– Ты чего, дурында, сопли распустила?
– Поросят жалко! Во-волк у них я-ягодки отобрал! – всхлипывая, ответила Требуха.
– А по-моему, сказка дурацкая! И волк какой-то глупый! Во-первых, зачем ему ягодки? Во-вторых, почему он не сожрал поросят? И в-третьих, чем поросята рвали цветы, копытами, что ли? И в-четвертых, как они могли хлопать в ладоши?
– Все равно жа-алко! – рыдала Требуха.
– Кого жалко? Поросят? Можно подумать, ты сама свинину не ела! – удивилась королева.
– Есть-то я ела, да ведь те поросята цветочков не собирали… И вообще, сила искусства… – вздохнула растроганная толстуха.
– Не думала, что ты так сентиментальна! Я, например, терпеть не могу сюсюкающие книжки! – сказала Карла и швырнула книжку в иллюминатор.
Послышался всплеск.
– Зачем вы это сделали, королева? Что дальше стало с поросятками? – забеспокоилась Требуха, испугавшись, что никогда не узнает продолжение сказки.
– Тебе-то что за дело? Чеши отсюда! – И повелительница прогнала ее из рубки.
Толстая карлица вышла на палубу и, огорченная судьбой сказочных поросят, у которых отобрали ягодки, отвесила пинок подвернувшемуся ей Глюку.
– Что ты шатаешься, пройдоха? Поросят от волка не мог защитить? Вот я тебя! – закричала она на него. – А ты чего вертишься под ногами, ханурик? Не видишь, женщина переживает! Нет чтобы посочувствовать, а он ржет! – Следом за Глюком под руку сердобольной толстухе попался Кукиш. Требуха стукнула его по лбу, и голова карлика загудела, как пустое ведро.
– Вагнер! Концерт номер пять для барабана с флейтой! – голосом конферансье объявил Кукиш и, гордясь произведенным эффектом, захихикал.
С тех пор как он вынужден был стать барабаном и по нему колотили древком копья, в голове у карлика что-то сместилось. Его череп сохранил звучность музыкального инструмента и, когда Кукиш начинал двигаться, дребезжал, как таз с гайками. Карлик был доволен, что отличается от других. Он вырезал из палубной доски палочки и вечерами постукивал себя по лбу, пробуя звук.
Когда кто-нибудь требовал у Кукиша вести себя потише, тот выходил из себя и начинал плеваться серной кислотой.
– А мне по барабану! – говорил он, брал палочки и отстукивал по лбу ритмичную дробь.
Немного успокоившись, Требуха вытерла нос рукой и отправилась на кухню за запасом копченых грачиных лапок. Она с удовольствием попробовала бы и лапки гог, но, к ее величайшему сожалению, хоть они уже несколько дней шли на парусах за стаей, птицы оказались слишком ловкими и проворными и не желали попадать в котел.
Скучающие карлики то и дело ссорились. Причем чаще всего их раздражение вызывал Жлоб, кошелек которого день ото дня становился все толще, в то время как кошельки остальных карликов значительно худели.
– Давай этого зюзю мутузить! – Чпок отозвал Куку в сторону и незаметно показал на считающего денежки Жлоба.
– Давай! – согласился приятель.
Но не успели они поколотить Жлоба, как внезапно из смотровой корзины донесся вопль Бешеного Блюма:
– Авра-ал! Свистать всех наверх! Спустить паруса!
Услышав его крик, на палубу выбежали Рыжая Карла и начальник телохранителей.
– Отставить! Спятил, Блюм! Мы отстанем от птиц! – закричала королева.
– Прямо по курсу водоросли! Не спустим паруса – сломаем мачты! – ответил боцман.
Карла схватила подзорную трубу. На десятки километров вокруг расстилалось огромное море водорослей, разросшихся так плотно, что казалось, по ним можно пройти пешком. Едва спустили паруса, как разогнавшаяся «Медуза» влетела в водоросли и, проскочив по инерции десяток метров, плотно увязла.
– Приехали! Можно и в носу поковырять, – хладнокровно сказал Пуп и немедленно сунул палец в ноздрю. Он с детства жил по принципу: сказано – сделано.
Видя, что киль застрял в водорослях и бриг не может сдвинуться, Рыжая Карла велела Хвосту и Блюму намазаться толстым слоем мази из гусиного жира, вазелина и мазута, обмотала их полиэтиленовыми пакетами и столкнула с корабля.
Оказавшись в воде, вожди завопили от ужаса, но, обнаружив, что мазь и пакеты предохраняют их от ожогов, осмелели.
– Берите кинжалы и обрезайте водоросли, которые цепляют за киль! Остальные олухи марш на весла! – приказала повелительница.
– Но у нас нет весел! – осторожно заметил начальник телохранителей.
Королева повернулась к нему и насмешливо окинула его взглядом.
– Нет, говоришь? Значит, будут! Марш! – крикнула она, и минуту спустя превратившийся в весло Пуп уже загребал воду.
Кроме него, веслами были назначены Чпок, Кука, Цыкающий Зуб, Обалдуй и учительница Грымза, а остальные карлики, навалившись, с усилием гребли своими товарищами. Хвост и Блюм ныряли под борта «Медузы» и острыми кинжалами обрезали водоросли, буквально прорубая бригу дорогу.
Карла стояла у штурвала и отдавала всем четкие приказы:
– Шустрее шевелитесь, лоботрясы! Хотите навсегда здесь застрять? Не халтурь, Кукиш! Жлоб, налегай! Вас только за смертью посылать!
Но как карлики ни старались, «Медуза» продвигалась сквозь заросли чрезвычайно медленно. Водоросли цепляли за дно судна, и чистая полоска воды позади брига затягивалась буквально на глазах. Каждый метр приходилось отвоевывать. Вскоре гребцы выбились из сил, и тогда Карла произвела их смену.
– Эй, вы, которые весла! Хватит отдыхать, ваша очередь грести! – скомандовала она.
Выудив из воды Хвоста и Блюма, которые едва держались на плаву, королева послала им на смену повара Хапчика, вооруженного массивным кухонным тесаком. Тот думал отсидеться в большом котле, надеясь, что о нем забудут, но не тут-то было.
– У меня на корабле нет лентяев! Одна я ничего не делаю, и то потому, что за всех думаю! – заявила Рыжая Карла.
Повелительница посмотрела в подзорную трубу и обнаружила, что сплошной ковер водорослей тянется на десятки километров. Если и дальше они будут пробиваться сквозь заросли столь же медленно, то, чтобы пересечь их и вновь оказаться на чистой воде, потребуется не одна неделя. Но Карла была уверена: они на правильном пути и, следуя записям, оставленным Черным пиратом, непременно окажутся на Острове Сломанной Мачты.
Королева хотела опустить трубу, как вдруг вдали, в центре скопления водорослей, разглядела крошечное темное пятнышко. Пока нельзя было понять, что это такое, но Рыжая Карла испытала жгучее любопытство и велела матросам грести в том направлении.
«Что это? Скала? Дохлый кит?» – тревожно размышляла она, требуя от подзорной трубы ответа, который та пока не могла ей дать.
Прошел не один час, прежде чем пятнышко увеличилось настолько, что повелительница смогла рассмотреть очертания четырехмачтовой каравеллы.