– Вперед!
Разин поймал затравленный, страдающий взгляд Шерхана Алиевича, который, показалось, сейчас отдал бы целый миллион баксов из всей суммы, лишь бы кто-то прекратил эту пытку и сходил в пещеру за него. Ответить бы ему таким же пинком в физиономию, каким тот бахвалился перед видеокамерой.
Подполковник двинулся опять первым, внимательно посматривая на верхний склон. При скорострельности «винтореза» реально можно снять и троих, если они будут идти цепочкой.
Пора уже Парамоше и о них позаботиться…
Командир не успел так подумать, когда увидел, что от очередного укрытия до следующего перебегают уже только двое. А еще через тридцать секунд только один добежал до большого валуна. Но спрятаться за него не сумел, потому что упал на камень и сполз в сторону. Судя по выстрелам, Парамоша со Стоговым сменили позицию, поднявшись, пока боевики отдыхали, на более высокий уровень. Но их не видно.
– Как самочувствие? – опять догнал Разина Хамзат.
Неужели, в самом деле, беспокоится? Только за что он беспокоится – за здоровье подполковника или за пещеру? Его предупредили, что Хамзат хитрый и опытный боевик, наносящий удар тогда, когда ему раскрывают объятия. И безжалостный.
– Мне легче. Приступ был вчера. Сегодня легче…
И нельзя показать, что не веришь в заботу.
– Может быть, снизим темп? Люди выдохлись.
– Надо спуститься до середины склона.
– А дальше что?
– Дальше будет ручей.
– И что?
– За ручьем подъем.
– Ну и…
– На подъеме засада. Менты. Они ждут, что мы сделаем привал у ручья. Естественное место отдыха. Сами к ручью не спускаются, чтобы не оставлять следов. Если мы там решим отдохнуть, будем у них как на ладошке. А мы отдохнем чуть раньше. Предупреди людей. Привал, как только углубимся в лес. Там я сориентируюсь.
– Сколько людей в засаде? – наивно спросил Хамзат.
– Не знаю. Учти и тех людей, которые обходили по сторонам… – надо держать Толукбаева в напряжении, чтобы, когда пойдет настоящая атака, он не понял, что ведут ее спецназовцы из группы Разина.
– Думаю, людей у них хватает. Что делать будем?
– Сразу после привала стемнеет. В темноте они вперед пойдут. Ждать не будут. Есть риск совсем нас потерять.
– Значит, пещеру они не знают?
– Этого я не могу утверждать. Может быть, они желают тебя и твоих людей уничтожить, чтобы не мешал…
– Черт!
– Потихоньку предупреди всех, чтобы не суетились.
– Сделаю.
– Я Спартак. Вызываю Кречета! Я Спартак. Вызываю Кречета!
В ответ тишина. Парамоша легонько стучит пальцем по микрофону, стряхивая налипший снег.
– Что? – спрашивает Стогов, идущий на три шага впереди.
– Ничего.
– Ничего не сказал?
– Ничего не сказал.
– Послышалось… Наверное, помехи…
Парамоша улыбается и еще раз, на глазах у Стогова, стучит по микрофону. Разобрались.
Если судить по расстоянию до пещеры, то связь уже должна установиться. Но кто поймет эти горы: то они экранируют, то слова спиралью скручивают, то еще что-то делают с радиоволнами. Кречет-Паутов никак не реагирует на многократный вызов Парамоши.
Сторожевое охранение, выставленное отрядом ментов и прокурорских работников против группы, ведомой подполковником Разиным, спецназовцы определили сразу. Слишком неумело менты маскируются. Трое пошло справа, трое слева. Потом один из нижней тройки, после короткого совещания и – за неимением связи – обмена жестами со второй тройкой, отправился вперед коротким путем, оставляя на снегу отчетливые следы. Детский сад, а не боевая единица скрытого действия! По логике, за такое следует сурово наказывать – пулей в голову. Но его Парамоша «отпустил», чтобы поторопил своих. Двух других ведет под постоянным прицелом.
Лейтенант Стогов в бинокль наблюдает за подполковником и посмеивается в микрофон.
– Что хихикаешь?
– Сам полюбуйся. Пастух Волга табун лошадей гонял… Боевички все в мыле… А твой соперник в женском вопросе… Министр-то… Как только без носилок передвигается…
– Внимательней смотри… До министра я доберусь позже…
Стогов продолжил наблюдение. Не даст ли Разин какой-то знак. Подполковник скоро знак дал. Не стал садиться на привале. Это откровенная команда к активному действию, которую все в группе спецназа читать умеют, но для посторонних непонятная: пора приступать к вольной охоте…
– Действуй. Болельщики подполковнику мешаются… Что-то он придумал…
Парамоша удовлетворенно хмыкает, поднимает ствол, с десяток секунд смотрит в прицел, не отрываясь, и два выстрела следуют один за другим с интервалом в две секунды. Стогов интересуется результатом в бинокль. Смотрит долго – не шевельнется ли кто?
– Протокол подписан. Теперь выше…
С нижнего профиля стрелять по верхней тройке несподручно. Охранение появляется в секторе прострела только эпизодически, и трудно подобрать подходящий момент. Надо пристроиться так, чтобы стрелять сзади. Не теряя времени, оба пересекают след, оставленный отрядом боевиков, и поднимаются на верхний уровень, где находят второй след – трех наблюдателей. Сами наблюдатели показались уже через три минуты темпового преследования. Им трудно прятаться – Разин для своего отряда задал высокую скорость передвижения.
Теперь уже Парамоша выжидает дольше. Ему нужно поймать момент для выстрелов, чтобы не спугнуть остальных. Но когда момент подошел, выстрелы следуют один за другим с интервалом в пять секунд. Снайпер снимает наблюдателей на бегу, начиная с заднего, чтобы передним не было это видно. Передний все же успел оглянуться, сообразил, испугался и хотел отпрыгнуть за камень. Но уже поздно. Пуля догнала его в прыжке.
– Обходим Волгу поверху? – интересуется Стогов.
– Трудно. Он слишком быстро бежит. Если гнать, нас тоже заметят. Давай – вниз. Идем тем же курсом.
Внизу прятаться легче. Кусты… Ельник… Камни…
Парамоша за работой шуток не любит. Болтун в обыденной жизни, во время марша бережет дыхание и сосредоточен. Внимательности не теряет. Где оказались два звена наблюдателей, там может оказаться и третье звено. Настороже следует быть всегда.
– Как думаешь, дадут они Волге до пещеры дойти?
Парамоша молча и отрицательно мотает головой.
– Почему так решил?
– Не было бы смысла так далеко дозоры оставлять. Они где-то рядом. Засаду готовят.
– Где бы ты поставил?