– Доброе утро, Эдуард Осипович. А я всю ночь прождал вашего звонка…
– Я пять минут назад вернулся из лаборатории, и у меня руки от усталости опускаются, – умышленно мрачным тоном, чтобы подчеркнуть свою усталость, сказал генерал.
– Да, в таком состоянии номер набрать трудно… – слегка ехидно согласился собеседник.
– В таком состоянии голова работает плохо, а я предпочитаю вести серьезные разговоры со свежей головой. Про Будду и блудного сына я помню. Но напомните мне свое имя…
– Меня зовут Владислав Аркадьевич Мазур.
– Да, конечно… Фамилию я помнил, потому что в пору наших контактов у меня был сотрудник с такой фамилией. А вот имя-отчество запамятовал… Итак, что вы хотите, если уж достали все-таки меня?
– Встретиться… – просто ответил Владислав Аркадьевич. – Нам есть что вспомнить, есть какие вопросы обсудить, поделиться успехами и посетовать на неудачи…
– Мне кажется, вы несколько заблуждаетесь относительно необходимости такой встречи. Даже, скажу более жестко, относительно возможности такой встречи. Если в начале девяностых наша совместная и взаимовыгодная деятельность… Хотя скорее для вас выгодная, а для нас не слишком, поскольку вы получили и результаты, и оборудование взамен финансирования дальнейших исследований, а мы получили только возможность за ту же зарплату вести свои исследования… Так вот, если тогда она была санкционирована и президентом, и правительством, то сейчас я санкции на встречу не имею ни от президента, ни от правительства. И соглашусь на нее, только если такая санкция будет. На этом, Владислав Аркадьевич, прошу меня извинить…
– Я разве предлагал вам обсуждение дел, которые имеют государственное значение? – искренне удивился Мазур.
– А о чем мы еще можем говорить?
– Уверяю вас, у нас найдется тема, интересующая обе стороны. Мы однажды с вами едва не столкнулись, сами того не подозревая… И только потом выяснилось, что это были вы со своими людьми. Можно и этот момент обсудить…
– Я не припомню такого момента.
– Это было около восьми лет назад на Северном Кавказе, на границе Чечни и Дагестана.
– Может быть, я и был тогда именно там, но я не помню, когда мы имели возможность столкнуться. Проясните ситуацию…
– Это не телефонный разговор. В моей памяти еще слишком свежа одна картина… Неприятно вспоминать, как вы захватываете своих же российских офицеров, чтобы использовать при опытах в лаборатории. Не понимаю, зачем вам эти офицеры? Неужели Россия настолько обеднела серьезным криминалитетом, чтобы с риском для жизни и карьеры искать что-то другое…
– Мы подбирали раненых, выхаживали их своими методами и только потом использовали. Но мы в состоянии вернуть их к нормальной жизни и намереваемся это сделать по завершении проекта. Так что никаких упреков я принять не могу…
– Память подводит вас, уважаемый Эдуард Осипович. Впрочем, я согласен все вспомнить еще раз. Но так, чтобы напомнить и вам, и даже показать видеоматериал. Он впечатляющий…
– Любопытно… – настороженно процедил сквозь зубы генерал. – И когда вы предлагаете встретиться?
– Как можно быстрее.
– Не получится… От нас до Москвы ехать сорок минут, потом в любую точку Москвы добираться три часа. А я просто засну за рулем.
– У вас есть водитель, который не провел такую трудную ночь, как вы… Надо же его заставить отрабатывать зарплату…
– Давайте лучше вечером…
– Беда в том, господин генерал, что я ограничен во времени. И потому так настойчив. В ваших интересах пойти мне навстречу…
– Хорошо. Говорите адрес…
Мазур продиктовал адрес.
