– Не знаю.
Дойл взял своего товарища за плечо.
– Уже много лет логика не властна над королевой.
Вежливый способ сказать, что Андаис сошла с ума. Это правда, но говорить такое вслух вряд ли мудро.
Я дотронулась до другой руки Мистраля. Он дернулся, словно я его ударила.
– Если она узнает, что страна обручила вас с Шолто, она сочтет это предлогом вернуть себе прочих стражей.
– Она не может отнять у меня отцов моих детей, – сказала я, но в голосе у меня было больше уверенности, чем в сердце.
Мистраль произнес мои опасения вслух.
– Она королева и поступает как хочет.
– Она поклялась отдать вас мне, если я приму вас в свою постель. Она станет клятвопреступницей, а Дикая охота снова существует и клятвопреступникам, даже королевского рода, от нее не уйти.
Мистраль схватил меня за руку, сильно, до боли.
– Не угрожай ей, Мередит. Ради любви самой Богини, не давай ей повода разглядеть в тебе угрозу.
– Ты делаешь мне больно, Мистраль, – тихо сказала я.
Он ослабил хватку, но не убрал руку.
– Не думай, что ты в безопасности, если носишь внуков ее родного брата.
– Я знаю, что безопасности в стране фейри я не найду. Именно поэтому мы как можно скорее должны уехать в Лос-Анджелес. Нам надо выдвинуть обвинения против короля и вытащить его под камеры и микрофоны журналистов. Нам надо уехать из волшебной страны. Та самая магия, что позволяет нам творить великие чудеса, может стать оружием против нас. – Я повернулась к Дойлу, положила ладонь на его руку. – Богиня предупредила меня, что сидхе не вернулись к ее образу мыслей. У нас здесь слишком много врагов. Нам надо уехать в город и окружить себя металлом и техникой. Это ограничит их возможности.
– И наши тоже, – сказал Мистраль.
– Да, но вне магии волшебной страны мои стражи сумеют защитить меня клинками и огнестрельным оружием. Я им доверяю.
– Волшебная страна нашла нас и в Лос-Анджелесе, Мерри, – напомнил Дойл.
Я кивнула.
– Да, но чем ближе мы к волшебным холмам, тем больше врагов может собраться вокруг. Я не уверена, что Благие мне враги, но они и не друзья. Они хотят завладеть мной и магией, которую я несу.
– Значит, нам надо вернуться в Лос-Анджелес, – подытожил Дойл.
– Шолто не может бросить свой народ в осажденном Благими холме, – сказал Мистраль.
– И мы не можем, – согласилась я.
– Что ты намерена делать, Мередит? – спросил Дойл.
Я покачала головой.
– Не знаю точно. Понятно, что мне надо убедить Благих, что слуа меня не похищали. И убедить их в том, что чашу у меня ни отнять, ни похитить не удастся.
– Они требуют и тебя, и чашу, – сказал Мистраль. – Видимо, они понимают, что она приходит лишь в твои руки.
– Верно, – кивнула я. И задумалась: что же мне делать? О Богиня, как я могу это все уладить? И тут ко мне пришла мысль. Очень человеческая, надо сказать. – У них тут есть комната, оборудованная точно как в холме Неблагих. Рабочий кабинет. С телефоном и компьютером.
– Откуда ты знаешь? – спросил Мистраль.
– Я была здесь с отцом, когда ему понадобилось сделать звонок.
– А почему он из Неблагого холма не позвонил?
Я посмотрела на Дойла.
– Он не доверял Неблагим, – пояснил тот.
– В то время, я хочу сказать. Это было за несколько недель до его гибели.
– А о чем был звонок? – спросил Мистраль.
– Он отослал меня с Шолто полюбоваться холмом.
– Полагаю, он опасался царя слуа, – сказал Дойл.
– Это я опасалась. Но отец велел мне идти и вспомнить, что слуа никогда не причиняли мне вреда. Что только в холмах слуа и гоблинов меня не били и не обижали. Он был прав. Теперь слуа боятся, что погибнут как народ, если я стану супругой Шолто, но ведь я дочь Эссуса, а его они любили.
– Его все любили, – сказал Мистраль.
– Не все, – поправил Дойл.
– А кто не любил?
– Тот, кто убил его. Это наверняка воин-сидхе, никто другой не выстоял бы против принца Эссуса.
Я впервые слышала, как Дойл произносит вслух то, что я знала всегда: что среди окружающих меня лиц придворных одно принадлежит убийце моего отца.
Дойл повернулся ко мне.
– Кому ты хочешь звонить?
– В службу спасения. Скажу правду, что Благие пытаются вернуть меня в руки короля. Что они не верят в его виновность, и что мне нужна помощь.
– Они с Благими не справятся, – сказал Дойл.
– Да, но и Благие не могут драться с властями людей. Если станут – потеряют право жить на американской земле. Их прогонят из единственной страны на свете, которая согласилась их принять.
Оба стража посмотрели на меня, потом Мистраль кивнул:
– Умно.
– Ты ставишь Благих в безвыходное положение, – сказал Дойл. – Если они не выполнят королевский приказ, король может их казнить.
– У них есть возможность свергнуть короля. А если им не хватает решительности, то они сами виноваты в своей судьбе.
– Резкое суждение, – тихо заметил он.
– Я думала, что беременность сделает меня мягче, но когда я стояла совсем одна в снегу, понимая, что Онилвин меня убьет, и дела ему нет, что я беременна... – Я помотала головой, собираясь с мыслями. – Вот тогда мной овладела некая жестокая решимость. А может, еще смерть Ба у меня на руках заставила меня понять.
– Что понять, Мередит?
– Что мне нельзя быть слабой или слишком доброй. Время для такой роскоши кончилось, Дойл. Я спасу страну фейри, если удастся, но важнее всего для меня – сохранить моих детей и мужчин, которых я люблю.
– Важнее даже трона? – спросил Дойл.
Я кивнула.
– Ты же видел, как королева представляла меня благородным домам. Меня поддержало меньше половины. Андаис хватит силы усадить на трон выбранного ею наследника, но если ее придворные уже входят в заговоры со знатью Благого двора, это значит, что большую часть влияния она потеряла. Ее трон не будет для меня безопасным, пока мы не приобретем здесь новых союзников.
– Ты отказываешься от короны? – очень осторожно спросил Дойл.
– Нет, но я не могу принять ее без гарантии безопасности для себя, своих детей и своих консортов. Я не хочу новых покушений и новых жертв, я не хочу умирать от рук убийцы, как умер мой отец.
Я приложила руки к животу – совсем плоскому, но я ведь видела крошечные силуэты на УЗИ. Я ни за что их не потеряю.
– Мы уедем в Западные Земли и останемся там до рождения детей или до тех пор, пока не будем уверены в нашей безопасности.