Советская имперская нация в конечном итоге полностью не сформировалась. События 1989–1991 годов исчерпывающе это доказали. Вряд ли можно утверждать, что при ставке на русификацию и «автономизацию» СССР удалось бы избежать разрушения или хотя бы существенно отсрочить его. Рано или поздно Прибалтику, Закавказье и как минимум часть Средней Азии пришлось бы отпустить. Но зато можно было сохранить украинские и белорусские земли, Крым, Донбасс, а также территории, отданные в свое время под Казахстан.
США по названным выше причинам удалось дальше продвинуться в деле формирования имперской нации. Американцы вполне получились. Другое дело, что жизнь не стоит на месте, и в последние десятилетия «плавильный котел» фактически перестал справляться с потоками легальной и нелегальной миграции, даже потомки мигрантов зачастую не становятся американцами в обычном смысле этого слова. Пошли разговоры о расколе нации, о появлении фактически «параллельной нации», основой которой выступают латиноамериканские диаспоры, в первую очередь мексиканская. Чем это кончится, предсказать трудно, но, во всяком случае, сценарии раздела США на два или три государства уже не выглядят фантастикой.
Отдельно следует сказать о Китае. Эта фактически вечная страна, много раз бывшая империей, сейчас все чаще вновь заявляет имперские претензии. Очень вероятно, что вскоре в мире действительно появится вторая империя. К числу благоприятствующих этому факторов следует относить довольно успешную национальную политику. Ханьцы, будучи государствообразующим народом, численно превосходящим все остальные народы Китая вместе взятые, не подавляют этнонационализмы последних, позволяют им воспроизводиться (в КНР создана многоуровневая система автономий). Ханьский этнонационализм выступает опорой китайского госнационализма, никому не приходит в голову их противопоставлять, они органично сочетаются друг с другом. Китайскую практику следовало бы изучать и заимствовать в разумных пределах. Сепаратистско-экстремистские настроения среди части уйгуров, тибетцев и прочих, безусловно, представляют проблему, но ее не нужно переоценивать. Даже если бы Синьцзянь и Тибет вдруг отделились, Китай все равно остался бы мощной державой с адекватным имперским потенциалом. Хотя сейчас невозможно даже представить, что из Поднебесной кто-то вырвется.
4
Российская Федерация — не империя, но держава, в последние годы все настойчивее и успешнее реализующая свой державный потенциал. Сил на империю у нас пока нет. Возможно, мы их накопим и сумеем эффективно использовать; возможно, нет. Нужно помнить, что реализация имперского потенциала всегда зависит в том числе от международной обстановки. (Речь Посполитая в свое время очень стремилась стать империей и имела необходимые ресурсы, но ей не дали.)
Новая империя гипотетически может быть как космополитичной (сразу вспоминается чубайсовский фантом «либеральной империи»), так и как минимум совершенно лояльной русскому этнонационализму. В этой связи полемика между современными «имперцами» и этнонационалистами-«антимперцами» относительно принципиальной совместимости империализма (имперской идеологии и политической практики) и русского этнонационализма представляется во многом искусственной и бессмысленной. Они принципиально совместимы.
Есть довольно многочисленная группа этнонационалистов-«имперцев», которые все это прекрасно понимают. Однако, к большому сожалению, они нередко тяготеют к национал-экстремизму («русская империя!) и/или православному клерикализму («православная империя»). Между тем, на мой взгляд, должно быть совершенно понятно, что единственный оптимально возможный проект, проходящий между Сциллой межэтнических конфликтов и Харибдой космополитизма, есть гипотетический проект российской империи, многононациональной (и многоконфессиональной), российской имперской нации, предполагающей обязательное признание первенства русского народа, его государствообразующего статуса и соответствующую национальную политику.
Но о какой имперской нации можно говорить, когда в настоящее время в России нет нации как таковой? Далеко не все наши люди осознают себя гражданами России. Государство, оформленное в 1991–1993 годах, не смогло убедить в своей состоятельности. Получилось не национальное государство, а «элитное», государство для элиты. При Путине ситуация стала выправляться, но процесс идет медленно, с пробуксовками и откатами, что само по себе опять же многих разочаровывает.
Это не говоря о том, что власть в нынешней России, с одной стороны, частично продолжает советскую квазиинтернациональную политику, а с другой — до сих пор иногда руководствуется леволиберальными антинациональными идеями. К русскому этнонационализму на официальном уровне все еще нередко относятся с большим подозрением или откровенно враждебно.
Между тем никакой полноценной нации и госнационализма в России не будет, пока русский этнонационализм остается в загоне. Уже напоминалось, что государствообразующий народ выступает основой и стержнем нации. Если это до сих пор никак не хотят толком признать и сделать руководством к действию, то чего удивляться, что нации фактически нет, что государство остается довольно слабым? Прекрасно известно, что наш державный статус поддерживается ядерным арсеналом (советским наследством) и огромными запасами газа и нефти (даром Господа Бога). За 15 лет мы ничего толком не сделали и не создали и гордиться можем лишь тем, что выжили в 1990-е и сейчас более-менее оклемались. Маловато будет. Но это тема для отдельного разговора.
Мне могут возразить: дескать, в европейских странах никто этнонационализмы не выпячивает, да и в Штатах WASP на божничку не ставят. Везде сплошные госнационализмы, а за излишнее педалирование этнической тематики можно и схлопотать обвинение в «фашизме» со всеми вытекающими последствиям. В действительности все сложнее. Во-первых, в какой-нибудь Дании или Польше с этнонационализмами все в порядке. Во-вторых, во Франции, Германии, Великобритании, тех же США нации давно состоялись, а в те времена, когда они еще складывались, с этнонационализмами также было все в порядке. В-третьих, только уж совсем упертые леваки и либералы будут отрицать, что масштабные кризисные явления на Западе никак не связаны с замордованностью этнонационализмов политкорректностью, мультикультурализмом и прочими «прогрессивными достижениями».
Только совсем недавно, реагируя на события в Кондопоге и запредельно наглое поведение Саакашвили, пытающегося разжечь войну, наша власть стала наконец принимать меры, к которым давно призывали все, имеющие хоть какое-то национальное чувство. Поприжала этнический криминал (пока только грузинский, правда), взяла обязательство ужесточить миграционную политику, навести порядок на рынках. Путин публично высказался о правах «коренного населения» России. Как говорится, уже кое-что. Появился повод для осторожного оптимизма.
Пора, давно пора принимать системные меры по отделению тех, для кого Россия — Родина, кто принимает российские традиции и чтит наши законы и правила, от тех, кто лишь разбойничает, хищничает и глумится. Сходным образом следует разбираться и с внутренней миграцией. Наличие российского гражданства не может быть индульгенцией беспредельщикам. Этим решение национального вопроса, конечно, не исчерпывается. Но без подобных мер его точно не решить.