– Это на окраине. До Москвы доберетесь, а здесь рядом. В час уложитесь…
– Я выезжаю. Ждите… Сами успейте только добраться, чтобы я не ждал…
Генерал позвонил в гараж и приказал готовить машину для поездки в Москву. Но уехать генералу вовремя не дали. Он уже стоял перед дверью и достал ключи, когда телефон зазвонил вновь. Определитель высветил номер подполковника Иванова, и Эдуард Осипович вспомнил, что обещал Михаилу Михайловичу решить вопрос с объектом «Солимов». В самом деле, решать что-то следовало. С одной стороны, жалко было лишать себя объекта, в которого столько вложено, к тому же, которого захватывали с большими трудностями, как, впрочем, и других спецназовцев. Но иного выхода, если нет каких-то конкретных данных относительно причин сбоя, не видится…
Эдуард Осипович снял трубку.
– Слушаю тебя, Михал Михалыч…
– Товарищ генерал, опять осложнения с объектом «Солимов»…
– Хватит нам этих осложнений. Хотел вскрыть ему черепную коробку?
– Хотел.
– Так вскрывай. Даю санкцию. Вопрос решения нашего проекта гораздо важнее одной человеческой жизни. Что там опять случилось? Снова побил кого-то?
– Осложнения иного характера. Пришли со стороны. Если помните, его семья живет в Москве. Я подозреваю, что они вчера видели передачу по телевизору. Криминальные новости… И узнали…
– И что? Он их узнать, насколько я понимаю, не должен. А с биографией у него все в порядке. Диспансерная карточка с самого детства ведется. Никто не подкопается…
Биографию объекту «Солимов» в самом деле сделали лучшую, чем всем остальным спецназовцам, задействованным в проекте. В Москве в самом деле проживал такой человек, страдающий деменцией, и был отправлен в лабораторию, где не выдержал больше месяца. А его место занял подполковник спецназа ГРУ Андрей Никитович Стромов, с которым в течение долгого времени проводилась работа по «введению в образ». Из Стромова сделали не просто дурака, но сделали настоящего Абдулло Нуровича Солимова, который узнавал на фотографиях своих родственников, мог рассказать всю подноготную воспитывавшей его матери и кое-что об отце, умершем, когда мальчишке не было еще пятнадцати. Единственное слабое звено во всей истории с Солимовым-Стромовым было в смене адреса. Двухкомнатную квартиру в доме, где настоящего Солимова хорошо знали, представлялось возможным поменять на другую, на другой район, только через органы опеки. Но путем взяток и там все удалось уладить. Разыграли хищных риелторов, и разыграли правдоподобно. Чиновники к подобным вещам давно привыкли и пошли навстречу.
– Они нашли его телефонный номер. Утром объекту позвонила дочь. А сейчас пришла к нему. Он с ней разговаривает рядом со своим домом.
– Захватывайте обоих… В одну машину ее, во вторую Солимова.
– Она с ребенком…
– Всех захватывайте. Потом и с ребенком разберемся… Не получится захват, уничтожить и его, и дочь… Если выплывет информация, нам всем, сам понимаешь…
– Понял. Передаю приказ.
– Мне обо всем докладывай… Я жду…
Генерал снял шинель, бросил в сердцах в кресло и вернулся за стол. Сонливость с него как рукой сняло. Вот, оказывается, с какой неожиданной стороны может подойти провал. Какие-то молодые дурни решили в патриотов поиграть. А, не имея головы, в такие игры играть опасно. В результате один из них в больнице с черепно-мозговой травмой, у второго выбиты черенком метлы три зуба, у третьего метлой повреждена роговица глаза, четвертого застрелили. Надо бы за компанию и пятого пристрелить, но он и сам теперь, думается, тихоней напуганным станет… Они даже не подозревали, какую бурю в состоянии вызвать своими действиями. Не вовремя оказалась на месте милиция, не вовремя там же оказались тележурналисты, не вовремя в семье Стромова включили телевизор. Целая цепочка не вовремя произошедших событий. И вот результат…