– Никто из биоников не сможет этого сделать. И у воинов могут возникнуть моральные проблемы. Тебе снова придется поработать самому.
– Я разберусь. Ты одобряешь мою инициативу?
– Я вынуждена одобрить. Жертвуя летуном, мы добиваемся тактического успеха и сводим наши вероятные потери к минимуму.
– Можно было сказать по-человечески, – негромко, будто бы в сторону, прокомментировал Сайрус. – Жертвуя одним, спасаем всех. Или что-то в этом роде. До связи, стратег.
* * *
Прямая короче кривой. Банальная, скажете, аксиома? Не всегда. Если враг летит по дуге, а вы стартовали в то же время и с той же скоростью напрямик – да, так и есть. Но если вам требуется время для погрузки многочисленного войска на борта транспортных летунов и космодесантных шаттлов, имеется вероятность опоздания.
Сайрус достаточно быстро возобновил преследование и сумел опередить и диверсантов-вильдеров, и мароманнов. Его отряд высадился на каменные осыпи вблизи базы, когда вильдеры, как утверждала разведка, были еще в километре от горного комплекса Эпсилон-13, а мароманны и вовсе в десяти. Запас времени получился на самом деле небольшой, но его хватило, чтобы занять выгодные позиции среди лабиринта из валунов и скальных выступов и даже вычислить, где может приземлиться летун.
Сайрус лично проверил, как рассредоточился отряд, прихватил гравик и неспешно вышел прямо на предполагаемую посадочную площадку. Вышел вовремя. Живая машина с мароманнами на борту как раз показалась на горизонте.
Летуну с мароманнами на борту было явно тяжело. Из-за перегруза он с трудом маневрировал и заходил на посадку медленно, как пеликан с полным зобом рыбы. А главное – садился он не вертикально, а по пологой кривой и прицелиться в него было совсем нетрудно.
Одна проблема: самое эффективное в данном случае оружие – «драконы» были почти бесполезны. Они, как и все прочее живое оружие, не стреляли по своим. С одной стороны, это надежная мера предосторожности, но с другой – явная недоработка биоинженеров. По-хорошему, такие функции следовало делать отключаемыми. Ведь в боевой обстановке может случиться все что угодно. Например, как сейчас. А если бы мароманны сумели каким-то образом заставить всех биоников напасть на хозяев? Или догадались бы сами замаскироваться под биоников, что тогда? Отбиваться подручными средствами?
Нет, при большом желании было реально уговорить «драконов» выстрелить – например, если наплести им что-нибудь про заражение летуна неизлечимой мароманнской инфекцией и про страшную угрозу всем бионикам и людям. Скорее всего, «драконы» поняли бы суть, прониклись ответственностью и побороли свое чувство солидарности с модифицированным собратом. Но на сказки-ласки просто не оставалось времени.
Поэтому Сайрус решил применить оружие, которое не умело распознавать, кто свой, кто чужой, и не требовало особого подхода. Оно лишь стреляло, когда кто-то нажимал на спусковой крючок. С дальнобойностью у этого оружия имелись проблемы, но на расстоянии в четыре сотни метров оно вполне могло порвать в клочья даже боевого летуна, закованного в роговую броню. Речь, конечно же, о гравиках – «мертвых» гравитационных винтовках, изготовленных с оглядкой на сайтенское оружие с устрашающим названием «Гоморра». Кроме базового принципа действия у гравиков было мало сходства с «Гоморрами», но откуда растут ноги, было ясно даже неспециалистам. Особенно когда они видели результат выстрела на средней дистанции. По мере сокращения дистанции до цели менялась не только убойная сила этого оружия, но и производимый выстрелом эффект. Например, на двух сотнях метров выстрел гравика уже не рвал мишень, лишь сплющивал ее, как отбивную, а с полусотни шагов он снова разрывал цель, но теперь в мелкую пыль.
У Сайруса не имелось какой-то определенной установки относительно того, как должны быть уничтожены мароманны. Да, если бы они сгорели в «драконьем» пламени, на головы дактианцам не посыпались бы тяжелые обломки роботов. И уж тем более не рухнула бы котлета из сплющенного летуна, фаршированного мароманнским металлом. Но в принципе все равно, чем сбивать. Только надо учесть, что с помощью гравиков уничтожать летуна лучше в упор – тогда стрелков просто окатит кровью и присыплет металлической пылью – либо с дистанции в полкилометра. В этом случае обломки и ошметки не долетят до позиций дактианцев. Но тут следовало тщательно целиться и действовать наверняка.
«Если брать его с дистанции, одного ствола мало. – Рем покосился на гравик в руках. – И что? Подпустить поближе? Слишком большой риск. Остается снова позвать на помощь бойцов».
Сайрус обернулся и кивком подозвал Бруно. Старый боевой товарищ отлично понял командира без лишних слов. Он выдернул из лап у ближайшего «медведя» гравик и жестами приказал сделать то же еще трем ветеранам. Вот так, в пять стволов, дактианцы и встретили обреченную живую машину примерно на середине ее последней глиссады.
Все выстрелы попали точно в цель, и летуна разнесло на множество разнокалиберных кусков. Вместе с ошметками плоти и дождем из темно-вишневой крови на пологие каменистые осыпи и лабиринт невысоких скал под стенами базы обрушился необычный град. Часть гигантских металлических градин была похожа на серых ежей, часть напоминала мячи, а десяток градин помельче были бесформенными, поскольку это были обломки роботов, которые все-таки попали под выстрелы вместе с летуном. Что же касается «ежей» и «мячей», это были уцелевшие и сгруппировавшиеся бойцы. Они коснулись земли на высокой скорости, но под острым углом и поэтому не расплющились о камни, а покатились. «Мячи» при этом еще и несколько раз подпрыгнули. И не просто так, а ухитрившись в конце каждого прыжка вколотить в каменистый грунт нескольких биоников.
Космодесантники и «медведи» попытались перестрелять мароманнов, пока те не трансформировались из «транспортного» положения в боевое, но противника вновь спасла реакция. Воины Сайруса не успели даже прицелиться. Первыми из металлических «мячей» превратились в двуногих прямоходящих роботы, а мгновеньем позже «похудели» и преобразились «ежи». Трансформация прошла очень быстро, едва уловимо для глаза. Вот только что по осыпям катились полутораметровые в диаметре градины, а уже в следующий миг на их месте возникли мароманны, стоящие на одном колене со штурмовыми винтовками у плеча.
Как только это произошло, роботы бросились на космодесантников и «медведей», смешивая их строй. Мароманны поддержали атаку своей ударной механической группы плотным огнем и тоже двинулись вперед. Очень скоро противник повторил примерно тот же трюк, что провернул в лесу, – два строя смешались, и завязался бой на минимальной дистанции. Принципиальное отличие от сражения у каньона Упс заключалось в том, что мароманны прикрывались дактианскими воинами и биониками не только от противника в поле, но и от оборонительных систем базы. Орудия на стенах и в бойницах трех бастионов, обращенных к полю боя, никак не могли поймать вражеских воинов в прицел, поскольку на линии огня то и дело оказывались свои.
Впрочем, буквально на десятой секунде боя выяснилось, что это не единственное отличие от сражения в лесу. Левый фланг дактианцев, обороняющих подступы к базе и, соответственно, правый фланг мароманнов, был неожиданно смят третьей «стороной конфликта». Из зарослей с дикими воплями вылетели вильдеры.