» в Польше. Он надеялся, что сможет найти «трех старших сестер»: Ольгу, Татьяну и Марию Романовых. Адрес же Анастасии Николаевны в самих Соединенных Штатах ему был «неизвестен».
Кроме всего прочего, «спасшийся царевич» заявил притязания на так называемые «романовские вклады», хранившиеся, по его словам, в банках Соединенных Штатов, Великобритании, Франции и Германии.
Известно, что Михал Голеневский в разное время встречался с двумя претендентками на «роль» великой княжны Анастасии Николаевны, также спасшейся от расстрела, – Евгенией Смит и Анной Андерсон. В обеих женщинах по очереди он узнавал свою пропавшую «сестру». Впрочем, в первом случае, «узнавание», организованное журналом «Life», закончилось скандалом – после трогательных приветствий и родственных поцелуев перед камерой Евгения и Михал, как мы уже упоминали, оказавшись порознь, немедля объявили друг друга аферистами. Во втором случае «родственная встреча» прошла достаточно гладко, оба самозванца мирно разошлись и забыли о существовании друг друга.
Когда у Голеневского пытались выяснить, отчего он выглядит значительно младше своего «настоящего возраста», он винил в этом гемофилию, которая якобы задержала его рост и развитие. Кстати говоря, в дальнейшем ему удалось «чудом излечиться» от этой неизлечимой болезни.
Пуцято Алексей. Это имя следующего, а точнее – первого по времени самозванца, выдававшего себя за «чудом спасшегося» цесаревича Алексея Николаевича.
О личности и происхождении этого самозванца известно немного. Предположительно, он родился в интеллигентной семье, поскольку был достаточно образован и начитан. По возрасту он, возможно, был ровесником настоящего Алексея Николаевича или (по мнению Пьера Жильяра) немного старше своего царственного прототипа.
Вероятно, его семья бежала от большевиков в Сибирь и либо погибла в дороге, либо попала в тюрьму, или просто в суматохе, царившей в то время, родственники потеряли друг друга. Сам он говорил, что ему удалось незаметно выскочить из поезда, в котором его семью отправили в ссылку в Северный край.
Так или иначе, хитрый и предприимчивый юноша, как видно, не раз слышавший от местных жителей, что в Екатеринбурге был расстрелян только царь и его слуги, а царица вместе с детьми была тайно вывезена сначала в Пермь, а затем в Вятскую губернию в район Глазова (другой вариант – расстреляны были все, но Алексей Николаевич чудом остался жив и где-то скрывался), решился на отчаянную авантюру. Хотя, скорее всего, его, как и основную массу других претендентов, пытавшихся на протяжении веков перевоплощаться в мертвых царей и престолонаследников, кто-то надоумил.
Будучи глубоко в тылу белых войск, Алеша Пуцято заявил, что он не кто иной, как спасшийся цесаревич Алексей Николаевич Романов. Вот как это произошло: 13 сентября в Бийск из села Кош-Агача пришла телеграмма, адресованная непосредственно главнокомандующему от имени наследника Алексея Николаевича. Начальник почтово-телеграфной конторы Бийска Горшков, разумеется, заинтересовался необычной телеграммой и для проверки попытался связаться с полковником Дроздовским в Кош-Агаче. Полковник отказался говорить с ним, ссылаясь на занятость, но, по мнению исследователей, скорее всего он просто не доверял новоявленному «наследнику престола». Служащий той же конторы Семенов, однако, успел пообщаться с человеком, пославшим телеграмму, и позднее вспоминал об их разговорах следующим образом. Неизвестный позвонил ему задолго до начала всей этой истории и затребовал сведения о поездах, идущих на Омск, и о том, все ли безопасно на железной дороге.
Служащий не мог дать ему однозначного ответа и потому решил узнать обо всем необходимом на вокзале. Семенов поинтересовался именем собеседника, но тот отказался назвать себя, ссылаясь на то, что служащий немедленно донесет на него властям.
Когда Семенов, заинтригованный этой тайной, дал ему честное слово не делать ничего подобного, неизвестного, у которого явно чесался язык поговорить с кем-нибудь о своем «чудесном» прошлом, словно прорвало. Незнакомец заявил, что верит Семенову, поэтому признается в том, что он – тот, кто был заключен в тобольскую тюрьму, тот, который два года тому назад потерял своих дорогих папу, маму и сестер. Тот, кто, несмотря на свои молодые лета, должен был выносить унижения и оскорбления. Тот, кто с помощью неких «друзей» бежал, в конце концов, из Тобольска, воспользовавшись чьими-то документами. Затем, кое-как выдержав экзамены, был назначен чиновником в Кош-Агач. Он – цесаревич Алексей!
Не в силах остановиться, новоиспеченный «цесаревич» жаловался потрясенному Семенову, что тот просто не может себе представить, что ему пришлось вытерпеть. Все его коллеги по службе якобы удивлялись, когда несчастный «княжич» при каждом бранном слове падал в обморок и в течение длительного времени не мог прийти в себя. «Алексей» сетовал на то, что не мог видеть, когда начинали при нем есть с ножа или руками давить мух. Дальше Семенов слушать новоявленного «наследника престола» отказался, решив, что имеет дело с сумасшедшим, о чем немедленно дал понять своему собеседнику. После чего, памятуя о клятве, забыл об услышанном.
Однако «цесаревич» объявился снова, дал телеграмму на имя Колчака и в очередном разговоре сообщил Семенову, что вне зависимости от того, верит или нет он его словам, имя, которое он сейчас носит, – Алексей Пуцято.
Больше Семенову общаться с претендентом не довелось. Сомневаясь в полученной информации, Горшков, тем не менее, довел ее до сведения начальника Томского почтово-телеграфного агентства. 17 сентября тот приказал передать все имеющиеся сведения прокурору Барнаульского окружного суда по Бийскому уезду и уполномоченному командующего войсками Омского военного округа по Бийскому району. На следующий день распоряжение было выполнено.