Горилла...
Виктор Егорович узнает разлапистую походку...
Решил отомстить сразу, не откладывая дела в долгий ящик...
Горный вечер в ясную погоду просто не имеет права не быть прекрасным. Он прекрасен!
– Стихи писать хочется... – говорит Сохно, глядя на заходящее солнце, и раскрывает руки навстречу простору, который открывается перед ним с вершины крупнокаменного отрога.
– Садись, пиши, – мрачно советует майор Паутов. – А то через полчаса «шмели» налетят, пыль поднимут, не до стихов будет...
Из всех присутствующих на склоне горы спецназовцев только полковник Согрин и майор Афанасьев знают, что в молодости, еще будучи старшим лейтенантом, Сохно, сейчас грубый и даже слегка циничный вояка, писал стихи и даже публиковал их в гражданском журнале в Забайкалье, где тогда проходила службу отдельная мобильная группа старшего лейтенанта Согрина.
– Черствый ты мужик... Не понимаешь прекрасного... – отзывается Сохно на предложение Паутова. – И потому век тебе ходить в однодумных «волкодавах», знающих только единственное занятие. Ты, кстати, кто по гражданскому образованию?
– Учитель географии... – смеется Паутов.
– А я учитель литературы... – в ответ грустно улыбается Сохно. – А чему мы с тобой можем детишек научить? А?..
– Хорошо стрелять... И это было бы здорово... И бегать, прыгать, ползать... А то в армию такие сейчас приходят... – Паутов высказывает обычное раздражение офицеров современной молодежью. Все они знают подготовку большинства мальчишек, призванных на службу.
– Хватит барбосить! – говорит подполковник Разин. – Расходимся по группам. Пора уже...
– Пора, – соглашается Согрин. – Кордебалет, Шурик... Где он?..
Полковник осматривается.
Майор Афанасьев выходит из-за каменного уступа вместе с тремя солдатами.
– Держись ко мне ближе... Разворачивай рацию... Остальные группы – по участкам! «Шмели» скоро пожалуют...
* * *
Талгат наблюдает за действиями спецназовцев через одну из открытых бойниц. Рядом стоит сухой, как зимнее дерево, и жесткий, как камень, алжирец Джазир, помощник и заместитель. У Джазира опыт войны не меньший, чем у Талгата, хотя он и не проходил такой школы. Но повоевать успел во многих странах мира, начиная с Афгана. А в Чечню прибыл из Косова, где основные события кончились и начались политические игры. За участие в политических играх платят до обидного мало. И Джазир вместе с целой группой настоящих чеченцев, возвращающихся на родину, прибыл сюда. Джазир не знает, что такое жалость, не знает, что такое хитрость. Он умеет только воевать, и больше ничего. Но при этом он отличный подчиненный и всегда с уважением относится к любому приказу. Это как раз то, что Талгату надо.
– Все подготовил? – интересуется Талгат.
– Гонцы ждут сигнала в соседнем коридоре. Свои путь знают, не потеряются. Твое слово – они бегут... Передают команду. Отходим пятью колоннами. В разных направлениях. Две колонны принимают бой. Вяжут спецназ. Две заходят в тыл. Шестая колонна по твоему приказу выходит сюда, к бойницам. Готова встретить врага здесь...
– Дальше... – Талгат желает контролировать всю ситуацию.
– Люди с факелами расставлены на главных поворотах. По твоему слову начнем общий отход. Они укажут правильную дорогу. Я сам их расставлял. Никто не заблудится.
– Когда?
– Как ты и говорил. Когда стемнеет...
– Нет... Я не так говорит. Не раньше, чем стемнеет. Но общий отход только по моему приказу. Пусть темнеет, но отходить только по приказу, одновременно, согласно графику... Понял?
– Понял, командир...
График отхода Талгат просчитывал по секундомеру. Каждый отряд знает только свой путь и передвигается согласно этому намеченному пути, расчет производился таким образом, что длина пути соответствует затраченному времени. В итоге не будет толпы и толкотни на узком выходе. Толпа и толкотня, как хорошо знает Талгат, создает панику и неразбериху. А допустить такого в своем отряде Талгат ни в коем случае не хочет.
– Отошли гонцов. Пусть ориентируются на команду, а не на время суток. Хорошо объясни... И возвращайся ко мне. Твои советы мне всегда помогают...
Это, конечно, просто комплимент, который радует душу алжирца. Алжирец всегда был только прекрасным исполнителем, дотошным, старательным и потому надежным. Талгат слушает его советы, но поступает по-своему. Тем не менее подбодрить помощника необходимо, чтобы духом не падал и чувствовал в себе военное вдохновение. Это сильно помогает в бою.
Джазир топает по коридору. Топот его далеко слышно, и многие именно по этому звуку узнают о приближении помощника командира, которого в отряде не очень любят за придирчивость. Что правда, то правда – в желании выслужиться перед командиром и заслужить хотя бы похвалу Джазир часто перегибает палку. Это Талгат знает, но не пресекает, посмеиваясь. Как всякий чеченец, он понимает, что такое борьба за власть. И при таком помощнике не видит себе конкурентов в личном составе. А это в настоящее время важно, потому что успех во многом зависит от того, как будут подчиняться боевики ему, человеку пришлому, хотя пришел он в свои родные края. Но он не сидел с ними у костров, не делил хлеб и воду. А это значит многое.
Сам Талгат замирает у открытой бойницы с биноклем в руках. И медленно переводит окуляры с одного места на другое, выискивая наиболее интересные моменты, которые могут что-то значить в предстоящем в скором времени спектакле.
Он приготовил отряду спецназа серьезную встречу. Они обязательно при дальнейшем поиске попадут под кинжальный огонь с трех сторон. Это будет не бой – это будет простым уничтожением живой силы противника. Очень сильного противника. Талгат готов ради этого случая даже пожертвовать своей очной встречей с Сохно, лишь бы преподать урок федералам. Лучшим их федералам. О таком событии будут много и долго говорить, и говорить будут, что чеченцы умеют воевать. Это, конечно, поднимет престиж лично Талгата, хотя и в какой-то мере нарушит его перспективные планы. Он прибыл сюда не для такой войны, а для тайной. Для умелой тайной войны с применением всех тех средств воспитания бойцов, которые человечество знало когда-то, но растеряло. Тех самых средств, которые проповедовал много веков назад светловолосый арийский воин Бодхидхарма [34] , основатель Шаолиньского монастыря в Китае.