Ицхак хотел уже поставить против цифры «2» отметку «100>, но что-то остановило его руку. Какое-то непонятное беспокойство, и он никак не мог разобраться в характере этого беспокойства. Но, еще раз все проанализировав и даже прогнав ситуацию так, словно присутствовал там и наблюдал все со стороны – начиная с первой атаки танков и движения пехоты, при этом позволив осетинам подбить один танк из гранатомета, до того момента, когда Автандил встретится в условленном месте в Бессарионом, обменяется паролем и перейдет к капитану в подчинение, – Ицхак еще раз убедился, что причин для беспокойства нет. Впрочем, он хорошо знал подобное чувство. Это было чувство спортивного болельщика, волнение болельщика перед выходом любимой команды на поле на ответственную игру. Что уж скрывать от самого себя, Автандил был его любимчиком, и он желал ему только успеха. Слишком сильно желал, и оттого появилось волнение. Потом, когда все начнется, это волнение пройдет. Волнение к болельщику приходит перед матчем, но уходит сразу после первого свистка судьи и первого удара по мячу...
И Ицхак вывел на бумаге то, что намеревался написать раньше – «100>.
Цифра «3» на данном этапе обозначала действия, которые были вне компетенции отставного подполковника израильского спецназа, поскольку они имели мало отношения к настоящей работе спецназа. Всю радиотехническую сторону, начиная с обеспечения, кончая конкретными действиями, взял на себя полковник Редди Чарльз. Чарльз контролировал связь с самолетом системы АВАКС, что летал над Черным морем недалеко от грузинского побережья и должен был засечь и передать летчикам координаты тревожного «маяка» сбитого российского пилота. Ту же функцию, но уже дублируя разведывательный самолет, выполняли американские спутники. И с них данные тоже шли напрямую к полковнику Чарльзу, который переправлял их истребителям, как предупреждение о повышенной боевой готовности. То есть летчики должны будут уже сесть в самолет. Потом опять будет работать система АВАКС и спутники. Они должны отследить появление российских поисковых вертолетов. Таких вертолетов может быть не больше двух, а, скорее всего, вообще будет один вертолет, но с его появлением взлетят сразу три истребителя, чтобы вертолет уничтожить. Три – это много, как опять же говорили в генеральном штабе. Но Чарльз с Леви решили, что им необходима перестраховка, потому что грузинские летчики никогда не стреляли по таким целям и может оказаться отсутствие опыта. Но здесь одновременно с летчиками в дело вступят по команде Леви кордоны из отряда Бессариона. Каждая из групп имеет на вооружении ПЗРК «Стрела», у которого попадание в летящий вертолет практически стопроцентное. Они вертолет близко не подпустят.
Отставной подполковник «прогнал» третью ситуацию еще раз, но, поскольку не он здесь командовал, поставил против цифры «3» жирный знак вопроса – «?». Леви привык отвечать только за свои действия.
С цифрой «4» мысли опять вернулись к отряду Бессариона. Но здесь пришлось на листе бумаги поставить еще две маленькие отметки: «a» и «b». «Прогон» начался, естественно, с обозначения «а». Бессарион выставляет оцепление вокруг села. Оцепление не плотное, но все село хорошо просматривается с окружающих высот, и потому плотного оцепления и не нужно. Оцепление требуется только для того, чтобы не дать никому из жителей уйти в горы и рассказать о том, что происходило в действительности.
Одновременно с выставлением оцепления или даже раньше к Бессариону должен прибыть со своей командой Автандил. Дорога не дальняя, чуть больше пятнадцати километров, но это – дорога, пусть и грунтовая, а не просто пересеченная местность. По дороге ехать, конечно, не сложно, тем более в светлое время суток. Автандил справится, и прибудет вовремя. У него много времени в запасе. Но вот как они с Бессарионом друг друга воспримут – это вопрос. Допустить конфликта нельзя, а Ицхак, кажется, не сказал Автандилу. что тот поступает под командование Бессариона. Или сказал? Если разведчик начинает на память жаловаться, ему на пенсию пора, и правильно, наверное, сделали, что отправили в отставку. Это еще здесь, в Грузии, он может на что-то сгодиться. А в родной разведке с провалами в памяти долго не протянешь.
Ицхак снова достал трубку и набрал номер Бессариона.
– Слушаю, мистер Леви... – вежливость плохо вязалась с грубым голосом Бессариона, тем не менее Бесо всегда старался быть предельно вежливым.
– Запоминай номер... Номер Автандила... – Ицхак продиктовал, потом повторил для проверки. – Запомнил?
– Запомнил, мистер Леви... – Бессарион тоже повторил.
– Позвони ему сейчас и скажи, что по прибытию он поступает под твое командование. Это мое распоряжение.
– Хорошо, мистер Леви, Я позвоню. А если он не поверит?
– Когда ты с ним в прошлый раз разговаривал, он поверил?
– В прошлый раз я разговаривал с вашей трубки... Он знает номер...
– Резонно. Так и скажи, если есть сомнения, пусть мне звонит. Я просто отвечу одним словом «да» или «нет». Эти слова на английском знают все. Или пусть найдет кого-то из своих, кто английским хоть чуть-чуть владеет. Так и скажи...
Отложив в сторону трубку, Ицхак хотел еще раз «прогнать» ситуацию с прибытием Автандила к Бессариону, но тут позвонил Автандил.
– Ицхак Леви, слушаю...
– Автандил просит спросить... – на чрезвычайно плохом английском сказал кто-то.
– Скажи одно слово: «да»...
– Капитан Бесо...
– Бессарион командует...
– Автандил понял...
Трубка донесла звуки отдаленного боя. Часто стрекотали автоматы, причем поблизости, потом вдалеке выстрелила пушка.
– Что там у вас происходит?
– Пехота с танками штурмуют осетин. Мы слегка поддерживаем огнем...
Значит, там уже все пошло. Машина набрала обороты и двинулась вперед. И теперь остановить ее сможет разве только российская армия, но она не успеет. А авиационный удар, пусть он и будет мощным, ситуацию не изменит.
– Понял. Свою главную задачу не забывайте...
– Мы не покидаем блок-пост.
– Хорошо. Не буду мешать.
Разговор прекратился. Ицхак снова отложил трубку, откинулся на спинку кресла, устало расслабился и вдруг схватил трубку двумя руками. Что-то с ним сегодня не в порядке. Сначала не мог вспомнить одно. Теперь забыл стереть номера после разговора с Бессарионом и с Автандилом. Если есть правило, это правило необходимо выполнять всегда. А если забываешь его выполнять – значит, ты занимаешься не своим делом...
Стерев номера, Ицхак откинулся на спинку кресла и налил себе еще одну чашку кофе, заложив в кофеварку двойную порцию.
Это ведь в самом деле – очень плохо, когда начинаешь забывать, то что забывать никак нельзя. Кроме того, это очень плохая примета... Очень плохая.
Слабым утешением служил тот факт, что Ицхак просто не выспался и очень устал. Нужно выспаться... Он отодвинул от себя чашку с кофе, ни сделав ни глотка, и встал, чтобы выйти. Но, сделав уже два шага по направлению к двери, злобно стукнул кулаком в ладонь, вернулся, и взял со стола трубку.